ПОЛЬСКАЯ ЛИТЕРАТУРА
Адам Мицкевич (Adam Mickiewicz)
Дзяды (Dziady)
Драматическая поэма (ч. II, IV – 1823; ч. III – 1832)
В поэме отразились некоторые факты биографии автора (несчастная любовь, арест в Вильно за участие в деятельности кружков патриотически настроенной польской молодежи, высылка во внутренние губернии России). Первая часть поэмы закончена не была.
В стихотворном вступлении “Призрак” юноша-самоубийца, восстав из гроба, тоскует по любимой и с нежностью вспоминает о прошлом.
В прозаическом же вступлении автор объясняет, что Дзяды – это древний народный обряд поминовения усопших, в основе которого лежит культ предков (дедов). Борясь с остатками языческих верований, церковь старалась искоренить этот обычай, и потому народ справлял Дзяды тайно, в часовнях или пустующих домах близ кладбищ, где люди ставили ночью угощение, призывали неприкаянные души и пытались помочь им обрести вечный покой.
Часть II. Ночью в часовне Кудесник призывает заклинаниями души умерших. Старец и хор вторят ему. Души двух невинных детей просят горчичных зернышек: “Тот, кто горя не познал на свете, после смерти радость не познает!” Страшный призрак покойного пана вымаливает у своих крестьян хоть крошку хлеба – лишь тогда прекратятся мучения злодея. Но люди, которых заморил он когда-то голодом, обратились после смерти в воронов и сов и теперь вырывают еду у жестокого пана из глотки. Красавица Зося, сводившая парней с ума, но так никому и не подарившая любви и счастья, теперь томится от тоски: “Кто с землей не знался здесь на свете, тот на небесах не побывает!”
К женщине в трауре устремляется вдруг призрак с ликом бледным и ужасным, с кровоточащей раной в сердце. Не повинуясь никаким заклинаниям, он идет вслед за смеющейся женщиной.
Часть IV. Жилище ксендза. Ночь. Сам ксендз молится за усопших. Входит Отшельник в дерюге, засыпанной листьями и травой. Издалека вернулся он в отчий край. “Кто любви не знает, тот живет счастливо”, – поет пришелец. О, что за пламя пылает у него в груди!.. Он с горечью признается, что, начитавшись книг, искал идеальной любви, объездил весь свет, а потом встретил Ее, тут, рядом, “чтоб потерять навеки”. Ксендз с состраданием смотрит на несчастного, который “здоров с лица, но в сердце ранен тяжко”. А безумец пылко и бессвязно рассказывает о великой своей любви, обильно пересыпая речь цитатами из Шиллера и Гете. Ксендз мягко замечает, что есть люди и более несчастные, чем его гость. Но тому нет дела до чужих страданий. Он оплакивает свою Марылю. Она жива – но мертва для него. “Мертв тот, кто всеми силами не помогает ближним!” – восклицает ксендз. Пришелец потрясен: это же сказала она ему на прощание. “Друзья, наука, родина и слава!” Какая ерунда! А ведь когда-то он в это верил! Но высокие порывы ушли вместе с юностью…
Поет петух. Гаснет первая свеча. И ксендз вдруг узнает в пришельце своего ученика Густава, “красу и гордость молодежи”, который пропадал где-то много лет. Но Густав отказывается остаться у ксендза: юноше нечем отплатить за любовь и заботу, все чувства его – в краях воспоминаний. Ведь все прошло… “Кроме души и Бога!” – откликается ксендз.
Густав вновь в отчаянии вспоминает любимую. Она предпочла почести и злато… Но он не винит ее: что он мог ей дать? Одну любовь до гроба… Юноша просит ксендза не говорить Марыле, что Густав умер с горя, – и вонзает себе в грудь кинжал. Гаснет вторая свеча. Густав спокойно прячет кинжал и объясняет взволнованному ксендзу, что лишь повторил для поученья сделанное много раньше. Сюда же он явился, чтобы просить слугу церкви вернуть людям Дзяды: ведь усопшим так нужны искренние слезы и молитвы живых! Сам Густав стал после смерти тенью своей любимой и пребудет с Марылей до ее кончины, когда встретятся они на небесах. Ведь он знал подле нее райское блаженство, а “кто на небе был хоть раз до смерти, мертв, туда не сразу попадает!”
