Бальмонту предназначено было стать одним из лидеров русского символизма, зарождавшегося и оформлявшегося в 90е годы 19 столетия.
От своих ранних стихов с их темами сострадательного народолюбия поэт с легкостью целиком и полностью перешел в лоно мастеров, считавших себя рожденными “для звуков сладких и молитв”.
В 1900 году вышла в свет его замечательная книга “Горящие здания”, утвердившая имя поэта и прославившая его. То был взлет Бальмонта и его неповторимого творчества. Он был укреплен “книгой символов” – “Будем как солнце”. Эпиграфом к книге избраны строки из Анаксагора: “Я в этот мир пришел, чтоб видеть Солнце”.
Поэт декларировал свою полную свободу от предписаний. В его стихах бьет ключом радость бытия, звучат гимны весне. Во всем Бальмонту важно было почувствовать явное или скрытое присутствие солнца:
Я не верю в черное начало,
Пусть праматерь нашей жизни ночь,
Только солнцу сердце отвечало
И всегда бежит от тени прочь.
Тема Солнца в его победе над Тьмой прошла через все творчество Бальмонта.
Резкие, солнечные блики лежат на стихах Бальмонта в канун 1905 г. И все же всего сильней Бальмонт в ином – в поэзии намеков. Символы, намеки, подчеркнутая звукопись – все это нашло живой отклик в сердцах любителей поэзии начала двадцатого века.
Красота ему видится и целью, и смыслом, и пафосом его жизни. Красота как цель. Красота, царящая и над добром, и над злом. Красота и мечта – сущностная рифма для Бальмонта. Верность мечте, преданность мечте, самой далекой от реальности, были наиболее устойчивыми в поэте.
Он декларировал стихийность творчества, необузданность, произвольность, полную отрешенность от правил и предписаний, от классической меры. Мера поэта, полагал он, – безмерность. Его мысль – безумие. Романтически мятежный дух поэзии Бальмонта отражается в его стихах о природных стихиях. Серию своих стихотворений он посвящает Земле, Воде, Огню, Воздуху.
Так начинается “Гимн огню”. Поэт сравнивает мирное мерцание церковной свечи, полыханье пожара, огонь костра, сверканье молнии. Перед нами разные ипостаси, разные лики огненной стихии. Древняя тайна огня и связанные с ним ритуалы увлекают Бальмонта в глубины истории человечества.
Бальмонт – натура в высшей степени впечатлительная, артистичная, ранимая. Он скитался, чтобы увидеть чужое, новое, но всюду видел себя, одного себя. Илья Эренбург верно отметил, что, исколесив моря и материки, Бальмонт “ничего в мире не заметил, кроме своей души”. Он был лириком во всем. В каждом своем движении, в каждом своем замысле. Такова его натура. Бальмонт жил, веря в свою исключительную многогранность и свое умение проникать во все окружающие миры.
Подзаголовок одной из лучших книг Бальмонта “Горящие здания” – “Лирика современной души”. Эта лирика запечатлевает беглые, подчас невнятные, дробные впечатления, мимолетности. Именно эта лирика характеризует зрелую манеру поэта. Все эти миги объединялись в Бальмонте чувством космической цельности. Разрозненные миги не пугали его своей несхожестью. Он верил в их единство.
Но при этом у поэта было стремление моментальное сочетать с целостным познанием мира. В книге “Будем как солнце” Бальмонт по справедливости ставит Солнце в центре мира. Это источник света и совести, в прямом и иносказательном смысле этого слова. Поэт выражает стремление служить главному источнику жизни. Солнце дарует жизнь, жизнь распадается на миги.
Мимолетность возведена Бальмонтом в философский принцип. Человек существует только в данное мгновенье. В данный миг выявляется вся полнота его бытия. Слово, вещее слово, приходит только в этот миг и всего на миг. Большего не требуй. Живи этим мигом, ибо в нем истина, он – источник радости жизни и ее печали. Эту изменчивость, зыбкую радужность, игру запечатлевает поэт в своих произведениях. В этой связи одни называли его импрессионистом, другие – декадентом… А Бальмонт просто страстно желал увидеть вечность сквозь миг, охватить взором и исторический путь народов, и свою собственную жизнь.
