Олейников Николай Макарович родился в станице Каменская области Войска Донского в зажиточной казацкой семье. Окончил четырехклассное Донецкое окружное училище, учился в реальном, в 1916 поступил в Каменскую учительскую семинарию. В декабре 1917 стал красногвардейцем, в марте 1918 записался добровольцем в Красную армию, участвовал в боях с германцами и белоказаками, в 1920 вступил в РКП(б). Вошел в состав редколлегии газеты “Красный казак”; переехав в Бахмут (ныне Артемовск), стал ответственным секретарем газеты “Всероссийская кочегарка”. Вместе с приезжими петроградскими литераторами М. Слонимским и Е. Шварцем в 1923 разработал концепцию и организовал издание литературно-художественного журнала “Забой”, который к четвертому номеру достиг неслыханного по тому времени тиража в 40 тысяч. В 1925 партиец и опытный редактор Николай Олейников получает от ЦК ВКП(б) назначение в газету “Ленинградская правда” и вскоре становится сотрудником редакции журнала “Новый Робинзон”, впоследствии преобразованной в Детский отдел Госиздата, который возглавил С. Я. Маршак. В 1926-1928, активно сотрудничая в ленинградских и столичных журналах, занимается организацией радиовещания для детей. В 1928 назначается редактором новообразованного “Ежемесячного журнала” для детей (“Еж”), постоянными авторами которого стали К. Чуковский, Б. Житков, В. Бианки, М. Пришвин, Е. Шварц, а также поэты группы “ОБЭРИУ” Д. Хармс, А. Введенский, Н. Заболоцкий, – с ними у Николая Олейникова возникло особого рода творческое содружество. В журнале “Еж” он чаще всего пишет под одним из своих донецких псевдонимов “Макар Свирепый”, разрабатывает слог и приемы пропагандистской публицистики для детей и публикует ряд брошюр этого жанра, в одной из которых (“Танки и санки”, 1929) критик из “Правды” распознал “опошление героической борьбы против белых и интервентов” и заключил: “Книжка вредна. Ее нужно изъять”. Действительно, некоторый оттенок пародийной примитивизации, граничащей с издевательством, очевиден во всей “детской” публицистике Николая Олейникова, особенно при сопоставлении ее с его беспощадно ироническими стихами, заведомо не предназначенными для печати. Легальная литературная активность Олейникова в 1926-1937 включает также инсценировки для детского театра, либретто оперы “Карась” для Д. Д. Шостаковича, сценарии (совместно с Шварцем) агитфильмов “Разбудите Леночку” (1934), “Леночка и виноград” (1935), “На отдыхе” (1936), в которых играли Б. Чирков, Н. Черкасов, Я. Жеймо.
Многообразная литературная деятельность Николая Олейникова имеет лишь косвенное отношение к его художественному творчеству, исключительно поэтическому. Иногда оно выполняло вспомогательную функцию спасительного осмеяния собственных занятий и окружения (шуточные “детгизовские” стихи), но чаще всего прямо противостояло той идейно-воспитательной направленности литературы, которой столь активно содействовал Олейников в своей роли редактора, изготовителя агитпропа и партийного куратора. Шуточные стихи были первичной формой творчества. Впоследствии они меняют качество и назначение: так, сохраняя видимость “посланий”, стихотворения становятся по сути дела безадресными (перепосвящаясь, они с издевательской легкостью меняют адресатов) и насыщаются поэтическим содержанием. Вероятно, некоторые ранние стихотворные опыты Николая Олейникова утрачены: Чуковский писал о “множестве экспромтов и шутливых посланий” – правда, не различая ранних и поздних произведений Олейникова. Первые сохранившиеся стихи датируются 1926 (“Начальнику отдела”); по-видимому, посвященные Шварцу, они обыгрывают в социальном плане тему “половых излишеств”, весьма существенную в дальнейшем творчестве Николая Олейникова, где в любовных излияниях скабрезным намекам сопутствуют высокопарные наставления, поучения и даже распекания.
