В Библии читаем, что Бог есть любовь. И с этим нельзя не согласиться: любовь – основа всего земного, не случайно влюбленные обращали свои взоры к звездному небу. Любовь и Красота – движущие силы Вселенной. Данте был прав, когда утверждал, что “любовь движет солнцем и прочими звездами”. Люди искусства, чье творчество всегда связано с любовью, дают совершенно разные оценки этому чувству. А. П. Чехов полагал, что “любовь любит равенство”. Наша современница, София Ротару, убеждена, что любовь – это талант, а Наталья Варлей считает, что “главное – любить самой. А иначе – как жить?”. И с каждым из этих высказываний можно согласиться. Как же раскрывается тема любви в творчестве выдающихся писателей начала ХХ века И. Бунина и А. Куприна? Проанализируем некоторые произведения этих авторов. В повести “Суламифь” Куприна в IV главе есть очень интересный эпизод: встреча Суламифь с царем. Девушка буквально сгорает от стыда, но не в силах противиться своему чувству. Царь и Суламифь влюбляются друг в друга буквально с первого взгляда. Их лица выражают страстное желание, но это огонь страсти чистой, искренней. И описано это автором трогательно и нежно, нет и намека на пошлость, и это доказывает, что здесь присутствует “чувственная страсть”.
В рассказе Бунина “Митина любовь” герой любит женщину, которая, как ему кажется, не разделяет его чувства. Она пишет Мите утешительные письма. Постепенно он чувствует, что ее любовь к нему угасает. Его сводят с гулящей девкой Аленкой, которая заменяет ему Катю. Что это? Он поддался разврату? Зинаида Гиппиус назвала чувство Мити в этом эпизоде “гримасничающим вожделением с белыми глазами”. Получается, что Бунин показал нам победу животного инстинкта в рассказе. Это не совсем так. Просто в сознании нашего героя его любимая, девки, ночь, весна слились в одно “женское начало”. И даже Аленка чем-то напоминала ему Катю. Таким образом, у Бунина любовь больше походит на “чувственную страсть”, но никак не на грубое влечение, похоть. “Легкое дыхание” – это другое, это “недумание”, бессознательное состояние личности, которое и превращает любовь в похоть. Писатель как бы предупреждает, что “порхание” по жизни, жизнь в свое удовольствие, безответственное отношение к чужим чувствам искажает и губит в конечном счете собственные чувства.
Ольга Мещерская, героиня новеллы “Легкое дыхание”, гибнет не потому, что судьба свела ее со старым ловеласом, а затем с грубым офицером. Обреченность Ольги – в ней самой, в ее очаровании, органическом слиянии с жизнью, полной подчиненности ее стихийным порывам, благостным и катастрофическим. “Теперь это легкое дыхание снова рассеялось в мире…”. Неразрывность бунинской новеллы с жизнью подчеркивается избыточностью ярких, выразительных деталей: “Зима была снежная, солнечная, морозная, рано опускалось солнце за высокий ельник снежного гимназического сада, неизменно погожее, лучистое, обещающее и на завтра мороз и солнце, гулянье на Соборной улице, каток в городском саду, розовый вечер, музыку и эту во все стороны скользящую на катке толпу, в которой Оля Мещерская казалась самой беззаботной, самой счастливой”.
Если в рассказе Бунина речь идет о грубом влечении, то только для того, чтобы предупредить читателя, к чему может привести бездумное отношение к возвышенным чувствам. В рассказе “Гранатовый браслет” Куприна бедный телеграфист Желтков безумно любит княгиню Веру Николаевну. Вся семья князя и его друзья насмехаются над чувствами влюбленного, они не способны понять истинных переживаний. Послания влюбленного княгине воспринимаются ею как письма ненормального. Но разве виноват герой, что Бог наградил его любовью? В одном из писем он так и говорит. Более того, наука, философия, политика перестали существовать для него, единственной верой и смыслом жизни стала любовь. Так любить могут только одержимые люди. Князь Шеин, узнав о смерти Желткова, говорит жене: “Он любил тебя, а вовсе не был сумасшедшим. Любовь – это талант”.