Бьют часы. Густав исчезает.
Часть III. В прозаическом вступлении поэт рассказывает о страданиях Польши под властью Александра I и о безжалостных гонениях, которые обрушились в 1823 г. на польскую молодежь, учившуюся в Вильно и стремившуюся сохранить родной язык и национальную культуру. “В деле виленских студентов есть нечто мистическое Высокое самоотречение молодых узников, всем явная Божья кара, постигшая притеснителей, – все это глубоко запечатлелось в умах” свидетелей и участников тех событий.
В Вильно, в монастыре отцов базилианов, превращенном в тюрьму, спит узник. Ангелы и демоны спорят, борясь за его душу. Проснувшийся узник понимает: если его враги, “отняв у барда речь”, отправят его в изгнание, туда, “где песнь его непонятой пребудет”, то он станет для родной страны мертвецом при жизни.
Конрад снова засыпает. Дух же восхищается силой человеческой мысли: “Ив тюрьме для мысли нет препон: она и вознесет, она и свергнет трон”.
Ночью узники, пользуясь сочувствием стражника-поляка, собираются в камере Конрада, смежной с костелом, и празднуют Рождество. Томаш, которого юноши считают своим главою, объясняет схваченному сегодня Жеготе: сенатор Новосильцев, впавший в немилость “за то, что пьянствовал и воровал открыто”, теперь старается выслужиться перед царем, “заговор найти, поляков оболгать и тем себя спасти”. Благородный Томаш готов взять всю вину на себя.
Товарищи с иронией рассказывают Жеготе об ужасах заключения, говорят о кибитках, увозящих закованных в цепи мальчиков в Сибирь… Вспоминают, как кричали патриоты из кибиток: “Вовеки слава Польше!”, как солдаты тащили на руках избитых до полусмерти узников… “Не Богу – лишь себе недоброе подстроит, кто вольности зерно увидит и зароет!” – усмехается Жегота. узники распевают веселую песенку о том, как будут добывать в Сибири руду – чтобы выковать топор для царя.
Глядя на угрюмого Конрада, друзья понимают: он охвачен вдохновением. Конрад поет яростную песнь, что “к великому мщенью зовет”, – и падает без чувств. Друзья его разбегаются, заслышав шаги патрульных. А Конрад, привстав, говорит об одиночестве поэта, Не люди, но лишь Бог и природа поймут певца! Песнь его – “вселенной сотворенье”! Он равен Создателю! Безмерно любя свой народ, поэт хочет “наставить и прославить его”, – и требует у Бога великой власти над сердцами людскими. Горько упрекает Конрад Всевышнего: за что тот карает несчастных поляков?!
Юноша вновь падает без чувств. Демоны злятся: если бы он в гордыне своей продолжил распрю с Богом, они заполучили бы душу поэта! Но, завидев ксендза Петра, которого привел стражник, черти разбегаются. Петр изгоняет из Конрада злого духа. Тот извивается, юлит (“Ах, тяжело в аду чувствительным натурам! Когда я грешника когтями обдираю, поверь, хвостом не раз я слезы утираю!”), но вынужден подчиниться благочестивому ксендзу. Ангелы просят Всевышнего простить поэта: не чтил он Господа, но любил свой народ и страдал за него.
В деревне подо Львовом юная Эва молится за несчастных, брошенных в тюрьмы, и за поэта, чьи стихи так прекрасны.
В своей келье молится и ксендз Петр: “На место лобное возводят мой народ, Уксус Пруссия, желчь – Австрия подносит, царев. солдат пронзил распятого копьем, но этот лютый враг исправится в грядущем, один из всех прощен он будет Всемогущим”.
В своей роскошной спальне ворочается на кровати Сенатор. Черти радуются: эта смрадная душа от них не уйдет!
Варшавский салон. Знать за столиком щебечет по-французски о балах и отказывается слушать польские стихи: это же галиматья! У дверей молодые люди и несколько стариков говорят по-польски о крови патриотов, пролившейся в Литве. Но светское общество об этом слушать не желает: во-первых, опасно, во-вторых, “Литва – как часть другой планеты: о ней совсем молчат парижские газеты!” Литераторы отказываются писать о том, как страдают в тюрьмах польские патриоты. “Легенд покуда нет…” Вот лет через сто… К тому же в предмете сем нет национального колорита: “Мы воспевать должны стада, любовь селян: к простой идиллии всегда влечет славян”. Возмущенная молодежь покидает салон. Юноши понимают: надо идти в народ.
