Первое, имевшее огромный успех собрание стихотворений Некрасова 1856 г., открывалось программой, творческим манифестом — «Поэт и гражданин». Не только первое место к книге, но и особый шрифт призваны были подчеркнуть значение этого произведения. Здесь новый поэт предстает перед нами как реальность «во плоти и крови», со своим мироощущением и характером. Он вступает в диалог, который, как подчеркивает Некрасов, происходит в трудное и бурное время, в «годину горя». Гражданин напоминает Поэту о суровости и ответственности момента и призывает его к активному общественному действию:
Иди в огонь за честь отчизны,
За убежденье, за любовь…
Иди и гибни безупречно.
Умрешь недаром: дело прочно,
Когда под ним струится кровь…
Поэт отвечает Гражданину исповедью. У него характерная биография интеллигента демократа. Это художник передовых убеждений, страстный гуманист:
Без отвращенья, без боязни
Я шел в тюрьму и к месту казни,
В суды, в больницы я входил.
Не повторю, что там я видел…
Клянусь, я честно ненавидел!
Клянусь, я искренно любил!
Однако Поэт ощущает мучительное бессилие, глубокое недовольство собой. Он обвиняет себя в трусости, мелкости поэтических «обличений». У него вырывается стон:
Когда бы знали жизнь мою,
Мою любовь, мои волненья…
Угрюм и полон озлобленья,
У двери гроба я стою…
Гражданин полон решимости побороть «хандру» Поэта, он требует бескомпромиссности, подчинения интересам общества поэтического дара:
Поэтом можешь ты не быть,
Но гражданином быть обязан.
В этой чеканной формуле выразилось знамение времени. Крепостническая система в России терпела внутренний крах. Наступал период переоценки ценностей, выбора позиции, окончательного размежевания между демократами и либералами. Недалек был час первой революционной ситуации в России. И понятно, почему Гражданин настойчиво предостерегает Поэта от опасности стать болтуном, развлекающим праздных ленивцев. В новых условиях даже приверженность к традиционным, «вечным» лирическим темам кажется трусливым бегством от подлинных требований и нужд действительности:
Еще стыднее в годину горя
Красу долин, небес и моря
И ласку милой воспевать…
Такими неуместными становятся теперь умиление, восторг, светлая грусть. Их вытесняют «озлобленность», «мрачность», «угрюмство». Любовь и ненависть образуют в некрасовской поэзии противоречивое единство — одно не мыслится без другого. Гражданин близок Поэту. Это как бы его «второе Я», его внутренний голос, звучащий требовательно и беспощадно. Но несомненно и то, что Поэт не может перестать быть поэтом. «Поэт и гражданин» обрывается на высокой ноте драматической исповеди. Это не столько спор двух персонажей, сколько внутренний диалог, с самим собой, который продолжается и потом — на протяжении всей деятельности Некрасова. Тот, кому при жизни была дарована слава величайшего поэта, завершал свой путь неожиданным признанием:
Я умру — моя померкнет слава,
Не дивись — и не тужи о ней!
Знай, дитя: ей долгим, ярким светом
Не гореть на имени моем:
Мне борьба мешала быть поэтом,
Песни мне мешали быть бойцом…