“Маленький человек” – литературный тип, сложившийся в русской реалистической литературе 1830-1840 годах, бедный чиновник, “винтик” огромной бюрократической машины. Он стоит на низшей ступени социальной лестницы, духовный мир его скуден и малоинтересен. Такой герой уже появился в образах Самсона Вырина из “Станционного смотрителя” и Евгения из “Медного всадника” Пушкина, который изображает “маленького человека” с гуманистических позиций. Гоголь в “петербургских повестях” продолжает и развивает эту традицию. Особенностью гоголевской трактовки темы “маленького человека” является сочетание гуманистического пафоса и христианских мотивов в изображении героев, вызывающих сочувствие, жалость, грусть, и гротеска, приводящего к неоднозначности оценки их личных качеств. Часто писатель использует при этом образы-символы и фантастику.
С наибольшей силой тема “маленького человека” звучит в гоголевском шедевре – повести “Шинель” , ставшей своеобразным символом гоголевской школы в русской литературе. Тема повести – человеческое страдание, вызванное невозможностью существования в бездуховном обществе, где происходит стирание, нивелирование личности, где все решает звание и чин. Герой повести Акакий Акакиевич Башмачкин стоит внизу бюрократической системы. Он “вечный титулярный советник” – чиновник 9-го класса. Все художественные средства, которые использует Гоголь, служат одной цели: показать неизбежность превращения человека, пусть и “маленького”, в ничто. Гоголь подчеркивает типичность, обыденность такой ситуации: “В одном департаменте служил один чиновник…”. Кажется, автор отказывает своему герою во всем – в чувстве собственного достоинства, в желании бороться за свою честь, в любви, – практически во всем, что делало бы Акакия Акакиевича неповторимой личностью, человеком со своим лицом. Жестокий и равнодушный мир канцелярских бумаг превратил человека в маленький винтик огромной бюрократической системы.
Этой бездушной системе и противопоставляет Гоголь историю жизни своего героя. Не случайно он до предела заостряет тему оскудения личности “маленького человека”: даже малейшее творческое действие – переписать бумагу, изменив в ней грамматическое лицо, – оказывается не под силу ему, всю жизнь занятому чисто механической работой, самого его превратившей в какой-то механизм. Но неожиданно в истории с шинелью проявляется то, что кажется сначала совсем исчезнувшим в этой пародии на человека. Сюжет повести строится так, что от рассказа, похожего на известный в то время анекдот о бедном чиновнике, потерявшем ружье, на которое он долго копил деньги, автор переходит к разговору о человеческой личности. Не только пожалеть, посочувствовать до крайности униженному человеческому существу призывает нас Гоголь, – это все же взгляд свысока. Он хочет другого: чтобы мы признали в Акакии Акакиевиче “брата своего”, то есть равного себе. “Я брат твой”, – слышится молодому чиновнику как мольба, просьба, обращенная к нему Башмачкиным, над которым издеваются сослуживцы. Это слова из Евангелия, отражающие одну из основ христианской нравственной позиции: все люди – братья. Это мольба того, кто был обделен в жизни братской любовью, теплом, вниманием, а потому оказался заточенным в своем скудном мирке.
Очень странным кажется на первый взгляд внутренний мир этого “маленького человека”. Но в нем есть свои законы, свои пропорции, которые по сравнению с большим миром – внешним – и кажутся фантастическими. Только в таком мире шинель – предмет одежды – могла стать “приятной подругой жизни”. Более того, в ней, в конечном счете, и сосредоточилось все, что, казалось, безвозвратно потеряно в “титулярном советнике”: способность к самопожертвованию, целеустремленность в достижении цели, радость, любовь, чувство собственного достоинства, боль и страдание – все то, что присуще человеческой личности. Вот почему потеря шинели – это подлинно человеческая трагедия, увидеть которую помогает нам писатель.
Но оказывается, что и у противостоящего “маленькому человеку” “значительного лица” тоже есть своя трагедия – ведь в этом бездушном бюрократическом мире он также теряет свое подлинное человеческое лицо. И опять писатель показывает, что важен не “генеральский чин”, а то, что лежит за его пределами, составляет сущность человеческой личности. Генералу не чуждо сострадание, а сердцу его “доступны многие добрые движения”. Вот только “чин весьма часто мешал им обнаруживаться”. И в этой ситуации требуется, как и в истории Башмачкина, нечто фантастическое, чтобы человеческое лицо “выглянуло” из-за скрывающего его чина. Так возникает фантастический финал повести – история о призраке, срывающем шинели со значительных лиц, а вся повесть в целом оказывается не только социальным обличением существующей системы, но и произведением-загадкой, которое ставит “вечные” вопросы: что такое человек? как и зачем он живет? с чем сталкивается в окружающем его мире? Вопросы эти остаются открытыми, как и финал повести. В конце концов призрак находит именно того генерала, который послужил причиной гибели Акакия Акакиевича, срывает с него шинель и навсегда исчезает. Но кто такой этот призрак? Может быть, это мертвец, мстящий за обиду живого человека или больная совесть генерала, создающего образ обиженного им человека, ушедшего из жизни. А может, это художественный прием, “причудливый парадокс”, как считает В. Набоков, утверждая, что “человек, которого приняли за бесшинельный призрак Акакия Акакиевича – ведь это человек, укравший у него шинель”. “Привидение вдруг оглянулось и, остановясь, спросило: “Тебе чего хочется?” – и показало такой кулак, какого и у живых не найдешь”. Так вместе с усатым привидением уходит в темноту и весь гротеск, разрешаясь в смехе. Но остается вопрос, поставленный писателем перед читателями – современниками и потомками: как в этом абсурдном, бездушном мире человек может отстоять свое подлинное лицо, сохранить живую душу? Ответ на него сам Гоголь будет искать до конца своей жизни, пройдя через сомнения, открытия, падения и взлеты.