Вильно. В приемном зале Сенатор и его приспешники создают все новые дела на поляков, пытаются бросить в темницу слепую вдову, которая молит о свидании с жестоко избитым в тюрьме сыном, глумятся над ксендзом Петром. Тот спокойно пророчит негодяям скорую смерть.
??? … ???
Наконец, вкусить запретные утехи”. А судья задумал женить племянника, которому собирается оставить свою усадьбу.
В доме Тадеуш сталкивается с прелестной юной девушкой. Он видит “завитки густых волос коротких, накрученных с утра на белых папильотках, струящих тихий блеск сиянья золотого…” Красавица убегает, а юноша весь день грезит о ней.
Вечером судья устраивает для многочисленных гостей ужин в полуразвалившемся замке. Он принадлежал когда-то богатому и знатному пану Горешко, который дружил с братом судьи, лихим рубакой Яцеком Соплицей, но отказался отдать ему в жены свою дочь, синеглазую красавицу Эву, хотя молодые люди и любили друг друга. Магнат нашел ей мужа познатнее… Потом, когда замок штурмовали занявшие Литву царские войска, Яцек метким выстрелом убил пана Горешко, возглавлявшего оборону этой крепости. За это новые власти отдали замок Соплицам. Но Яцек куда-то исчез. Теперь же его брат судится за замок с молодым голубоглазым красавцем графом, дальним родственником пана Горешко.
На пиру рядом с Тадеушем садится одетая по последней моде темноволосая красавица Телимена. Юноша счастлив: это ее он видел сегодня утром! Правда, тогда она показалась ему моложе… Впрочем, это мелочи!
А судья беседует за столом с ксендзом Робаком – лихим монахом, лицо которого покрыто шрамами. Он пришел из-за Немана и вечно шепчется о чем-то с местными шляхтичами, после чего многие юноши бегут в польские отряды, которые сражаются под знаменами Наполеона. Поляки видят во французском императоре своего освободителя.
Утром судья устраивает охоту, в которой участвует и граф, величающий себя романтиком. “Шляхетство местное по всем углам шепталось: “У графа в голове, мол, не хватает малость. Но чтили все ею за щедрость, древность рода, за то, что никогда не обижал народа”. Граф забредает в замок, и там лысый ключник, старый рубака Гервазий, верный слуга пана Горешко, поклявшийся убить негодяя Яцека, умоляет молодого человека не отдавать этих руин нечестивцам Соплицам! Граф тронут романтической историей замка. Жаль, что у Соплицы нет дочки, к которой граф для полноты картины мог бы воспылать безумной страстью! И вдруг он видит в огороде судьи прелестную белокурую девушку. “Как жаба прыгая” “меж лопухами”, подбирается граф к красавице, но милая простота “небесного творенья” разочаровывает его. “На бедных огурцах сорвав свою досаду”, граф отправляется в дубраву и видит там искушенную светскую даму Телимену, которая увлекла всех гостей судьи за грибами. Теперь же она грустит: “Никто не пожирал красавицу глазами, все были заняты презренными грибами!” Наконец к ней подсаживается судья и заводит разговор о Тадеуше. Отец его, Яцек, сказался умершим, а “сам притаился где-то, не хочет между тем, чтоб сын узнал про это”. Теперь же Яцек написал судье, чтобы тот женил Тадеуша на юной красавице Зосе. Телимена не желает и слышать о свадьбе Тадеуша. И свою воспитанницу Зосю, дочь умершей в Сибири Эвы, Телимена ему не отдаст. Мало ли что все эти годы Зося жила на деньги Яцека… Но, испугавшись, что судья может женить племянника на ком-нибудь другом, Телимена обещает подумать.
Выйдя из-за куста, с ней мило раскланивается граф, и Телимена начинает щебетать о божественной Италии. “Отдавая дань восторгов югу”, они “хулили родину и вторили друг другу”. Появившийся Тадеуш горячо вступается за литовскую природу – “и рукой жмет ручку Телимены”. Та кокетничает с обоими поклонниками, Тадеушу же сует ключик и записку.
