Николай Гаврилович Чернышевский создал художественно-публицистический роман “Что делать?” – произведение своеобразного жанра, в котором писатель попытался раскрыть непреходящие проблемы русской литературы. Выявлению замысла писателя оказывают содействие сновидения героини – Веры Павловны, потому что роман из-за цензуры, установленной в то время, был написан в аллегорической, иносказательной форме.
Автор в бесчисленных публицистических отступлениях растолковывает свои собственные воззрения на окружающее его общество, значение литературы в выработке общественной точки зрения. Считается, что произведение Чернышевского “Что делать?” принадлежит к типу утопических романов. Однако это слишком условная характеристика, поскольку авантюрная завязка сюжета придает ему черты детективной повести, подробное жизнеописание Веры Павловны вносит элементы бытовой драмы, а из-за рыхлости сюжета, который то и дело прерывается пространными рассуждениями автора, роман трудно втиснуть в рамки какой-либо привычной схемы. Местами автор пытается увлечь читателя скрупулезным – и безумно скучным – подсчетом прибыли, которую получали изображенные им кооперативные швейные мастерские, или же усваивает себе возвышенный тон, и тогда на протяжении нескольких страниц роман напоминает поэму в прозе. Нередко автор, подобно суфлеру, врывается в повествование и упорно требует отчета у своих читателей: дескать, все ли им понятно? И сам же злорадным тоном отвечает: нет, добрейшая публика, ничего-то ты не усвоила! Если подойти к вопросу о жанровом своеобразии этого сочинения с юмором – точнее, с “черным юмором”, – то определить его можно примерно так: это лирико-бытовая фантазия с элементами трагифарса на тему наилучшего благоустройства личной и общественной жизни, написанная автором в тюрьме с благими пожеланиями тем, кто пойдет по его стопам…
Действительно, трудно говорить об этом произведении серьезно, если принимать во внимание все его чудовищные недостатки. Автор и его герои говорят нелепым, топорным и невразумительным языком. Главные персонажи ведут себя неестественно, но они, словно куклы, послушны воле автора, который может заставить их делать все, что ему угодно. В этом признак незрелости Чернышевского как писателя: подлинный творец всегда творит сверх себя, порождения его творческой фантазии обладают свободной волей, над которой не властен даже он, их творец, и не автор навязывает своим героям мысли и поступки, а скорее они сами подсказывают ему тот или иной свой поступок, мысль, поворот сюжета. Но для этого необходимо, чтобы их характеры были конкретными, обладали законченностью и убедительностью, а в романе Чернышевского вместо живых людей перед нами голые абстракции, которым наспех придали человеческое обличье.
Наиболее удачен в романе – и в этом нет ничего странного – образ злой, жадной и невежественной Марьи Алексеевны, матери Верочки. С ее цельным характером ничего не может поделать ни сам автор, ни его герои. Это наводит на мысль о том, что даже у Чернышевского не было особых трудностей в изображении этой фигуры, ведь женщины, подобные Марье Алексеевне, встречаются в жизни сплошь и рядом.
Совсем другое дело – “новый тип” человека. Автор предупреждает нас, что такие люди есть, хотя их еще мало. Но Чернышевскому явно хочется, чтобы их было больше, вот он и пересаливает, наделяя их сверхчеловеческой выдержкой и ангельской добротой…
Трудно судить объективно об идейном своеобразии книги, отвратительно написанной. Однако ни один русский писатель не может похвастаться таким успехом, какой выпал тогда на долю автора “Что делать?”. Секрет ее успеха – в ее моральном воздействии на общество. Идейное своеобразие романа сводится к проповеди новой морали. Критики, принадлежавшие к правому консервативному лагерю, объявили роман безнравственным, однако замечательный русский богослов А. М. Бухарев признал, что книга по духу – глубоко христианская. Действительно, автор уделяет большое внимание аскетическим принципам: Рахметов спит на гвоздях, чтобы приготовить себя к перенесению пытки, он отказывает себе во всех человеческих радостях и посвящает жизнь служению Истине.
Особенно много нападок вызвала проповедь свободной любви, отрицание ревности, основанной на дурном чувстве собственности. Однако половая распущенность процветала как раз среди представителей правого консервативного лагеря – среди гвардейских офицеров, праздных помещиков, важных чиновников, а вовсе не в кругах аскетически настроенной революционной интеллигенции. Проповедь свободы любви в романе Чернышевского означает проповедь искренности чувства и ценности любви как единственного оправдания отношений между мужчиной и женщиной. Прекращение любви с одной из сторон есть прекращение смысла отношений. Тема свободы любви не имела у Чернышевского ничего общего с темой оправдания беспорядочных половых связей. Чернышевский восстает против всякого социального насилия над человеческими чувствами, им движет любовь к свободе, уважение к искренности чувства.
И все-таки типичный читатель едва ли удовлетворится аналогичными пояснениями и не уразумеет, отчего ему подобает отыскивать добродетели и достоинства в скверно сочиненной книжке. Многим знакомо минутное высказывание Е. Евтушенко: “Поэт в России – больше, чем поэт!” Да, возможно, было бы прекрасно, когда бы всякий в России делал свое дело.