Судьба русского крестьянства в период коллективизации
Все дальше и дальше уходят от нас годы революции, гражданской войны и коллективизации. Но мы до сих пор ощущаем в своей сегодняшней жизни их страшные, разрушительные последствия. Отгремели жестокие классовые бои, развалились колхозы, потеряла былую власть и силу диктатура партократии, по-новому переосмыслена история наших бед и потрясений. Вроде бы нет больше тайн и проблем. Но проблема есть, и состоит она в неблагополучии нравственной сферы общественного сознания. Ее проявления могут быть самыми разнообразными: здесь и нетерпимость к чужому мнению, нежелание выслушать и понять собеседника, и повальное пьянство, и нарушение здоровых, естественных отношений между людьми. Настало время осознать и осмыслить истоки этого социального зла. И помогает нам в этом художественная литература, проникнутая болью за нынешнее состояние нравственности, поисками тех здоровых сил, которые помогут нашему духовному очищению, утверждению общечеловеческих ценностей. Чтобы разобраться в настоящем, нужно совершить “поездку в прошлое”, вновь обратившись к трагическим тридцатым, которые в русской деревне прошли под знаком коллективизации. Так и называется маленькая повесть Ф. Абрамова – “Поездка в прошлое”, которая помогает главному герою, сосинскому конюху Микше Кобылину по-новому осмыслить всю прожитую жизнь. Появившийся в начале повести незнакомец просит Микшу отвезти его на Курзию. Так называется бывшее поселение раскулаченных, где прошло детство героя. Память возвращает его в далекий 30-й год, когда Микша, 12-летний парнишка, подражая взрослым, вел войну с врагами – детьми переселенцев. Проход в деревню “этим кулачонкам” был закрыт. “Да мы и лес на запор взяли”, – вспоминает Никифор. Зачем? Чтобы кулацкие дети не смели лакомиться ягодами. Сколько себя помнил Микша, столько и слышал вокруг: “кулаки, контра, враги советской власти…” Примером для подражания он считал не отца, а дядьев Александра и Мефодия Кобылиных, активистов коллективизации, которые ради революции готовы были пожертвовать жизнью собственных родителей. Эту жестокость подросток принимал за силу. Людьми без слабостей считал он дядьев, особенно Мефодия, который ни разу в жизни не улыбнулся. “Я, говорит, тогда улыбаться буду, когда социализм сполна построим да последнего врага в гроб вколотим”, – рассказывает Микша незнакомцу. Но тот вовсе не выражает удивления, ибо не понимает, как можно восхищаться убийством. Эта извращенная мораль, атмосфера насилия и жестокости отравила душу мальчишки, заставив его стыдиться своего отца, Ивана Варзумова. Презирать за то, что жалел людей, помогал им, плакал, слушая тоскливые песни переселенцев. Микша “ненавидел его тогда до слез, до исступления. Ненавидел за то, что отец был человеком”. Когда Иван Варзумов был арестован в 1937 году за пособничество международной буржуазии, то он с легким сердцем отрекся от него, причем объявлением в газете, с отказом от отцовской фамилии. И вот спустя 35 лет уже пожилой человек узнает от стариков, каким мужественным и добрым был его отец, скольким людям помог, составляя бумаги, по которым им возвращали имущество. Рискуя жизнью, он спас мужа Федосеевны. Давно умер Иван Варзумов, но память людская хранит его добрые дела так же, как и то зло, что творили братья Кобылины. Геройская смерть дяди Александра от руки коварного врага была лишь красивой легендой, которую рассказывают в областном музее посетителям. Истина оказалась страшной и неприглядной. Александр Кобылин был убит 14-летним подростком, братом изнасилованной им девочки. Рассказ Кудасова изменяет все привычные представления героя, до основания разрушает тот мир, в котором он жил. Наступает мучительное прозрение и покаяние, которое ведет Микшу к могиле отца, чтобы покаяться и принять смерть рядом с ним. Трагедия простого человека вскрывает трагедию миллионов, которая находит художественное воплощение в романе Б. Можаева “Мужики и бабы”. Шаг за шагом прослеживает писатель процесс раскрестьянивания, расчеловечивания, происходивший на Рязанщине в 1930 году. Санкционированное советским правительством раскулачивание осуществлялось по разнарядке, где был указан процент обреченных крестьянских семей, которые в один день лишались нажитого тяжелым трудом добра, дома и свободы. Эта политика претворялась в жизнь при помощи беспринципных бездельников типа Сени Зенина и Якуши Ротастенького. Один вид человеческих страданий вызывал у них радость и ощущение собственной значимости. Деятель районного масштаба Возвышаев видел в каждом крепком трудолюби
