ОСТРАЯ САТИРА В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ А. П. ПЛАТОНОВА
Русская литература первых десятилетий XX века отмечена мощной сатирической направленностью, чему являются подтверждением произведения Е. Замятина, М. Булгакова, М. Зощенко. В этих произведениях обличаются общественные пороки, высказывается резкое неприятие насилия как способа преобразования мира. Одним из выдающихся сатириков начала XX века является А. Платонов.
В повести “Котлован” строительство дома будущего оборачивается созданием громадного котлована. Котлован – это реальность, дом – несбывшаяся мечта. Герой повести Вощев строит дом для будущих поколений, сам оставаясь принципиально бездомным. Все эти ситуации гротескны, и платоновский гротеск – соединение несоединимого – не вызывает смеха, а заставляет с ужасом смотреть на мир, абсурдность которого принимает враждебные, хаотические формы.
Повесть “Котлован” очень иронична по своей природе, и платоновская ирония выражает прежде всего неприятие окружающего мира. Примером такой иронии может служить следующее описание увечного человека (два героя наблюдают пионерское шествие): “Вощев поглядел на инвалида, у того надулось лицо безвыходной болью, он простонал звук и пошевелил рукой в глубине кармана. Вощев наблюдал настроение могучего увечного, но был рад, что уроду империализма никогда не достанутся социалистические дети”. Ирония, переходящая в сарказм, отражает и глобальные изменения, которые произошли в человеческом сознании. Вощев, называя инвалида “уродом империализма”, выражает тем самым не свою собственную точку зрения, а определенный тип сознания, характерный для людей его эпохи.
К финалу повести гротескное начало заметно усиливается: смерть маленькой Насти приобретает глубокий символический смысл – фундаментом нового здания становится тело мертвого ребенка. Гротеском пронизан весь стиль платоновской повести, буквально каждая фраза. Например: “В день тридцатилетия личной жизни Вощеву дали расчет с небольшого механического завода, где он добывал средства для своего существования. В увольнительном документе ему написали, что он устраняется с производства вследствие роста слабосильности в нем и задумчивости среди общего роста темпа труда”. Тут явные несообразности: не премию дали в день тридцатилетия, а расчет, и работа дает средства не для жизни, а “для своего существования”. Так накапливается энергия иронии, и ее горечь погружает нас, читателей, в то время, которое рождало чудовищную бюрократическую систему, подавляющую личность, превращающую людей в безликую массу.
Этот процесс находит свое выражение и в выхолащивании языка народа. А. Платонов отразил тот переходный этап, когда канцеляритом, идеологическим штампом, бюрократической стерилизацией ломался живой язык народа. Отсюда шершавость, корявость, соединение в одно целое несоединимых слов и выражений.
Слово А. Платонова – слово-предупреждение, слово-пророчество. Голос талантливого, честного, своеобразного, ни на кого не похожего писателя доносится к нам из времени “великого перелома”, напоминая своим намеренно “вывернутым” художественным языком об опасности насильственного вмешательства в естественный ход жизни.
Книги писателя не только напоминают о прошлом, но и предостерегают от повторения таких жестоких экспериментов в будущем.