Есть такая страна – Гринландия. Правда, искать ее следует не на географической карте, а в книгах русского писателя Александра Степановича Грина. В них вы найдете подробные описания экзотической природы этой страны и истории из жизни ее обитателей – людей, наделенных необычными именами и необычной силой воображения, жаждой мечты и верой в чудо.
Гринландия – конечно, страна вымышленная, но не сказочная. В ней есть автомобили, газеты, телефоны и множество прочих “примет” действительности первых десятилетий XX в. Да и сами гринландцы мало похожи на сказочных персонажей: они борются с теми же житейскими трудностями, с какими сталкивались их реальные современники, увлекаются теми же идеями и болеют теми же духовными недугами. Но над этой страной реет алое знамя Чуда, отбрасывающее сказочные отблески на всю ее жизнь. Оно выкроено из той же ткани, что и знаменитые гриновские алые паруса, олицетворяющие собой Сбывшуюся Мечту.
Знаменательно, что название этой удивительной страны придумал не Грин. Его изобрел критик К. Зелинский для обозначения своеобразного художественного мира гриновских книг. Слово “Гринландия” он образовал от псевдонима писателя “Грин”. И в этом был особый умысел, призванный подчеркнуть, что Гринландия является страной не только гриновских героев, но и самого Грина – страной его души, его фантазии, его жизни.
Между тем Грин был человеком тяжелой судьбы. Настолько тяжелой, что может возникнуть вопрос, откуда этот писатель черпал силы, питавшие его святую веру в Мечту, его романтичные истории о сбывающихся чудесах и красочные картины воображаемой страны. Да и рассматривая фотографии, на которых запечатлен изможденный человек с печальным, даже трагическим взглядом, трудно поверить, что именно он является автором лучезарной, ликующе-счастливой сказки “Алые паруса”, вот уже много десятилетий зажигающей читателей радостью и надеждой. Но ничего удивительного в этом нет, ведь своих героев-романтиков Грин “срисовывал” с самого себя – погруженного в мир фантазии, преданного идеалам юности, убежденного в том, что человеческое сердце способно творить настоящие чудеса. Да и сама его жизнь, на поверхности кажущаяся чередой мытарств и лишений, в действительности была озарена алым светом Мечты.
Александр Степанович Гриневский родился 23 августа 1880 г. в городе Слободском Вятской губернии. Вскоре после его рождения семья переехала в Вятку. Мальчик довольно рано научился читать. Первым словом, которое он прочел в возрасте пяти лет, было “море”. Первой книгой, которую он одолел самостоятельно, были “Путешествия Гулливера” Дж. Свифта. Так в унылой мещанской жизни, словно по волшебству, возник “блистающий мир” воображения, над которым солнцем взошла Мечта, сотканная из морской пены, дальних странствий и чудесных событий.
Завороженный ее сиянием, Саша утратил интерес к реальности. Вместо того чтобы старательно готовиться к урокам, он запоем читал романы о капитанах, пиратах, индейцах и благородных разбойниках. А по окончании реального училища он, вместо того чтобы зарабатывать на жизнь скромной и скучной службой, отправился в город-порт Одессу с целью устроиться матросом на какой-нибудь пароход. Там выяснилось, что состояние здоровья юного искателя приключений не оставляет никаких надежд на исполнение его фантазий о морских странствиях. Тем не менее Грин добился своего: он получил разрешение холить в рейсы, совершаемые вдоль Черноморского побережья, а однажды даже побывал в заграничном плавании. Но как далеки были эти путешествия от его мечты! Они обернулись для юноши непосильным трудом, грубыми насмешками товарищей, издевательствами хозяев. Чашу его терпения переполнил приказ, принуждавший упражняться в бессмысленной шлюпочной гребле. Грин взбунтовался – и был уволен.
Начались годы бродяжничества и нищеты. Александр скитался по стране, хватаясь за любую возможность добыть кусок хлеба – охоту, сплав леса по реке, работу на золотых приисках или на торговой барже… Бывали дни, когда ему приходилось просить милостыню. Вконец измотанный борьбой за выживание, будущий писатель отправился на солдатскую службу, избавлявшую его от забот о пропитании, одежде и крыше над головой. Но и на этой службе он долго не продержался, поскольку не мог смириться с сопутствовавшими ей муштрой и насилием.
Чувство протеста против социальной несправедливости и надежда на изменение общественного строя привели будущего писателя в ряды революционеров. Сначала новые товарищи привлекли его к нелегальной пропаганде революционных идей, а затем предложили принять участие в террористическом акте. Грин, с детства не выносивший любые формы насилия, ответил отказом. С этого момента его увлечение политической деятельностью пошло на спад, и со временем писатель вообще потерял к ней интерес.
Активное сотрудничество с революционерами не продлилось и года, расплата же за него растянулась на десятилетие, в течение которого Грину довелось побывать и тюремным заключенным, и ссыльным, и беглым, и человеком, живущим под чужой фамилией. Это был тяжелый период, в сравнении с которым злоключения вольной бродяжьей жизни могли бы показаться увлекательными романтичными приключениями. Но именно в этот период произошло главное событие в жизни Грина – он стал писателем.
