М. Горький, думается, единственный писатель, который в своих произведениях повествуя о нелегкой жизни людей «дна», рабочих, бедняков, испытал все эти превратности, лишения на себе. Он рано вышел «в люди», пожил среди босяков, прочувствовал их существование. И на основании личного опыта Горький пишет свои произведения, темой которых является нереализованность людей, общественный строй, не дающий нормальному человеку удержаться на поверхности, а упавшему на «дно» — подняться. Пьеса «На дне» интересна тем, что здесь Горький, изображая падших людей, вводит персонажа, помогающего их сознанию пробудиться. Ведь Горький в босяках видел прежде всего людей, имеющий нормальные человеческие мысли, стремления.
Итак, этот персонаж — странник Лука — своим появлением вносит новое понятие жизни и ее смысла. И он, в отличие от Сатина — одного из главных философов ночлежки — не просто «разглагольствует»; он, между разговорами, практически помогает. Конечно, нельзя конкретно говорить, что «ложь во имя спасения» Луки есть спасение.
Но стоит заметить, что проведи этого странника оказали влияние почти на всех ночлежников. Им стало казаться, что они начинают выбираться из затянувшего их болота. Но им это действительно только казалось. Заслуга Луки в том, что он вселил в них веру в себя. Однако нельзя упрекать его в том, что он бросил этих людей, не сделав того, что они от него ожидали, — не вытащив их со «дна». Так разве он обещал это сделать? Он лишь объяснил, что есть другая жизнь, что она им доступна, что им стоит всего лишь начать действовать. Лука рассказал Актеру о бесплатных лечебницах — тот поверил в свои силы, поняв вдруг, что он не один такой, что есть люди, так же пившие и вылечившиеся от этого. И он на какое-то время перестал пить. Только потом он почему-то решил, что без поддержки он не может удерживаться от пьянства.
Лука успокаивает Настю тем, что не считает рассказы о ее герое из бульварных романов ложью, и она продолжает надеяться и верить в свою выдуманную «настоящую любовь».
Помогая Пеплу сойтись с Наташей, он и ей указывает путь избежания дальнейших побоев сестры, и Пепла направляет по дороге, ведущей прочь от воровства.
Конечно, это все были устные увещевания, действительной помощи они не оказали, да и не могли, поскольку обителям ночлежки было нужно несколько большее — а именно постоянное подпитывание их веры и надежды на лучшее. Один Лука не может спасти всех. С одной стороны, «мы в ответе за тех, кого приручили», как говорил Маленький Принц, герой Экзюпери. И Лука в какой-то степени «приручил» ночлежников, они увидели в нем спасителя, чуть ли не пророка, он бросил в их души живительные семена надежды, и они проросли. Но с другой стороны, как уже было сказано, их нужно было постоянно увещевать, подталкивать вперед — и для их дальнейшего развития не хватало Луки. «Растения» перестали «поливать», и они зачахли.
Итак, слова Луки действительно оказали влияние на ночлежников, но без дальнейшего его участия эти люди не смогли бороться за свою будущую нормальную жизнь. Их кто-то должен был постоянно подгонять, напоминать, что они люди и вполне достойны лучшего. Ниже своего «дна» им, конечно, уже не упасть, но морально они пострадали: многие ожесточились и потеряли былые стремления к лучшему, что произошло после смерти Актера, которая подтвердила для них рассказанную Лукой притчу о праведной земле.
Горький как всегда не делает определенного вывода, предлагая читателю додумать самому. Но одно он отметил точно: «спасительная ложь» Луки ни к чему не привела и никогда не приведет, так как «ложь — религия рабов и хозяев»; она не обеспечит слабому человеку «дна» путь наверх. Это под силу только здравомыслящему человеку, сознание которого не затуманено обманом.