Роман «Доктор Живаго» создавался Б. Пастернаком в послевоенные годы. Писал его Пастернак на гребне надежд. Как многие другие, он ожидал, что рожденный войной за Отечество народный, общественный подъем найдет себе продолжение в государственной политике, отказе от массовых репрессий, от ограничения свободы и подавления личности. Это во многом объясняет то вольное дыхание, внутреннюю раскованность с которой написан роман.
Но ожидаемых перемен не произошло к тому времени, когда роман был завершен. Напротив, в травле Пастернака раскрылось не только мракобесие чиновников партаппарата, но и страх и лакейство многих литераторов.
«Доктор Живаго» — не совсем обычная проза. Перед нами развертывается жизненная история сравнительно небольшого круга лиц, нескольких семей, соединенных отношениями родства, любви, личной привязанности. Их судьбы оказываются прямо связаны с разворотом исторических событий, с крутыми сдвигами в судьбах всей страны. Особенностью романа является второй незримый план, исходя из которого мы понимаем содержание романа — это духовная история самого Бориса Пастернака, представленная, однако, как история жизни другого лица, доктора Юрия Андреевича Живаго.
Пастернаку важно было не столько изобразить самую жизнь своего героя, сколько передать свой жизненный и духовный опыт, в том числе — отношение к революции. Главную нагрузку несут не картины событий, обстановки: душевной жизни, человеческих отношений…, а монологи. Предмет изображения — не поступки действующих лиц, а их речи, продолжительные, постоянные, почти нескончаемые разговоры между собой и каждого героя с самим собой. Не меньшую роль играет в тексте и внутренний монолог. Благодаря этому за беспощадной бурей истории, за гонимыми этой бурей судьбами предстает именно духовный опыт «страшных лет России».
Пастернак возрождает идею самооценки человеческой личности, ценности человеческого существования самого по себе. Личное, личностное, субъективное преобладает в повествовании. Поэтому нам важен не только зримый облик героев, сколько духовный. Отсюда более высокий, чем обычно в прозе, уровень условности. Текст просвечен как бы чисто поэтической символикой. Так, особую роль в романе играют многозначительные знаки судьбы, полные внутреннего смысла совпадения. О героине романа Ларе говорится, что она шествует по жизни в сопровождении различных знамений и стечений обстоятельств. Точно так же движется и само действие романа. Такими совпадениями пронизано повествование романа, они сливаются у Пастернака чаще, чем в обычной жизни.
Но почему они играют такую роль? Скорее всего этим способом Пастернак реализовал мысль о случайной и непознаваемой природе мира. За несколько минут до своей скоропостижной смерти Юрий Живаго размышляет о «развивающихся рядом существованиях, движущихся с разной скоростью одно возле другого». Из таких несовпадающих существований и состоит, по мысли Пастернака, человеческое бытие, и лишь благодаря стечению обстоятельств они встречаются друг с другом, узнают один о другом.
Основной вопрос, вокруг которого вращается «внешняя и внутренняя» жизнь главных героев — отношения с революцией, отношение к революции Меньше всего и Юрий Живаго, и сам Борис Пастернак были ее противника ми, меньше всего они спорили с ходом событий, сопротивлялись революции. Их отношение к исторической действительности совсем иное. Оно в том, чтобы воспринимать историю такой, какой она есть, нисколько в нее не вмешиваясь, не пытаясь навязать ей свою волю, изменить ее, повернуть по-своему. Такая позиция позволяет и герою, и автору увидеть события революции так, как они редко показывались в нашей литературе. «Доктор Живаго вспомнил недавно минувшую осень, расстрел мятежников, детоубийство и женоубийство. Палых, кровавую колошматину и человекоубоину, которой не предвиделось конца. Изуверства белых и красных соперничали по жестокости, попеременно возрастая одно в ответ на другое точно их перемножили… «Юрий Живаго стремится прочь от схватки и в конце концов уходит из сражающихся рядов. Пастернак не осуждает его. Для него поступок и позиция Юрия Живаго — это попытка оценить, увидеть события революции и гражданской войны с общечеловеческой точки зрения. С течением десятилетий становится яснее, что гражданская война была бедствием, большим, чем любая другая напасть: ведь в ней истребляли друг друга сограждане, соотечественники.
