По словам Гоголя, Пушкин лучше всех уловил своеобразие писательской манеры будущего автора “Мертвых душ”: “Ни у одного писателя не было этого дара выставлять так ярко пошлость жизни, уметь очертить в такой силе пошлость пошлого человека, чтобы вся та мелочь, которая ускользает от глаз, мелькнула бы крупно в глаза всем”. Действительно, главным средством изображения русской жизни в поэме становится художественная деталь. У Гоголя она используется как основное средство типизации героев. Автор выделяет в каждом из них основную, ведущую черту, которая становится стержнем художественного образа и “обыгрывается” с помощью умело подобранных деталей. Такими деталями-лейтмотивами образа являются: сахар ; мешочки, коробочки ; животная сила и здоровье ; грубые, но прочные вещи ; куча всякого мусора, прореха, дырка. Например, слащавость, мечтательность, необоснованную претенциозность Манилова подчеркивают детали портрета, детали поведения с окружающими людьми, интерьера, речевые детали, которые позволяют создать неповторимую манеру говорить “сладко” и неопределенно.
Такого рода детали-лейтмотивы используются как средство характеристики всех героев, даже эпизодических и собирательных образов. Но есть и особые художественные средства, которые используются при создании определенного ряда образов. Например, для того, чтобы ярче выделить то, что характерно для каждого из помещиков как определенного типа, автор использует такое построение соответствующих глав, при котором соблюдается одна и та же последовательность деталей. Сначала описывается имение, двор, интерьер дома помещика, дается его портрет и авторская характеристика. Затем мы видим помещика в его взаимоотношениях с Чичиковым – манеру поведения, речи, слышим отзывы о соседях и городских чиновниках и знакомимся с его домашним окружением. В каждой из этих глав мы становимся свидетелями обеда иди другого угощения, которым потчуют Чичикова – ведь гоголевский герой, знаток материальной жизни и быта, часто получает характеристику именно через еду. А в заключение показана сцена купли-продажи “мертвых душ”, завершающая портрет каждого помещика. Этот прием позволяет легко проводить сравнение. Так, еда как средство характеристики присутствует во всех главах о помещиках: обед у Манилова скромный, но с претензией ; у Коробочки – обильный, в патриархальном вкусе ; у Собакевича подаются большие и сытные блюда, после которых гость еле встает из-за стола ; у
Ноздрева кормят невкусно, он больше обращает внимания на вина; у Плюшкина вместо обеда гостю предложен ликер с мухами и “сухарь из кулича”, оставшегося еще от пасхального угощения.
Особо следует отметить предметно-бытовые детали, которые отражают мир вещей. Их очень много и они несут важную идейносмысловую нагрузку: в мире, где о душе забыли и она “омертвела”, ее место прочно занимают предметы, вещи, к которым накрепко привязан их хозяин. Вот почему вещи олицетворяются: таковы часы у Коробочки, которым “пришла охота бить”, или мебель у Собакевича, где “каждый предмет, каждый стул, казалось, говорил: и я тоже Собакевич!”.
Индивидуализации персонажей способствуют и зоологические мотивы: Манилов – кот, Собакевич – медведь, Коробочка – птица, Ноздрев – собака, Плюшкин – мышь. Кроме того, каждому из них сопутствует определенная цветовая гамма. Например, имение Манилова, его портрет, одежда жены – все дается в серо-голубых тонах; в одежде Собакевича преобладают красно-коричневые цвета; Чичиков запоминается по сквозной детали: он любит одеваться во фрак “брусничного цвета с искрой”.
Речевая характеристика персонажей также возникает благодаря использованию деталей: в речи Манилова много вводных слов и предложений, говорит он вычурно, фразу не заканчивает; в речи Ноздрева много бранной лексики, жаргонизмов картежника, лошадника, он часто говорит алогизмами ; у чиновников свой особый язык: наряду с канцеляризмами, в обращении друг к другу они используют устойчивые в этой среде обороты. Даже фамилии многих персонажей в определенной степени характеризуют их. С той же целью используются оценочные эпитеты и сравнения.
Все вместе эти художественные средства служат созданию комического и сатирического эффекта, показывают алогизм существования таких людей. Порой Гоголь применяет и гротеск, как, например, при создании образа Плюшкина -“прорехи на человечестве”. Это одновременно типический и фантастический образ. Он создается через накопление деталей: деревня, дом, портрет хозяина и, наконец, куча старья.
Но художественная ткань “Мертвых душ” все же неоднородна, поскольку в поэме представлены два лика России, а значит эпическое противопоставляется лирическому. Россия помещиков, чиновников, мужиков – пьяниц, лентяев, неумех – это один “лик”, который изображается с помощью сатирических средств. Другой лик России представлен в лирических отступлениях: это авторский идеал страны, где по вольным просторам гуляют подлинные богатыри, люди живут насыщенной духовной жизнью и наделены “живой”, а не “мертвой” душой. Вот почему стилистика лирических отступлений совершенно иная: сатирико-бытовая, разговорная лексика исчезает, язык автора становится книжно-романтическим, торжественно-патетическим, насыщается лексикой архаичной, книжной. Это высокий стиль, где уместны красочные метафоры, сравнения, эпитеты, риторические вопросы, восклицания, обращения.
Так рисуется совершенно иная картина Руси, с ее бескрайними просторами, убегающими вдаль дорогами. Пейзаж лирической части резко контрастирует тому, который присутствует в эпической, где он является средством раскрытия характеров героев. В лирических отступлениях пейзаж связан с темой будущего России и ее народа, с мотивом дороги: “Что пророчит сей необъятный простор? Здесь ли, в тебе ли не родиться беспредельной мысли, когда ты сама без конца? Здесь ли не быть богатырю, когда есть место, где развернуться и пройтись ему?”. Именно этот художественный пласт произведения позволяет говорить о его подлинно поэтическом звучании, выражающем веру писателя в великое будущее России.