Издавна люди высоко ценили песню за красоту и глубину ее воздействия на душу. Песне они приписывали магические свойства, а мастерам ее исполнения – чудотворную силу. Мистическое преклонение перед песней запечатлелось в мифах, обрядах, фольклорных и литературных произведениях народов мира.
Так, в древнегреческой мифологии существует миф о певце Орфее, чей волшебный голос завораживал не только людей, но и дикую природу птиц, зверей, деревья, скалы. Благодаря своему искусству Орфей смог сделать даже то, что непосильно простым смертным: живым проникнуть в царство мертвых. И хотя певец не достиг цели, ради которой совершил столь отважный поступок, – не вывел из царства мертвых свою любимую жену Эвридику, – все равно его удивительное путешествие по подземному миру истолковывалось как доказательство сверхъестественной силы песенного искусства.
Образы чудесных певцов создал и русский народ. Это былинный персонаж Садко, покоривший своей игрой на гуслях самого морского царя, а также герой древних преданий Боян, прозванный “вещим” за свой пророческий песенный дар. И “сладкоголосый” Орфей, и “вещий” Боян, и другие порожденные народной фантазией певцы являются олицетворениями песенного искусства. К подобным олицетворениям принадлежат многочисленные образы безымянных песенников, созданные разными народами. В том числе – образ украинского кобзаря. Именно в этом значении он был использован в названии одноименного поэтического сборника украинского поэта Т. Г. Шевченко.
Интересно, что у народов Севера и Дальнего Востока – якутов, нивхов, эвенков и др. – до сих пор бытует древнее поверье, согласно которому каждый человек, достигая зрелости, обретает свою “личную песню”. Она сопровождает человека на протяжении всей жизни и является своеобразным музыкально-психологическим портретом его души й судьбы.