Вспомним еще один рассказ – “Грамматика любви” Бунина. О помещике Хвощинском ходили слухи, что он помешался на любви. После смерти любимой Лушки он вел себя довольно странно: заперся, все приписывал Лушкиному влиянию, никуда не выходил и в течение двадцати лет просидел на Лушкиной кровати. Один только сын понимал чувства отца и отвергал все сплетни, ходившие о нем. В этом произведении главной мыслью является то, что далеко не каждый способен на такое сильное чувство. Любовь – это “божий дар”, талант, хотя со стороны она и может казаться сумасшествием. В рассказе Бунина “Таня” героями владеет память о том, что некогда ощущалось, даже запах картуза любимого человека вызывает массу нежных воспоминаний. Любовь остается где-то глубоко в сердце после первого нежного порыва и никогда не забывается. Это доказывается и такими рассказами писателя, как “Визитные карточки”, “Поздний час”, “Руся”, “Солнечный удар”. Героиня “Темных аллей” Бунина Надежда 30 лет жила одним чувством. Она говорит Николаю Алексеевичу, что “все проходит; да не все забывается”. Сам Николай Алексеевич вспоминает свою любовь и признается себе, что “потерял самое дорогое, что имел в жизни”. Заноза из его сердца, “жестокий след” не исчезнет никогда, как бы он ни пытался забыть все.
Рассказ Куприна “Суламифь” поражает признанием героини. Она говорит: “Никогда не было и не будет женщины счастливее меня”. Несмотря на то, что их любовь заканчивается трагически, по мнению самих возлюбленных, она была “величайшим счастьем”. “Гранатовый браслет” Куприна – это тоже пример трагической любви. Но сам Желтков называет свою любовь “громадным счастьем”. У Бунина также были довольно трагические взгляды на любовь. В воспоминаниях И. Одоевцевой есть такое признание: “Неужели вы еще не знаете, что любовь и смерть связаны неразрывно?”. Бунин был психологически правдив. Ведь его герой в рассказе “Митина любовь” заканчивает жизнь самоубийством. Подобные высказывания есть и у Куприна. Устами старого генерала Аносова в рассказе “Гранатовый браслет” писатель говорит своему читателю: “Любовь должна быть трагедией. Величайшей тайной в мире! Никакие жизненные удобства, расчеты и компромиссы не должны ее касаться”.
Душа человека, пребывая в отчаянии, как мне кажется, способна передавать сигналы бедствия на большие расстояния, но только самому дорогому для нее существу. Как передаются эти сигналы? Посредством биоэнергии или при помощи какого-то излучения – никому не известно точно. Это явление психофизического порядка. Мне думается, что Куприн как писатель-реалист не мог погрешить против правды, описывая подобное явление в “Гранатовом браслете”, и тут нет никакой мистики. Подобные явления описаны и в произведениях Артура Конан Дойля. И если отбросить парапсихологию, то это доказывает лишь одно: любовь сильнее всех расстояний и любых временных промежутков, любовь сильнее смерти.
Какие реликвии любви присутствуют в рассказах Бунина и Куприна? В “Гранатовом браслете” – это сам браслет, как память о любви. А в “Олесе” – коралловые бусы девушки с Полесья. В рассказе “Грамматика любви” духовным завещанием, не подверженным смерти, является книжка о любви, в “Гранатовом браслете” – письмо покойного Желткова и музыка Бетховена, а в “Суламифь” – известная книга “Песнь Песней” Соломона, которую, по легенде, написал царь под впечатлением прошедшей через всю его жизнь трагической любви к простой девушке из виноградника. Все эти факты подтверждают мысль о том, что любовь сильнее смерти. А. Куприн и И. Бунин – великие художники – запечатлели в произведениях свое представление о любви. Мы можем согласиться с ними или нет, это наше право. К сожалению, и сегодня любовь, прекраснейшее чувство человека, может быть принесена в жертву собственной нерешительности и предрассудкам, как любовь Ивана Тимофеевича к Олесе. Меркантильность и расчет в любви становятся основой взаимоотношений Астис и Соломона. И другая немаловажная подробность: любовь может быть предметом купли-продажи, об этом говорил еще Бунин в рассказе “Митина любовь”.
Невзирая на эти мрачные выводы, я хочу, чтобы вы все же верили в любовь, чтобы она не была запятнана корыстными расчетами и была бы первой и последней, чтобы ваша любимая, юноши, всегда говорила окружающим одну фразу: “Возлюбленный мой… лучше десяти тысяч других”, а ваш возлюбленный, девушки, твердил вам одно и то же: “Да святится имя твое!”.