В давние времена среди русских крестьян находились такие философы-самоучки, которые странствовали по деревням и зарабатывали себе на хлеб прогнозами на будущий урожай. А еще – гаданием по Апокалипсису. Делалось это так: книга раскрывалась наугад, и на какой странице она открылась, те библейские стихи зачитывались и трактовались. Поэтому неудивительно, что в этих предсказаниях были и “птицы с железными клювами” , и паутина, опутавшая весь мир.
Была в них и губительная большая звезда, павшая с неба. “При чем здесь она?” – спросите вы. А при том, что “большая звезда, горящая подобно светильнику”, которая “пала на третью часть рек и на источники вод” после того, как “третий Ангел вострубил”, называется полынь. В южнорусских говорах полынь – это “чернобыльник”, а в украинском языке -“чернобыль”. Совершенно странное совпадение с названием украинского городка, в котором 26 апреля 1986 года в 1:23 по московскому времени сбылось едва ли не самое мрачное предсказание Апокалипсиса.
В тот день и час, когда произошла чернобыльская трагедия, начался иной отсчет времени. Без преувеличения можно сказать, что человечество вступило в новую эпоху своего развития. И этот момент зафиксировали часы на стене в зале управления Чернобыльским атомным реактором. История не только России, но и всего человечества разделилась на два времени: “дочернобыльский” и “после-чернобыльский”.
Естественно, как и во всякой другой подобной ситуации, не могли не возникнуть традиционные русские вопросы: как это случилось и кто же был виноват? Например, академик A. M. Панченко так ответил на эти вопросы: “Виноват не ядерный распад, а распад духовный великого народа на три “независимые” нации. Местечковый национализм потребовал поставить на место директора ЧАЭС Панаса, тот тут же пристроил заместителем Грицька из одной деревни, а Грицько взял в завхозы на теплое местечко кума Тараса… После этого Чернобыльская атомная станция уже просто не могла не взорваться”.
Академик А. М. Панченко – литературовед. Он дал ответ с позиций гуманитария. А вот академик Легасов, специалист в области ядерной физики, ответил на тот же вопрос совершенно по-другому. После осмотра места происшествия и предварительной оценки возможных последствий аварии ученый покончил жизнь самоубийством. Вывод академика Панченко вроде бы подтверждается сообщениями прессы о другой АЭС на Украине, где власти “раскрыли” десяток управленцев, работающих на ответственных должностях по “липовым” дипломам. Но мне кажется, что нам не следует забывать и о поступке академика Легасова.
Два взгляда на одно явление чем-то напоминают нам известный спор между лириком и физиком, который был популярен в нашей литературе в 20-30-е годы XX века. Тогда, в годы первых пятилеток, призыв к коренному переустройству мира вызвал в нашей стране широкий энтузиазм. Этот бурный порыв был результатом внедрения новой идеологии, выраженной в русском варианте “Интернационала” следующими словами:
Весь мир насилья мы разрушим До основанья, а затем Мы наш, мы новый мир построим: Кто был никем, – тот станет всем.
Начинаешь понимать, что неслучайно именно “Интернационал” многие годы после революции 1917 года являлся государственным гимном нашей страны.
Те, кого мы называем лириками, говорили, что не стоит торопиться; в каждом деле нужно быть осмотрительным. У тех, кто придерживался этой точки зрения, как мне кажется, еще присутствовали представления о возможных трагических последствиях глобальной технократии – о душе, об ответственности перед собой, природой и будущими поколениями.
Физики отстаивали совершенно иную позицию. Они напрочь отвергали всякие гуманистические предостережения, считая их обыкновенным словоблудием.
Так с покорения родной природы начиналось глобальное переустройство мира.
Поставив традиционный русский вопрос: “Кто виноват?”, мы должны задаться не менее традиционным русским вопросом: “Что делать?” Отвечая на него, необходимо понимать, что прогресс остановить невозможно. Как невозможно ради возрождения природы вернуться к образу жизни наших предков. Однако идя по пути научного прогресса, всегда и везде нужно помнить о его возможных последствиях и для человека, и для природы. Перефразируя врачей, можно сказать: лучше предупреждать катастрофы, чем потом ликвидировать их последствия.