Но по-прежнему музыкальная речевая река увлекает Бальмонта за собой, он подчиняется ее течению в большей степени, чем смыслу высказывания. На стихах Бальмонта, как на нотах, можно проставить музыкальные знаки, которые обычно ставят композиторы. В этом смысле Бальмонт продолжает в русской поэзии линию, получившую свое классическое выражение у Фета. Бальмонт ставил в заслугу своему предшественнику именно то, что тот установил точное соответствие между мимолетным ощущением и прихотливыми ритмами.
Поэту удалось поставить своего рода рекорд: свыше полутораста его стихотворений было положено на музыку. Танеев и Рахманинов, Прокофьев и Стравинский, Глиэр и Мясковский создали романсы на слова Бальмонта. От него в этом смысле сильно “отстают” и Блок, и Брюсов, и Сологуб, и Ахматова.
Разумеется, поэтическое слово важно и своим звучанием, и своим значением. Смысл нуждается в слове, слово нуждается в смысле. Романтика, возвышенная речь в лучших творениях Бальмонта проступают с убедительной силой. Юношеская одухотворенность, обнадеженность, радость бытия звучат в стихах Бальмонта. Этим они более всего привлекали как тонких ценителей, так и всех воспринимающих стихи непосредственно, всей душой.
В основном принято говорить о Бальмонте-лирике, а вместе с тем он знаменит своими сатирическими произведениями. Годы литературного успеха Бальмонта – годы, предшествовавшие первой русской революции. Всем были известны антиправительственные выступления поэта. В качестве примера можно привести стихотворение “Маленький султан”. Оно имело общественный успех. Более того, это стихотворение – целая главка не только в биографии и творчестве Бальмонта, но и всей русской нелегальной печати. Возникло оно как реакция на избиение демонстрантов в марте 1901 года у Казанского собора в Петербурге и последовавшие за этим репрессии. “Маленького султана” передавали из рук в руки, заучивали наизусть, переписывали, использовали в политических прокламациях.
Всем читателям, самым неподготовленным, ясно было, что речь идет не о Турции, а о России, Николае Втором. Впервые это стихотворение было опубликовано за рубежом, в Женеве. В России стихотворение распространялось в списках. Поэту запрещалось жительство в столицах, в столичных губерниях и университетских городах в течение трех лет после написания стихотворения.
Крушение царизма было воспринято Бальмонтом ликующе. Он декларировал свою причастность к общему делу – “могучему потоку”. Но это было в феврале 1917 г.
Бальмонт отвергает Октябрьскую революцию, трактует ее как насилие, он возлагает всю надежду на генерала Корнилова. Поэт не приемлет разруху, террор, решительные способы переустройства мира, он ратует за отделение литературы от политики.
В 1920 году Бальмонт ходатайствует о разрешении ему поездки за границу. В 1921 году он уезжает с семьей в командировку сроком на год. Но этот год продлился двадцать один год, до конца жизни. Бальмонт стал эмигрантом.
Умер Константин Дмитриевич Бальмонт в оккупированном гитлеровцами Париже 24 декабря 1942 года.
Александр Блок в статье “О лирике” написал: “Когда слушаешь Бальмонта – всегда слушаешь весну”. И это удивительно верно! При всем разнообразии тем и мотивов в его неповторимой поэзии, при желании изобразить всю гамму человеческих чувств, Бальмонт преимущественно поэт весны, пробуждения, начала жизни, первоцвета, духоподъемности. В одних из последних строк Бальмонт пишет:
Потухли в бездне вод все головни заката,
На небе Зодчий тьмы вбивает гвозди звезд.
Зовет ли Млечный Путь в дорогу без возврата?
Иль к Солнцу новому уводит звездный мост?
В уме старого поэта на миг возник образ смерти – дороги “без возврата”, но тут же его оборвал иной образ астрального моста, уводящего к Солнцу. Волнистая линия пути человека и поэта прочерчивается таким образом.