Носителем индивидуалистической идеологии сильной личности, “человеком высшего порядка”, безоглядно преступающим любые законы, в романе “Отец Горио” является Вотрен, он же – Жан Коллен, он же – аббат Карлос Эррера, он же – беглый каторжник “Хитрее смерти”. Как и многие другие герои “Человеческой комедии” Бальзака, Вотрен еще в молодости пережил крушение своих идеалов и рано понял, что “законов нет – есть обстоятельства”, “принципов нет, а есть события”. “Я еще верил кое во что, в женскую любовь, в кучу глупостей, во что и вам предстоит влипнуть”, – говорит он Растиньяку. “Влипнуть” – для Вотрена значит погибнуть,-это удел слабых, выжить – значит перехитрить даже смерть. И вся жизнь этого человека свидетельствует о том, что он по праву “заслужил” свое прозвище.
В прошлом Вотрен добровольно пошел на каторгу, приняв на себя чужое преступление – подлог, совершенный его другом, но, столкнувшись с законами “порядочных людей”, он понял, что “продажность повсюду… продажность стала оружием… и острие оружия вы ощутите везде”. К нему приходит убеждение, что в мире, который его окружает, нет места, где человек порядочный мог бы остаться честным, “общество всегда было таким, и моралистам никогда его не изменить”. А посему в “людскую массу надо врезаться пушечным ядром или проникнуть как чума”. Добродетель – удел “жалких идиотов”, которые, как каторжники, тянут свою лямку, никогда не получая вознаграждения за свои труды. И все законы придуманы против этих несчастных, которые обречены на страдание только для того, чтобы богатые могли себя чувствовать спокойно.
И не случайно, что именно Вотрен – беглый каторжник и вор – обосновывает главный закон морали собственников и тем самым обличает сущность “века золота”: “Если вы украли 300 франков или 30 000, то вас сажают в тюрьму, судят и посылают на каторгу… Но если вы сумели присвоить миллион, или нет, лучше всего – три миллиона – то вы никакой не вор, а великий финансист, перед вами будут открыты все двери, о вас будут писать во всех газетах…”
В 30-е гг. XIX ст., когда и был создан Оноре де Бальзаком роман “Отец Горио”, пример Наполеона – сильной и решительной личности, завладел умами и сердцами французской молодежи. “Сама мысль о том, что один человек мог приобрести столь безграничную власть над судьбами мира, как бы давала право отдельной личности вершить суд над несправедливостью”. Наиболее последовательным художественным воплощением этой мысли в романе и является образ Вотрена: сначала в качестве “Наполеона каторги”, затем, после своего перевоплощения, “Наполеона полиции”.
Образ бальзаковского Вотрена далеко не однозначен: с одной стороны, в нем открыто воплощены писателем все пороки буржуазного общества; с другой – именно он безжалостно и трезво обличает это общество.
Как натуре незаурядной, сильной и энергичной, Вотрену чужды любые сомнения, колебания и нерешительность. Он не старается выглядеть в глазах окружающих его людей лучше, чем он есть на самом деле: “Кто я? Вотрен. Что делаю? Что нравится”. Он не просто приспосабливается к тем или иным условиям жизни, ибо сама жизнь для него “не лучше кухни – вони столько же”. Он опытный игрок, который в совершенстве владеет всеми тонкостями игры. И жизнь для него – та же рискованная игра, а мораль – всего лишь правила этой игры, которыми можно легко манипулировать, коль скоро сама игра нечестная и предполагает выигрыш только для одного, наиболее ловкого и расчетливого. “Если хочешь что-нибудь состряпать, пачкай руки, только потом умей хорошенько смыть грязь; вот вся мораль нашей эпохи”. И Вотрен не прячет стыдливо эту мораль под личиной благонравия и добропорядочности, и не трепещет перед теми, кто диктует правила этой игры. Он сам претендует быть законодателем этих правил. Для него не существует авторитетов и репутаций на этом поприще, а по поводу самих правил он высказывается с “последней прямотой”, без обиняков. Раскрывая перед Растиньяком перспективу его дальнейшей жизни, он предупреждает неопытного юношу о том, что может с ним произойти, если тот не попытается сыграть в эту игру краплеными картами: после окончания Школы правоведения тот будет обречен на самое жалкое существование. Но если Растиньяк рискнет и сыграет, то тогда, “имея покровителей, вы тридцати лет станете провинциальным прокурором с окладом в тысячу экю… Если вы пойдете на небольшие подлости в политике… в сорок лет будете генерал-прокурором… Имею честь заметить, что на всю Францию только двадцать генерал-прокуроров, а жаждущих попасть на это место двадцать тысяч, и среди них мазурики, готовые продать свою семью, чтобы подняться на одну зарубку”.
Образ Вотрена, созданный Бальзаком, безусловно, является воплощением зла, но его дерзкие, почти легендарные поступки кажутся порой справедливыми и вызывают восхищение у читателя. И это происходит потому, что, воплощая зло, он наносит сокрушительный удар тому обществу, которое это зло породило, возведя его в ранг закона, объявив этот закон самым моральным, а неукоснительное следование этому закону – наивысшей добродетелью человека.