СОДЕРЖАНИЕ
1. “Литературные мечтания”.
1834 год-год, в который Белинский выступил с “Литературными мечтаниями”
и с которого вошел в историю русской литературы, был отмечен новой
волной общественно-политических событий разного значения и содержания.
Возбуждение крестьян и городской бедноты в Москве усилилось в связи с
многочисленными поджогами, имевшие место летом 1834 года. К этому
периоду относятся и крупные волнения среди фабричных рабочих Московской
губерни. Все это вместе свидетельствовало о дальнейшем росте протеста в
народе против самодержавия и крепосничества. На общее возбужденное
настроение в городе не могла не олткликнуться учащиеся молодежь. В
бурные летние месяцы 1834 года жандармами была арестована новая группа
молодежи, связанная с Московским университетом.
Эти настроения протеста, которыми была охвачена университетская
молодежь, разделял, конечно, и Белинский.
В мае 1834, Белинский получил возможность деятельно участвовать в
изданиях Надеждина. Надеждин не только доверил своему молодому
сотруднику временное заведование редакцией, но решился печатать осенью в
“Молве” из номера в номер его первую большую статью “Литературные
мечтания”. Статья явилась ранним образцом глубокой демократической,
прогрессивной критики. Вражда к крепостному строю, пропаганда
просвящения и новых форм жизни, искренняя защита народных интересов
составляют основу литературных исканий молодого Белинского. “Он
обращаеться к литературе с требованием народности, самобытности, причем
для него народность была синонимом не простонародности, как для
Надеждина, а верности правдивости. Эту правдивость Белинский понимал не
как натуралистическое бытописательство, “списывание с действительности”,
а как способность писателя-художника взглянуть на жизнь глазами своего
народа, проникнуться его думами и чаяниями. Народность русского писателя
должна проявляться “не в подборе мужицких или насильственной подделке
под лад песен и сказок, но в сгибе ума русского, в русском образе
взгляда на вещи”.
В статье Белинский излогает три важнейших условия, создающих подлинную
литературу:
“Первое: в литературу могут войти только художественно-словесные
произвндения, явившиеся “плодом свободного вдохновения” людей, созданных
для искусства, и только для него одного. Тем самым осуждалась продажная,
заказная литературная продукция, служившая правительственной идеологии.
Второе: литературу составляют не отдельные, не свячзанные друг с другом
художественные создания, а собрание их, плод “дружных усилий людей,
созданных для искусства”.
И, наконец, третье: литература должна “вполне выражать и воспроизводить…
дух того народа”, среди которого вырасли писатели. Они должны выразить
“его внутреннюю жизнь до сокровеннейших глубин и биений”.
По мысли Белинского, основная предпосылка в условии литературу – это
отражение “внутренней жизни народа”. Указать на отсутствие подлинной
народности – это и означает заявить об отсутствии литературы.
Отрицали русскую литературу и до Белинского, но обосновывали это
отрицание чаще всего малым количеством превосходных книг, реже низким
качеством художественной культуры вообще. В конечном счете, он пришел к
утверждению, что наиболее глубокое выражение реализма в литературе и
есть народность. “Из выше сказанного мною,- пишет Белинский, выходит,
что наша народность покуда состоит в верности изображения картин русской
жизни, но не в особенном духе и направлении русской деятельности,
которые бы проявились равно во всех творениях независимо от предмета и
содержания оных. Белинский пришел к отрицанию русской литературы в
поисках силы, которая соеденила бы народ и прогрессивную часть общества.
Такой силой могла стать литература, вырасшая на народной почве и
питающаяся народными приданиями, основное качество которой – “верность
картинам жизни”. Основу этого взгляда представляли совершенно
оригенальные и своеобразные филосовские и эстетические принципы,
подготовленные всем ходом развития русской филосовской мысли и самой
русской литературы.
2. “Критик и публика – это два лица беседующие”.
После выхода статьи “Литературные мечтания” судьба Белинского как
писателя была решена. Перед ним открывался путь критика и журналиста, и
этому призванию он готовился отдать все силы. Борьба Белинского за
литературу, правдиво отражающую действительность, ведется в двух
направлениях. Критик приветствует и выдвигает тех писателей, в
творчестве которых он видит ростки будущего успеха русской литературы, –
Гоголь в прозе и Кольцов в поэзии. Вместе с тем Белинский решительно
борется со всеми проявлениями вычурности в литературе, выносит суровый
приговор “модным” писателям, желающим поразить читателя замысловатым
сюжетом, красивой фразой, громкой рифмой взамен правдивого изображения
жизни.
Белинский защищал все виды журнальной работы критика – от
библиографических справок и рецензий до теоретических статей и историко
литературных обозрений. Все виды работы могли принести пользу обшеству,
могли быть направлены на его просвещение и воспитание.
