Родился в С.-Петербурге. Воспитывался в 3-й классической гимназии. Примерно в 13 лет, подражая “Бахчисарайскому фонтану” Пушкина, сочинил первое стихотворение. Тогда же написал и первую критическую статью – классное сочинение “Слово о полку Игореве”. Первые стихи напечатал в 15 лет в сборнике “Отклик” (1881) и в “Живописном обозрении”.
В первом еще подражательном сборнике “Стихотворения”. 1883-1887″ (1888) Мережковский стоит “на распутьи” в мучительных размышлениях над проблемой существования Бога, личного бессмертия, добра и зла, своего общественного призвания. Вторая книжка стихов Мережковского – “Символы (Песни и поэмы)” (1892), по оценке В. Я. Брюсова, “замечательна разносторонностью своих тем. Пушкин и античная трагедия, Эдгар По и Бодлер, древний Рим и Франциск Ассизский. То был первый дар Мережковского на алтарь “вселенской культуры””.
1889-91 оказались поворотными в жизни писателя. “Смерть матери, болезнь жены и некоторые другие тяжелые обстоятельства… – писал Мережковский, – были причиной того религиозного переворота, который я пережил”. Детская вера в религиозный смысл жизни, пройдя искус отрицания и сомнения, через университетское увлечение разнообразными позитивистскими концепциями стала вновь возвращаться к нему в виде мучительных опытов внутреннего познания. Познать Бога во многом значило для него уже не постигнуть его рассудком, а почувствовать сердцем и полюбить все сотворенное им даже во зле и грехе.
Третий сборник стихов Мережковского “Новые стихотворения” (1896) был проникнут ожиданием “нового порока”, “дерзновением” ( “Дети ночи” ), стремлением полюбить жизнь в больших и малых проявлениях (“Пчелы”), полюбить жизнь как “вечную игру” (“То, чем я был”), измеряя ее “новой, бесцельной красотой” ( “Голубое небо” ). “Способен ли человеческий дух, – спрашивает себя поэт, – на новый и, может быть, на самый великий из подвигов, способен ли он превратить этот беспредельный ужас перед смертью в беспредельную любовь к Богу”. Именно поэтому его интересуют такие титаны дерзновения духа, как Леонардо да Винчи, Микеланджело, Иов. В четвертом поэтическом сборнике Мережковского “Собрание стихов. 1883-1903” (1904) новых стихотворений оказалось немного ( “Трубный глас” , “Детское сердце” , “Молитва о крыльях” и др.). Если в третьем сборнике только теоретически декларировалось желание влюбиться в “демоническую” антиномичность бытия, то здесь мы видим попытку пристального вглядывания через собственный жизненный опыт в образцы этой таинственной двойственности ( “Двойная бездна” ). В сборнике прослеживается и поворот к соборному христианству (“О, если бы душа полна была любовью”, “Трубный глас” и др.). Последний сборник “Собрание стихов. 1883-1910” (1910) был повторением сборника предыдущего, за исключением поэмы “Старинные октавы”.
Широкую не только российскую, но и европейскую известность оригинально мыслящего художника Мережковский приобрел после публикации в “Северном вестнике” первого романа “Отверженный” (1895; впоследствии “Смерть богов. Юлиан Отступник”). Роман о последнем драматическом периоде раннего христианства в лице трагической фигуры имп. Юлиана явился первой частью трилогии “Христос и Антихрист” (1895-1905). Продолжение трилогии – романы “Воскресшие боги. Леонардо да Винчи” (1902) и “Антихрист. Петр и Алексей” (1904-05). Вслед за первой трилогией он пишет трилогию “Царство зверя” – уже на материале исключительно русской истории. В нее вошли драма “Павел I” (1908), а также романы “Александр I” (1911-12) и “14 декабря” (1918; первоначально “Николай I и Декабристы”).
В 1900-05 начинается история “главного” дела Мережковского: происходит формирование неохристианской концепции, создается знаменитое религиозное “троебратство” (Мережковский, его жена З. Гиппиус, Д. В. Философов), задается программа последующей религиозно-общественной деятельности. Исследование “Л. Толстой и Достоевский. Жизнь, творчество и религия” (1900-02), написанное между вторым и третьим романом трилогии “Христос и Антихрист”, явственно отразило вышеупомянутый поворот в религиозных исканиях Мережковского – попытку преодоления демонического дуализма Земли и Неба на путях по-новому понятого учения Христа о “равносвятости” духа и плоти, о том, что и сам дух не бесплотная святость, а “Святая Плоть”. Вообще конец века для Мережковского, как, впрочем, и для мн. др. символистов, является концом всемирной истории и началом нового апокалипсического, “сверхисторического пути”, т. е. религии. Идея создания новой церкви, “нового религиозного сознания” Мережковских во многом вытекала из параллельно ими разрабатываемой метафизики – концепции Любви и Свободы как пути развития исторического христианства от язычества (царства Отца), через “бесплотную святость” одностороннего аскетизма (царство Сына) к единству “Святого Духа и Святой Плоти”, к “Церкви Третьего Завета” как царству Святого Духа, “Богочеловека в Богочеловечестве”. Постоянный поиск идеальной любви, соединяющей в себе духовное и физическое начало в процессе возрождения божественного, бессмертного плана человеческой личности, является главной особенностью религиозной метафизики Мережковских. Низшие формы человеческой любви через “влюбленность”, по их убеждению, должны преобразиться в формы возвышенные, существенно отличаясь от похоти и просто любви.