В конце 1920-х – начале 1930-х годов определялись и закреплялись в качестве образца советские стереотипы речи и поведения, стандартная канцелярская формула “идейно выдержан, морально устойчив” являлась, в сущности, предписанием, нарушать которое было крайне рискованно. Этому предписанию иронически соответствуют два лейтмотива поэзии Николая Олейникова, лирический герой которой, во-первых – “политрук”, авгур, сопричастный руководящим указаниям, во-вторых – “поэт”, обладатель вывихнутого и эклектичного речевого сознания, вдохновенный советский мещанин эпохи “Великого перелома”. Для него, стремящегося к “моральной устойчивости”, характерно бессознательно-пародийное словоупотребление и смешение словесных пластов: так, в “балладе” “Чревоугодие” (1932) одновременно пародируется “Черная шаль” А. С. Пушкина и “Любовь мертвеца” М. Ю. Лермонтова – в итоге “получается новый языковый знак для обозначения поэта другого качества” (Л. Гинзбург). С предписанием благонадежного морально-политического облика связан и третий, настоятельнейший лейтмотив: гротескные умствования по части “научного” познания и переустройства мироздания ( “Служение науке” , “Озарение” , “Хвала изобретателям”, “Пучина страстей” и т. д.) – характерный поэтический отзвук вселенских претензий коммунистической идеологии. Здесь, особенно в “Пучине страстей”, пародируется уже “хлебниковщина” и натурфилософский пафос Заболоцкого.
Сюжетно-тематических стихотворений у Николая Олейникова мало, в них намечаются и не столько развертываются, сколько насмешливо обыгрываются социально значимые темы – всевластие “вивисекторов”, новых хозяев жизни и смерти ( “Таракан” ), фиктивность человеческого существования в бюрократическом государстве ( “Перемена фамилии” ), оголтелое юдофобство как тайный пафос советской жизни (“Жук-антисемит”), ничтожество как залог оптимизма ( “О нулях” ) и т. д.
При жизни Николая Олейникова были напечатаны лишь три его стихотворения (“Служение науке”, “Муха” и “Хвала изобретателям”); в 1934 ему удалось пристроить их в столичный журнал “30 дней”. Эта публикация была немедля опознана как враждебная вылазка в статье Ан. Тарасенкова “Поэт и муха” (“Литературная газета”, 10 декабря 1934). После этого отпал вопрос о напечатании новых, даже самых безобидных созданий Олейникова – циклов “В картинной галерее” (1936) и “Вулкан и Венера” (1937). 3 июля 1937 Николай Олейников был арестован, в том же месяце НКВД разгромило всю редакцию детской литературы. Уцелевшие сослуживцы отмежевались от “врага народа” Олейникова и его приспешников, “контрреволюционной вредительской шайки, сознательно взявшей курс на диверсию в детской литературе”. Статья в стенгазете кончалась призывом: “Добить врага!”.
Николай Олейников был расстрелян 24 ноября 1937 в Ленинграде после нескольких месяцев пыточного следствия.
Олейникова принялись понемногу публиковать с 1964, всячески стараясь замазать и замаскировать его веселое и беспощадное издевательство над советской идеологией во всех ее проявлениях. А. Дымшиц, искажая стихотворные тексты, придумал для них подставного автора, которого якобы высмеивает Николай Олейников, – “технорука Н.” А. Пьянов в статье “Веселые стихи Свирепого Макара” пытался представить их комическим дополнением к журнальной деятельности Олейникова. Между тем прижизненная публикация была подписана его собственным именем, и ни в одном из списков стихотворений Николая Олейникова никакие псевдонимы не обнаруживаются. Лирическим героем его поэзии является сам автор – при том, что “лиричность олейниковская – двоящаяся, дублированная бурлеском” (Л. Гинзбург).
Содержательную, критическую и резко субъективную оценку его поэтического творчества дает Хармс в стихотворении “Олейникову” (1935). Установлению подлинных масштабов поэзии Олейникова, продолжающемуся по сей день, способствовала статья-воспоминание Гинзбург “Николай Олейников”, опубликованная в 1989 и предпосланная в 1991 первому претендующему на полноту собранию его стихотворных сочинений.