По прихоти судьбы, своим писательским рождением Грин был обязан недолгому участию в революционной борьбе. Однажды по заданию соратников он написал прокламацию. Прочитав ее, один из товарищей, Н. Быховский, сказал Грину: “…из тебя, мне кажется, мог бы выйти неплохой писатель”. “Эти слова, – рассказывал Александр Степанович, – как удар, толкнули мою душу, зародив в ней тайную, стыдливую мечту о будущем. До сих пор я не знал, к чему стремиться, во мне был хаос и смута желаний. Вечная нищета не давала мне возможности остановиться на каком-то твердом решении о своем будущем. Уже испытанное: море, бродяжничество, странствия показали мне, что это все-таки было не то, чего жаждет моя душа. А что ей было нужно, я не знал. Слова Быховского были не только толчком, они были светом, озарившим мой разум и тайные глубины моей души. Я понял, чего я жажду, душа моя нашла свой путь. Это было, как первая любовь. Я стыдился даже своих мыслей об этом, считая, что для писателя очень ничтожен, мало знаю, мало могу, и, быть может, нетерпелив. Но зароненная настоящая мысль не угасала. Постепенно я стал понимать, что меня всем существом тянет к писательству, хотя еще не понимал, как это произойдет”.
Это произошло само собой, во время пребывания Грина в севастопольской тюрьме. Через год после выхода из заключения он опубликовал несколько рассказов, подписанных инициалами “А. С. Г.”, а еще через два года издал первую подборку своей прозы под заглавием “Шапка-невидимка” . Включенные в нее произведения были написаны преимущественно в традиционном реалистическом ключе. Сам автор называл их “рассказами, действие которых происходит в России”. Но уже спустя несколько лет Грин открыл свою Гринландию, а вместе с ней – и собственный путь в русской литературе, и новый способ достижения владевшей им Мечты.
В период с 1912 по 1917 г. Грин много печатался, постепенно приобретая все большую известность в читательских кругах. Октябрьская революция и грянувшая следом за ней гражданская война разрушили едва наладившуюся творческую жизнь писателя. Он был мобилизован в Красную армию. Нетрудно представить, что должен был чувствовать создатель чудесной Гринландии, видя вокруг себя картины братоубийственной бойни и ничем не оправданных страданий. Но даже в эти дни над горизонтом его внутреннего мира играло алое зарево Мечты: шагая по разбитым войной дорогам, Грин в солдатском мешке вместе с парой портянок и сменой белья носил… фрагменты рукописи “Алых парусов”, задуманных еще в 1917-1918 гг.
В 1920-е годы, несмотря на все трудности, обусловленные послереволюционной разрухой и становлением тоталитарного режима, писатель переживает самую счастливую пору своей жизни. В это десятилетие им были написаны самые яркие произведения, в том числе – повесть “Алые паруса” , романы “Блистающий мир” , “Бегущая по волнам” и др. В них перед читателями снова и снова представали удивительные герои, силой своего воображения творившие чудеса. В эти же годы Грин обрел спутницу жизни, чья любовь, нежность и преданность сторицей вознаградили его душу за годы лишений. Нина Николаевна тщательно оберегала его писательский труд и внутреннее равновесие, исцеляла его душевные раны, поддерживала горевший в нем огонь романтики и мальчишеской веры в Мечту. Эта женщина, старавшаяся сделать жизнь мужа похожей на его прекрасные сказки, сама казалась ожившей героиней лучших гриновских произведений. Не зря знакомые называли ее именами этих героинь, а сам писатель посвятил ей свои “Алые паруса”. Вместе с Ниной Николаевной Грин поселился в Крыму – в краю моря, солнца и соленых ветров, очаровавшем его с юных лет и послужившим ему прообразом Гринландии. Но счастливая пора продлилась недолго. Через несколько лет после переезда в Крым издательства и журналы практически перестали публиковать якобы “чужеродные” произведения Грина, что повлекло за собой серьезные материальные трудности. Затем на писателя обрушился смертельный недуг. Он медленно умирал, тяжело страдая от нищеты, равнодушия коллег и надвигающегося забвения читателей. Единственным утешением для него была самоотверженная любовь Нины Николаевны.
При жизни А. С. Грин так и не получил достойного признания. Еще в начале своего творческого пути он столкнулся с неприятием литературных критиков. Грин, писавший о вымышленных чужих краях и вымышленных же чудаках, казался им этаким “иностранцем русской литературы”. Позже, в годы советской власти, писателю часто приходилось слышать обвинения в том, что его книги уводят читателя от жизненной борьбы в мир несбыточных мечтаний и что его герои слишком далеки от современности. На самом же деле гриновские произведения, изображающие порывы, искания и страдания романтичной души в жестоком мире, не “отставали” от своей эпохи, а, напротив, возвышались над ней, поскольку возвращали истинное значение непреходящим духовным ценностям и укрепляли веру человека в самого себя. Да и свои прекрасные сказки А. С. Грин сочинял вовсе не для того, чтобы бежать от действительности, а для того, чтобы пробудить в читателях веру в мечту и силу воплощать свои мечты в жизнь, чтобы укрепить в них стремление к подлинному счастью. Именно поэтому книги Грина, преодолев все препятствия, завоевали огромную армию почитателей, а его Гринландия стала важной частью континента русской культуры.