Несмотря на огромный объем написанного, более 60 томов сочинений, наиболее ценную часть творческого наследия Мережковского представляют не романные трилогии, принесшие ему европейскую и мировую известность, не поэзия и драматургия, а литературно-психологические и религиозно-философские исследования. Уже в ранних своих статьях он пишет о Лонге, Флобере, Руссо, Сервантесе, Кальдероне, Монтене, Марке Аврелии, Ибсене, Гончарове, Майкове, Пушкине и т. д. Многие из этих работ вошли в сборник “Вечные спутники” (1897). Позднее появляются знаменитые исследования “Толстой и Достоевский”, “Судьба Гоголя” (1903), “Гоголь и черт” (1906), такие сборники литературно-философских статей, как “Грядущий Хам” (1906), “Не мир, но меч”, “В тихом омуте” (оба – 1908), “Больная Россия” (1910), “Было и будет” (1915), “Зачем воскрес” (1916), “Невоенный дневник” (1917). Им пишутся большие статьи о Достоевском – “Пророк русской революции” (1906), Серафиме Саровском – “Последний святой” (1907), Лермонтове – “М. Ю. Лермонтов. Поэт сверхчеловечества” (1909). В 1915 Мережковский издает брошюры “Завет Белинского” и “Две тайны русской поэзии. Некрасов и Тютчев” (1915), в которых пересматривал традиционные представления о русских писателях.
Октябрь 1917 Мережковский воспринял как приход царства антихриста, и 24 дек. 1919 вместе с женой покидает Петербург и Россию. Менее года они пребывают в Варшаве, а затем, разочаровавшись в Пилсудском и Б. Савинкове, навсегда переезжают в Париж. В Париже Мережковские организуют литературно-философское общество “Зеленая Лампа” (1927-39), сыгравшее заметную роль в интеллектуальной жизни первой волны эмиграции. На собрания “Лампы” приглашались по списку. Там часто бывали И. Бунин, Б. Зайцев, Г. Федотов, Л. Шестов, Г. Адамович, В. Ходасевич, А. Ремизов, Н. Бердяев и мн. др. Интенсивность творчества Мережковского в эмиграции не только не уменьшается, но становится все более напряженной. Он публикует здесь свои последние исторические роман “Рождение богов. Тутанхамон на Крите” (1925), “Мессия” (1927). Вслед за этим Мережковский отказывается от жанра художественно-исторического романа и переходит к своеобразным философско-религиозным и просветительско-историческим медитативным исследованиям, общей целью которых являлось обнаружение с самых древних времен проблесков и следов религии будущего, религии “Третьего завета”. В этом ключе он создает монументальную всемирно-историческую трилогию “Тайна трех: Египет и Вавилон” (1925), “Тайна Запада. Атлантида-Европа” (1930) и огромный трактат “Иисус Неизвестный” (1932). Высоко оценивая третью часть трилогии, Конст. Зайцев писал: “Иисус Неизвестный волнует читающего, как волновал он писавшего , читатель прочтет с увлечением своеобразнейшую книгу, написанную с некою исступленностью, острую, смелую – в центре которой величайшее Солнце мира”.
В 1929 Мережковский издает философскую монографию “Наполеон”, а в 1939 – исследование о Данте. Наполеон в концепции Мережковского – “человек из Атлантиды” и одновременно “апокалипсический Всадник”, призванный известить мир о конце “Второго Завета”. В последние годы жизни Мережковский приступает к составлению трех агиографических трилогий, по-новому интерпретированных “житий святых”: “Павел Августин” (1937), “Св. Франциск Ассизский” (1938), “Жанна д’Арк и Третье Царство Духа” (1938). Эти произведения опубликованы им под общим названием “Лица святых от Иисуса к нам”. В предвоенные годы Мережковский совместно с Гиппиус работает над пьесой из русской истории “Дмитрий Самозванец”. Воссоздать лик Серафима Саровского Мережковский уже не успел, он скоропостижно скончался 7 дек. 1941.
Религиозная метафизика Мережковского, какой бы фантастической она ни казалась сегодня, была органическим миром писателя. Символизм, не как способ изображения жизни и бытия, а как ведущий метод интерпретации человека, космоса и истории, был характернейшей чертой как Мережковского, так и мн. др. писателей-современников. Мережковского постоянно волновали вопросы онтологии бытия, двойственности и антиномичности, религиозной историософии и христианского символизма. Раскрытие по евангельским словам “Неведомого” христианского Бога являлось главным пафосом всей его жизни. Однако творчество Мережковского, пронизанное идеей будущей вселенской религии, вольно или невольно включало в себя и “прелесть” сектантства, кружковщины, уклонение от исторической Церкви. С этим решительно не могли согласиться ни Бердяев, ни Карташев, ни Флоренский. Последний не принимал в Мережковских и попытку “насильно стяжать Духа Святого. В непременном желании уточнить времена и сроки”, из-за чего, по мнению философа, “они перестали видеть то, что есть у них перед глазами”.