История доктора Живаго и его близких — это история людей, чья жизнь сначала выбита из колеи, а затем разрушена стихией революции. Лишения и разруха октябрьских лет гонят семьи Живаго и Громеко из обжитого московского дома через всю европейскую Россию на Урал искать убежища на земле. Самого Юрия захватывают красные партизаны, и, навсегда разлученный ими с женой и детьми, он вынужден против воли участвовать в вооруженной борьбе. Исподволь, но неуклонно уходят жизненные и творческие силы из самого Юрия, лишившегося всех ценностей бытия, опустошенного не столько этими потерями, сколько неправдой, которую он ощущает вокруг себя. Отвергнуты отечеством, высланы новой властью из России близкие Живаго — жена с детьми и ее отец. Под конец повествования без вести и следа пропадает Лара, видимо, арестованная и погибшая «под каким-нибудь безымянным номером в одном из неисчислимых общих или женских концлагерей севера.»
По мере того как жизненные силы оставляют Юрия Живаго, скудеет жизнь и вокруг него. Беднеют, грубеют человеческие связи, выхолащивают общение. Безвозвратно уходят окружающие доктора люди — кто в небытие кто за границу, кто на круги иной, новой жизни.
И, наконец, кульминационная сцена романа — сцена смерти Живаго. Внешне ничем не выделяясь, эта сцена несет на себе емкий смысл. В трамвайном вагоне у доктора начинается сердечный приступ. Чувствуя гибельное удушье, Живаго рвется на воздух. Здесь важен сам трамвай, в котором случается роковой припадок: «Юрию Андреевичу не повезло. Он попал в неисправный вагон, на который все время сыпались несчастья… «Гибель Живаго — воплощение задохнувшейся жизни, задохнувшейся оттого, что попала в «вагон, на который… сыпались несчастья», попала в ту полосу исторических испытаний и катастроф, которая вошла в жизнь России с началом 1917 года.
Эта кульминация подготовлена всем развитием романа. На его протяжении и герой, и автор все острее воспринимали события как насилие над жизнью, все больше убеждались, что она не терпит никакого вмешательства, не нуждается в нем. Переделать, улучшить себя может только сама жизнь в своем органическом течении. Поэтому и отношение к революции для героя и его автора было неоднозначным. Революция представлялась стихией, соединяющей несоединимое: правоту возмездия, чистоту вековой мечты о справедливости, размах народной энергии — и разрушительность способов, ограниченность лозунгов, неутомимую потребность в жертвах.
В фигуре Евграфа Живаго по-своему выразилось именно положительное начало революции. Выразилось оно и в бескомпромиссности характера Стрельникова, его высокой драме самоотречения, и в переменах, происходящих с Васей Брыкиным, мальчиком из погорелой деревни. Этим Пастернак запечатлел реальные обстоятельства нашей духовной истории. Даже смущая и отталкивая своим беспощадный обликом, революция сохранила для мыслящей и честной интеллигенции великую притягательную силу гениального откровения, «ахнутого в будни». Еще в одной из первых глав устами Живаго Пастернак предсказывает, что произойдет в сознании многих персонажей в результате всех этих событий революции. И на последних страницах уже через полтора десятилетия после смерти героя появляется «бельевщица Танька». Друзья Живаго узнают в ней его дочь. Она переняла, унаследовала черты Юрия Андреевича, но ничего не знает о нем, утратила всякую связь с миром отца, миром гуманистической культуры. Произошедшее с нею, да и со всей страной оборвало связи с предшествующим человеческим бытием. Так сбылось предсказанное Юрием Живаго летом 1917 года: «Не будет ничего другого».
К счастью, мысль о жизни, утратившей память, — вовсе не последнее слово в романе. Его автор предугадал происходящее теперь возрождение полноты и свободы человеческого бытия. Вот почему роман не заканчивается ни сценой смерти доктора Живаго, ни плачем Лары над телом Юрия и сообщением о ее исчезновении, ни даже рассказом о себе бельевщицы Татьяны. Он заканчивается авторским монологом, патетической лирической картиной, утверждающей, приемлющей этот мир, какой бы он в данный момент ни был. Это образный итог внутренней темы, темы любви к жизни, к России, к данной нам действительности, какой бы она ни была: «Вот весенний вечер на дворе. Воздух весь размечен звуками… как бы в знак того, что пространство все живое… Как сладко жить на свете и любить жизнь! О как всегда тянет сказать спасибо самой жизни, самому существованию, сказать это им на исходе тягчайшей зимы 1920 года)».
Глубочайшие философские раздумья выкристализовываются в цикл стихов, завершающих роман. Подчеркивая масштабность и исключительность событий, автор обращается к другому особому периоду времени — времени Иисуса Христа. Изображенные Пастернаком события соотносятся с великими евангельскими временами. Возникшая связь как бы проясняет идеи пастернаковского романа о чувстве единства всех страданий, людей и природы, о бессмертном начале в человеке, о христианском понимании любви и долга.