Наутро, проснувшись, счастливый Тадеуш вспоминает ночные радости – и вдруг видит в окне лицо золотоволосой красавицы, с которой столкнулся в день приезда. Но юноше нужно спешить на охоту. Он мчится мимо корчмы почтенного еврея Янкеля; за честность и хорошие советы “поляком добрым” тот “слывет в родном повете”. Сейчас ксендз Робак говорит собравшейся в корчме шляхте, что скоро Наполеон освободит Литву. Так что полякам “на коней пришла пора садиться и сабли вынимать, чтоб не пришлось стыдиться!”
В лесу на Тадеуша и графа бросается разъяренный медведь. Юношей спасает подоспевший Робак, со ста шагов уложивший зверя. Так стрелял когда-то лишь удалец Яцек Соплица…
А Телимена прикидывает, кого из двоих поклонников, ей, немолодой и небогатой, увлечь к алтарю. “Граф родовитый пан! Изменчивы магнаты… Блондин… Блондины все в любви холодноваты… Тадеуш простачок, к тому же славный малый и любит в первый раз, надежней он, пожалуй!” А графа неплохо бы женить на Зосе! Тогда и Телимене местечко бы “нашлось в супружеском именье”. И Телимена решает сегодня же представить обществу четырнадцатилетнюю Зосю. Хватит ей возиться с курами и играть с крестьянскими детьми!
Увидев наряженную по последней моде Зосю в гостиной, Тадеуш столбенеет, а потом в отчаянии бежит в леса. Вскоре он видит Телимену, которая, заламывая руки, мечется по лужайке. Но дело тут не в душевных муках. Красавицу заели муравьи… Тадеуш бросается ей на помощь, а из-за кустов за парочкой следит ревнивый граф.
Ужинают все в замке. Тадеуш мрачен. Прозрев, он наконец узнал ужасный секрет Телимены: “она румянилась!” Юноша отчаянно ревнует Зосю к графу, который увивается за малюткой, чтобы досадить Телимене. В раздражении граф затевает с судьей ссору из-за замка.
Тадеуш вызывает графа на дуэль. Разгромив весь зал и бежав с поля брани, верный Гервазий подбивает графа совершить на Соплицов наезд!
Утром ксендз Робак объясняет судье, что Яцек Соплица “раскаялся в ужасном преступленье и поклялся вернуть наследникам именье”. Мечтает он “Тадеуша теперь сосватать с сиротою”, чтобы “таким путем разделаться с враждою”. Ведь грядет война за свободу родины! И в этих краях возглавит патриотов судья Соплица!
Гервазий призывает молодцов Добжинских и других местных шляхтичей разделаться с Соплицей, брат которого убил патриота Го-решко. И шляхта, крепко выпив, в восторге валит за графом, одетым “в черное, на скакуне отличном, в распахнутом плаще нарядном, заграничном”.
А судья и его гости в изумлении смотрят на комету. Недобрая это примета! Ксендз наконец признается судье, что он, Робак, – Яцек Соплица. Тадеуш же, окончательно запутавшись в своих любовных делах, решает немедленно драться с графом, а потом бежать к повстанцам. В темном коридоре юношу подстерегает Телимена и грозит всем рассказать, как Тадеуш коварно соблазнил ее, невинную девицу. Юноша обзывает ее дурой, но понимает: его будущность погублена. Пусть Зосенька найдет счастье с графом! И бедняга бежит топиться, но у пруда сталкивается с соперником, который едет штурмовать Соплицов. Тадеуша хватают; ватага шляхты налетает на усадьбу. Телимена бросается графу в ноги. Смущенный граф запирает пленников в доме, а шляхта атакует погреб и кухню.
Перепившихся буянов скручивают солдаты-“москали”. Сам судья и Зосенька просят отпустить беспутных шляхтичей. Рыдают женщины. “От этих слез и криков смягчился капитан, храбрец Никита Рыков”, но майор Плут – поляк, в погоне за чинами и деньгами переделавший на русский лад свою фамилию Плутович, собирается жестоко покарать бунтовщиков. Ведь Добжинские кричали на всех углах, что он ограбил полковую кассу! Вот теперь и отправятся в Сибирь, если судья не выложит по тысяче за каждого!
