КЛАССИКА
Н. А. НЕКРАСОВ
ОБРАЗЫ ПОМЕЩИКОВ В ПОЭМЕ Н. А. НЕКРАСОВА «КОМУ НА РУСИ ЖИТЬ ХОРОШО»
Венцом творчества Н. А. Некрасова является народная поэма-эпопея «Кому на Руси жить хорошо». В этом монументальном произведении поэт стремился как можно полнее показать основные черты современной ему российской действительности и раскрыть глубокие противоречия между интересами народа и эксплуататорской сущностью господствующих сословий, и прежде всего поместного дворянства, которое в 20-70 годах XIX века уже окончательно изжило себя как передовой класс и стало препятствовать дальнейшему развитию страны.
В споре мужиков о том, «кому живется весело, вольготно на Руси», первым претендентом на право называть себя счастливым был объявлен помещик. Однако Некрасов значительно расширил сюжетные рамки, предначертанные завязкой произведения, вследствие чего образ помещика появляется в поэме лишь в пятой главе, которая так и называется — «Помещик».
Впервые помещик предстает перед читателем таким, каким его увидели крестьяне: «Какой-то барин кругленький, усатенький, пузатенький, с сигаркою во рту». С помощью уменьшительных форм Некрасов передает снисходительное, презрительное отношение мужиков к бывшему владельцу живых душ.
Следующее за этим авторское описание внешности помещика Оболт-Оболдуева (Некрасов использует прием значений фамилии) и его собственный рассказ о своем «благородном» происхождении еще более усиливает иронический тон повествования.
В основе сатирического образа Оболдуева лежит разительный контраст между значительностью жизни, благородством, ученостью и патриотизмом, которые он с «достоинством» приписывает себе, и действительной ничтожностью существования, крайним невежеством, пустотой помыслов, низостью чувств. Печалясь о милом его сердцу дореформенном времени, со «всякой роскошью», бесконечными праздниками, охотой и пьяным разгулом, Оболт-Оболдуев становится в нелепую позу сына отечества, отца крестьянства, радеющего о будущем России. Но вспомним его признание: «Сорил казну народную». Он произносит нелепые «патриотические» речи: «Русь-матушка, с охотою утратила свой рыцарский, воинственный, величественный вид». Восторженный рассказ Оболт-Оболдуева о помещичьей жизни при крепостном праве воспринимается читателем как неосознанное саморазоблачение ничтожества и бессмысленности существования бывших крепостников.
При всей своей комичности Оболт-Оболдуев не так уж безобидно смешон. В прошлом убежденный крепостник, он и после реформы надеется, как и прежде, «жить чужим трудом», в чем он видит назначение своей жизни.
Но все же времена таких помещиков прошли. Это чувствуют и сами крепостники, и крестьяне. Хотя Оболт-Оболдуев разговаривает с мужиками снисходительно-покровительственным тоном, однако приходится ему стерпеть недвусмысленные крестьянские издевки. Это чувствует и Некрасов: Оболт-Оболдуев просто недостоин ненависти автора и заслуживает лишь презрения и недоброжелательной насмешки.
Но если об Оболт-Оболдуеве Некрасов говорит с иронией, то образ еще одного помещика в поэме — князя Утятина — обрисован в главе «Последыш» с явным сарказмом.
Символично само название главы, в которой автор, резко саркастически используя в какой-то мере прием гиперболизации, рассказывает историю самодура — «последыша», не желающего расставаться с крепостническими порядками помещичьей Руси.
Если Оболт-Оболдуев все же чувствует, что к старому возврата нет, то выживший из ума старик Утятин, даже в облике которого осталось мало человеческого, за годы барства и деспотической власти настолько проникся убеждением, что он «божеской милостью» господин, которому «на роду написано блюсти крестьянство глупое», что крестьянская реформа представляется этому деспоту чем-то противоестественным. Именно поэтому родственникам не стоило особого труда уверить его в том, что «мужиков помещикам велели воротить».
Рассказывая о диких выходках «последыша» — последнего крепостника Утятина (которые кажутся особенно дикими в изменившихся условиях), Некрасов предупреждает о необходимости решительного и окончательного искоренения всех пережитков крепостничества. Ведь именно они, сохранившиеся в сознании не только бывших рабов, в конечном счете погубили «непокладистого» мужика Агапа Петрова: «Не будь такой оказии, не умер бы Агап». Ведь в отличие от Оболт-Оболдуева князь Утятин и после крепостного права остался фактически хозяином жизни («Известно, не корысть, а спесь его подрезала, Соринку он терял»). Утятина опасаются и странники: «Да барин глуп: судись потом…» И хотя сам Последыш — «юродивый помещик», как зовут его крестьяне, — скорее смешон, чем страшен, концовкой главы Некрасов напоминает читателю о том, что крестьянская реформа не принесла подлинного освобождения народу и реальная власть по — прежнему остается в руках дворянства. Наследники князя бессовестно обманывают крестьян, которые в конце концов лишаются своих заливных лугов.
В главе «Савелий — богатырь Святорусский» Некрасов показал еще одного помещика-крепостника — Шалашникова и его способ выколачивания оброка с помощью жестокой порки крестьян. С одной стороны, по сравнению с ежедневными издевательствами Оболдуевых и Утятиных отношения Шалашникова с крепостными мужиками могут показаться относительно простыми и естественными, а с другой стороны, всех помещиков роднит их паразитизм, жестокость, глубокая враждебность народу.
Все произведение проникнуто ощущением неизбежной гибели самодержавного строя. Опора этого строя — помещики — изображены в поэме «последышами», доживающими — свой век. Давно нет на свете свирепого Шалашникова, умер «помещиком» князь Утятин, не имеет никакого будущего ничтожный Оболт-Оболдуев. Символичный характер имеет картина опустевшей барской усадьбы, которую по кирпичику растаскивают дворня (глава «Крестьянка»).
Таким образом, противопоставив в поэме два мира, две сферы жизни: мир господ-помещиков и мир крестьянства, — Некрасов с помощью сатирических образов помещиков приводит читателей к выводу о том, что счастье народа возможно и без Оболт-Оболдуева и Утятиных и лишь тогда, когда сам народ станет подлинным хозяином своей жизни.