вом мужике “зажиточного элемента”, которого следует раскулачить. Главная его деятельность состояла в проведении экспроприации земли, скота, инвентаря. Никакие разумные доводы честных, совестливых членов ячейки не достигали цели. Молодая учительница Мария Обухова резко выступает против бессмысленного разрушения крестьянских хозяйств, издевательства над людьми. Она прямо называет происходящее грабежом. Жертвами беззакония становятся Скобликовы, которые бросают дом, хозяйство и под покровом ночи покидают родное село, ибо понимают, что их все равно разорят, задушат налогами. Раскулачивают и выгоняют из собственного дома и семью Клюевых за то, что она не в состоянии выплатить очередного штрафа, а хозяина заключают в тюрьму. Расправляются не только с рядовыми крестьянами, но и с теми активистами, которые отказываются участвовать в раскулачивании. Никакие угрозы не могут заставить председателя комсода Андрея Ивановича Бородина вступить в “иудину команду”, которая будет громить своих же мужиков. Этот представитель середнячества уже давно на заметке в сельсовете, ибо он помог “помещику Скобликову смотаться и уйти от расплаты”, “увильнул от конфискации имущества кулака Клюева”. Теперь список “преступлений” Бородина пополнился его категорическим отказом грабить своих односельчан. За это его арестовывают, лишая пятерых детей отца. Комсомолке Обуховой за ее искреннее высказывание о методах проведения коллективизации грозят “серьезным взысканием”. Но не всех можно запугать, заставить совершить подлый поступок, предать близкого человека. Именно такие герои, как А. И. Бородин, Мария Обухова, Дмитрий Успенский, ценой своей жизни спасший подростка, или Федорок Селютан, отказавшийся публично осудить своего зятя, олицетворяют в романе Можаева светлые, добрые, гуманные начала, которые помогут обществу преодолеть узость классовой идеологии и восстановить общечеловеческие ценности. Не может понять логику теории, по которой нужно выбрасывать на мороз детей за то, что их родители много работали, учительница Мария. “Мне такой оборот классовой борьбы не подходит. Я не хочу в такой рай, который создается подобными методами! Не хочу! И возвращаю билетик обратно, как сказал Достоевский”, – говорит она. Попыткой оправдать действия организаторов колхозов стал роман М. Шолохова “Поднятая целина”, который долгое время считался самым правдивым произведением о коллективизации. Социальный заказ резко ограничил творческие возможности талантливого писателя, сведя основной конфликт романа к жестокой схеме: борьба коммунистов, организующих колхоз, с классовыми врагами. В роли врагов советской власти оказывается не только есаул Половцев, приехавший в Гремячий Лог, чтобы поднять контрреволюционное восстание, и его помощник Яков Лукич Островнов. Крепкие, зажиточные казаки были зачислены в разряд кулаков. Не помогло избежать раскулачивания Титку Бородину даже его боевое революционное прошлое, участие в Красной Армии, раны и отличия. Возмущение Нагульного вызывают откровенные слова Титка: “Я сполняю приказ Советской власти, увеличиваю посев… Я был ничем и стал всем, все у меня есть, за это я и воевал. Да и Советская власть не на вас держится. Я своими руками даю ей что жевать, а вы – портфельщики, я вас в упор не вижу”. Эти слова расцениваются коммунистами как позорное перерождение бедняка в кулака, как предательство народных интересов. Но в чем же не прав этот враг советской власти? Если он проливал кровь за лучшую жизнь, то почему же его лишают права на эту жизнь? Этот простой вопрос натолкнул меня на мысль о том, что “Поднятая целина” – произведение, которое допускает возможность разных трактовок изображаемых событий. По мнению советской критики, сцена раскулачивания должна была вызвать умиление тем, что наконец-то беднота будет разгуливать в хорошей, добротной одежде. Но Шолохов рисует ее так, что возникает прямо противоположный эффект. Она вызывает боль и жалость к плачущим детям, которых лишают всего только за то, что их родители – работящие, хозяйственные люди. Они трудились от зари до зари, чтобы добиться достатка в то время, как беднота разгуливала с наганами и выкрикивала революционные лозунги. Андрея Разметнова гневно осуждали за мягкотелость, жалостливость, недостаток партийной принципиальности. Но ведь это же просто добрый, совестливый человек, который не хочет участвовать в бесчинствах, считая, что не к лицу коммунисту воевать с бабами и детишками. Мучительное раздвоение середняка Кондрата Майданникова было принято объ
яснять его несознательностью, противоречием между тягой к светлой колхозной жизни и сильным собственническим инстинктом. Но ведь все сомнения Майданникова насчет того, что колхозники будут халатно относиться к “ничейному” добру, увы, подтвердились всей последующей историей распада и разложения колхозного строя. Значит, Шолохов ставит в “Поднятой целине” очень важную проблему, которая до сих пор ждет своего разрешения. Можно прочитать о коллективизации в учебнике истории, но понять, прочувствовать эту великую трагедию русского крестьянства нам помогают произведения таких писателей, как Б. Можаев, М. Шолохов, Ф. Абрамов, В. Белов и многие другие. А осмыслить ее нужно для того, чтобы она никогда больше не повторилась.