Но тут ксендз Робак приводит всех соседей, и начинается бой. Поляки одолевают. Робак к Рыкову “послал парламентера и предложил ему оружье сдать без спора. Но Рыков не хотел выпрашивать пардона”. Битва продолжается. Ксендз своим телом прикрывает раненого графа. Наконец противник разгромлен, Рыков взят в плен. “Я, ляхи, вас люблю!” – с искренним восхищением признается капитан. Плут же спрятался “на двор соседний. И тем окончился в Литве наезд последний”.
С возмущением отказавшись от денег, Рыков обещает уладить дело с властями. “Москва для москаля, а Польша для поляка, по мне, пускай и так – не хочет царь однако”, – со вздохом замечает капитан.
Гервазий признается, что прикончил Плута. Раненый Робак объявляет, что героям битвы нужно немедленно бежать за границу. Перед разлукой Тадеуш не хочет связывать Зосю помолвкой. Но он надеется вернуться к любимой, овеянный славой. Зося, обливаясь слезами, вешает ему на шею ладанку. Граф, поняв, что они с Тадеушем не соперники, нежно прощается с изумленной Телименой и по примеру юноши тоже отправляется совершать подвиги на поле брани. Ксендз советует богатому графу снарядить целый полк. Когда же все уходят, Робак признается Гервазию, что он – Яцек Соплица. Он искренне любил пана Горешко, а тот откровенно использовал его. Когда же магнат, зная о чувствах Яцека и Эвы, выдал дочь за другого, оскорбленный Яцек в отчаянии женился на убогой девице и с горя запил. Несчастная жена его вскоре умерла, оставив ему сына Тадеуша. Обезумев от гордыни своей и любви к Эве, Яцек убил Горешко, оборонявшего замок от “москалей”. И все стали считать Яцека предателем! Искупая свой грех, он принял имя Робак – “во прахе червь” – и всего себя отдал служению Господу и отчизне. Потрясенный выпавшими на долю Яцека страданиями, Гервазий признается, что Горешко, умирая, простил Соплицу.
Приносят письмо из Варшавы: объявлена война. Сейм постановил воссоединить Польшу и Литву. С примиренной душой Яцек умирает от ран.
1812 г. Французские и польские войска входят в Литву. Их восторженно приветствует местная шляхта. В Соплицов “явился за полночь сам генерал Домбровский”. В усадьбе устраивают грандиозный пир. Здесь восстанавливают честное имя Яцека Соплицы: “покойник награжден рукой Наполеона отличием – крестом Почетным легиона.” На пиру объявляют о помолвке наряженной в литовское народное платье Зоси и бравого улана Тадеуша, оправляющегося от ран. Появляется на пиру и другая пара – Телимена и ее жених – нотариус, сменивший по требованию невесты польское платье на фрак. Изменница! – кричит потрясенный Граф, произведенный Наполеоном в полковники. Телимена готова немедленно бросить нотариуса, но теперь она кажется графу “вульгарной, прозаичной”. “Довольно вздор молоть!” – решительно обрывает его красавица и возвращается к жениху.
Тадеуш решает освободить своих крестьян: “Рабовладельцем быть позорно человеку!” “Если от того мы обеднеем, что же? Ты станешь для меня тогда еще дороже!” – отвечает Зося, готовая жить с любимым в глуши, в деревне, “индюки, и куры, и фазаны мне во сто крат милей, чем Петербург туманный!”
Старик Гервазий не очень одобряет планы освобождения крестьян, но, чтобы молодые не бедствовали, передает в руки Зоси бесценный клад, спрятанный в замке ее предками, и мешок талеров от себя. Сам ключник собирается жить у Зосеньки и Тадеуша и вырастить их сыновей отличными рубаками.
Под цимбалы Янкеля все танцуют полонез, мелодия которого словно рассказывает о победах и поражениях поляков.
“И я с гостями был, пил добрый мед и вина, Что видел, что слыхал, собрал здесь воедино”.
Эпилог. “Так думал я на улицах парижских “В шумихе, в хаосе обманов низких. Одна утеха в тяжкую годину… Мечтать о родине, забыв чужбину”.
Е. В. Максимова