О Соне Раскольников слышал от Мармеладова, но увидел ее только тогда, когда ее позвали к умирающему отцу.
…Очень бедная проходная комната, через задний угол протянута дырявая простыня, догорающий огарок в железном подсвечнике… И вдруг, как резкий, кричащий диссонанс в музыке, в этой полутемной комнате появляется Соня с ненужным зонтиком в руках, в соломенной шляпке с ярким, огненным пером. Такой она и запомнилась Раскольникову. Он еще не подозревал, какую роль суждено ей сыграть в его судьбе.
Два полюса в романе. Два пути. “Соня представляла собою неумолимый приговор, решение без перемены. Тут – или ее дорога, или его”. По какой же дороге пойдет Раскольников?
Советуем особенно внимательно вчитаться в сцену признания Раскольникова. Это один из центральных эпизодов романа. Происходит нравственный поединок. Раскольников едва ли не впервые стремится разобраться в мотивах преступления и делает это не столько для Сони, сколько для самого себя. Казалось бы, все логические доводы уже не один раз были им сформулированы. Но теперь, перед Соней, неопровержимые, как ему казалось, объяснения оказываются на удивление слабыми и неубедительными. Как-то совершенно неожиданно герои меняются местами: высокомерный Раскольников вдруг теряет былую уверенность в своей правоте, а робкая, беззащитная Соня неожиданно произносит смелые речи, одерживая нравственную победу над своим собеседником.
Обратите внимание на авторские ремарки. Конечно, всегда важно, что говорят действующие лица, но не менее важно, как они говорят. Вот, например, как передает Достоевский речь Раскольникова:
“-А ведь ты права, Соня,-тихо проговорил он наконец. Он вдруг переменился; выделанно-нахальный и бессильно-вызывающий тон его исчез. Даже голос вдруг ослабел”. А Соня, которая вначале говорит “слабым голосом”, “робко”, “чуть слышно”, обретает силу, голос ее начинает звучать уверенно, властно.
Раскольников, как бы испытывая Соню, задает ей давно уже мучающий, главный для него вопрос: “…Лужину ли жить и делать мерзости или умирать Катерине Ивановне?” Но для Сони сам по себе этот вопрос немыслим: “Да ведь я Божьего промысла знать не могу… И к чему вы спрашиваете, чего нельзя спрашивать? К чему такие пустые вопросы? Как может случиться, чтобы это от моего решения зависело? И кто меня тут судьей поставил: кому жить, кому не жить?”
Соня права; не прав Раскольников, потому что он хотел с помощью чистой логики устанавливать нравственные законы. А нравственным законам не нужны доказательства. Сказано: не убий – и это не требует математических или каких-либо иных научных обоснований.
У Сони, несмотря на ее покорность и безответность, очень сильный характер. Она руководствуется твердыми и определенными этическими принципами, живет по законам сердца, не изменяя своей человеческой натуре. Правда, она тоже совершила преступление, но над собою, и поступила так не в силу логических расчетов, а по любви, принеся себя в жертву родным людям.
В романе Чернышевского “Что делать?” упоминается об одном эпизоде из жизни Кирсанова: в студенческие годы он помог Насте Крюковой подняться со “дна жизни”, пробудил у нее чувство человеческого достоинства. У Достоевского сюжет “перевернут”: не Раскольников, умный и образованный студент, учит необразованную Соню, а она, “блудница”, обращает его на путь покаяния. Очень важным в этом отношении оказывается чтение Соней евангельской истории о воскрешении Лазаря. Это знак, символ возможного воскрешения самого Раскольникова.
Конечно, можно считать, что образы Раскольникова и Сони прямо противопоставлены, что мы имеем дело с контрастом, антитезой. Это так – и не так. Было что-то, что притягивало их друг к другу, объединяло.
Соня непостижимым чутьем своим поняла всю меру страданий убийцы. Помните ли вы, что сделала она, когда услыхала ужасное признание Раскольникова? Она опустилась перед ним на колени. “Что вы, что вы это над собою сделали! – отчаянно проговорила она и, вскочив с колен, бросилась ему на шею, обняла его и крепко-крепко сжала его руками”. Не о себе думала она в эту секунду, не об Алене Ивановне и даже не о Лизавете, а о нем, потому что сейчас нет его “несчастнее никого в целом свете”!
Но можно ли воскресить Раскольникова? Соня убеждена, что можно. Она постигает это любящим сердцем своим, и не ошибается.
Все-таки сохранилось в душе Раскольникова что – то живое, идущее от его человеческой натуры. Он способен сострадать людям – девочке на бульваре, Мармеладовым – пока, впрочем, не начинает руководствоваться античеловеческими теориями.
Соня восклицает после признания Раскольникова: “…да как вы, вы, такой… могли на это решиться?” Слово “такой” выделено Достоевским. Какой – такой? Что увидела, почувствовала в Раскольникове Соня? Может быть, то, что она выговорить не смогла, сформулировал Свидригайлов: “Шиллер-то, Шиллер-то наш, Шиллер-то! Понимаю, какие вопросы у вас в ходу: нравственные, что ли? Вопросы гражданина и человека?”
В Раскольникове ощущается два противоположных характера. Он расколот. Он может быть, по словам Разумихина, “великодушен и добр”, а может быть “холоден и бесчувствен до бесчеловечия”. Соня борется за то доброе и великодушное, что есть в Раскольникове, и побеждает в этой борьбе, потому что за ней высшая правда, высшая мудрость. Вот почему не таким уж неожиданным было то, что Раскольников оказывается способным посмотреть на Соню с “детскою улыбкой”. Это слово тоже выделено самим автором, ибо он желает обратить на него особое внимание читателей. Что, по-вашему, означает детская улыбка Раскольникова?
Притягиваются два полюса: герой, отмеченный пафосом сложного и мучительного поиска истины, и Соня с ее душевной кротостью и сердечной чистотой. Так соединяются два противоположных и в то же самое время взаимосвязанных, неотделимых друг от друга начала жизни.