Еще в конце 1834 г. Белинский писал в рецензии на плохой исторический
роман: “Многие порицают с негодованием резкость в литературных суждениях
и почитают ее уголовным преступлением против законов общежития и
вежливости. “Разве, говорят они, вы образумите этим какого-нибудь
пустоголового рифмача или дюженного романиста? Какая же польза от ваших
бранчивых выходок?..” Отвечая на этот вопрос, Белинский указывал на
двоякую пользу резкой критики: во-первых, предостерижение доверчевого
покупателя от траты денег на дурную книгу, во-вторых, возможность
отвратить бездарного автора от литературного труда и “обратить его
деятельность к учению или занитию каким-нибудь полезным делом”.
Заявив еще в 1834 г., что задача критика – “способствовать или к
распространению в обществе полезных сведений или к развитию чувства
изящного”, Белинский во всей своей деятельности 1835-1836 гг.
руководствовался этой программой. Он являлся и просветителем, и
руководителем морального и эстетического воспитания общества.
По мнению Белинского критик должен быть на высоте современных
эстетических учений, ему “должны быть известны современные понятия о
творчестве”, он должен обладать “этой приемлемостью изящного, которая
составляет своего рода толант и дается не всем…”. Белинский не считал
критикой “простую оценку художественного произведения”, как не считал
критикой и полемическое выступление в “защиту здравого смысла”. Он
значительно углубил определение критики, предьявляя к ней более
ответственные требования. Критикой является, по его мнению, лишь
“приложение к практике или усилие создать теорию из данных фактов”.
Считая в это время, что основные эстетические законы уже определены, он
требовал от критика их уяснения, практического приложения к фактам
творчества и дальнейшего развития на основе изучения литературной
практики.
3. “Молва” и “Телескоп”.
В первом полугодии 1835 г. ни одна статья Белинского не была помещена в
“Телескопе”. Несмотря на успех “Литературных мечтаний” на личную
близость с Наднжденым, Белинский не занял в его изданиях места ведущего
критика. Надеждин предоставил в распоряжение Белинского только отдел
“Литературная хроника” в “Молве”. Журналом “Телескоп” Надеждин продолжал
заведовать сам. События личной жизни Надеждина (его роман с
Е. В.Сухово-Кобылиной) сыграли большое значение в судьбе его журналов.
Последние два месяца жизни в Москве были для Надеждина еще
более тяжелыми: он понимал, что теряет надежду на соединение с
Е. В.Сухово-Кобылиной. Между тем он порвал связи с университетом, лишился
того видного положения, которого он добивался несколько лет назад, не
обеспечив себе нового служебного места; он почти не выходил из дома и
неоднократно сообщал Е. В.Сухово-Кобылиной, что не в состоянии ничем
заниматься. За первое полугодие он выпустил всего пять изданий вместо
одинадцати, но и те мало походили на литературный журнал.
В то время как журнал “Телескоп” в течении первого полугодия постоянно
запаздывал, “Молва” аккуратно выходила каждую субботу, отличаясь изящным
оформлением и острым содержанием. Все это было благодаря стараниям
Белинского который взял на себя всю заботу журнала.
На первом месте в “Молве” помещалась информация о русской и иностранной
культурной жизни. После этого шел центральный отдел под названием
“Литературная хроника”, который был полностью наполнен рецензиями
Белинского на вновь вышедшие книги. В первом номере “Молвы” в отделе
“Литературная хроника” было сделано следующее примечание:
“В прошедшем году Молва заслуживала отчасти справедливый упрек за
бедность своих библиографических известий. Причина такой бедности
происходила оттого, что в истекшем году мало было явлений утешительных в
нашей литературе; говорить же о всех книжных вздорах, литературных
спекуляциях и проч., и проч., право не доставало терпения. В прочем,
чтобы загладить вину свою перед публикой, Молва решается в нынешнем году
высказать свое мнение о замечательнейших книгах прошедшего года; другие…
их уже не ватащишь из Леты. В наступившем году Литературная хроника
будет по возможности полною: кроме постоянных и скорых известий о всех
вновь выходящих книгах, в этом отделении будут передоваемы читателям
известия о новостях литературных, переводах, сочинениях, поступающих в
печать, равно известия о русских журналах, о замечательных в них статьях
и проч. Но зарание просим извинения у гг. сочинителей, переводчиков и
издателей. Молва принимает девизом своей Литературной хроники стих
Державина: “Стоять-и правду говорить!..”.
Отдельные замечания и наблюдения по теории журнализма встречаются во
многих ранних статьях Белинского, но по настоящему он приступил к
разработке своих взглядов во второй половине 1835 г., когда после
отьезда Надеждина за границу стал официальным и фактическим
издателем-редактором и ведущим сотрудником “Телескопа” и “Молвы” и
вплотную столкнулся с практикой работы не только журнального и газетного
сотрудника, но и руководителя периодических изданий.
Сотрудничая в “Телескопе” и “Молве”, Белинский начал вырабатывать свою
твердую систему взглядов по вопросам журналистики, по теории и практике
журнального и газетного дела. В своей теории он выдвигал вопросы о целях
и задачах печати в России, о характере журнала и его отделах, о типах
статей, о методах организации и спосвобах изложения материала. Все эти
вопросы Белинский решал преследуя одну, главную цель – способствовать
возникновению в России журнала демократического направления,
расчитанного не на узкий круг “избранных”, а на широкого
демократического читателя.