Вернувшись в 1822 г. во Францию, Стендаль погружается в атмосферу литературной борьбы. Официальный Париж встретил своего писателя неприветливо, сюда уже докатились слухи о “сомнительных” итальянских знакомствах Стендаля. Французским полицейским писатель внушает не больше доверия, чем австрийским сыщикам. Волей-неволей Стендалю приходится быть крайне осторожным. Он печатается в английских журналах, не подписывая своих статей. “Маскировка” была столь тщательной, что лишь спустя сто лет был определен автор этих статей и они были переведены на французский язык и опубликованы на родине писателя.
В 1823 и 1825 гг. Стендаль публикует в Париже свои литературные памфлеты под названием “Расин и Шекспир”. По сути, эти памфлеты становятся программой новой литературной школы, которая, отвергнув принципы классицизма, ратовала за демократизацию искусства. Стендаль, вслед за своими итальянскими друзьями-карбонариями, считал, что классицизм – литература мертвых, а романтизм – литература живых. В романтическом искусстве его в первую очередь привлекали смех и ирония Фальстафа, яркие индивидуальности вроде Отелло и Макбета, чьи поступки непредсказуемы.
И все же, что имел в виду Стендаль, противопоставляя классицизму романтизм? По определению самого писателя, “романтизм – это искусство давать народам такие литературные произведения, которые при современном состоянии их обычаев и верований могут доставить им наибольшее наслаждение”.
Романтизм культивировал все исключительное, индивидуальное, противоречивое и бунтарское. Однако творчество самого Стендаля и его эстетическая программа далеко выходили за рамки романтических представлений о задачах словесного искусства.
Стендаль видел в Шекспире, создавшем, по его мнению, “множество тонких картин сердечных волнений и нежнейших оттенков страсти”, достойного учителя для писателей нового направления. Особенно важным для нового искусства Стендаль считал умение Шекспира выразить внутренний мир героя, подражая природе. Однако это же требование является и одним из самых важных принципов классицизма. Нет ли тут противоречия в рассуждениях Стендаля?
Дело в том, как понимать это требование. Писатель явно понимал его по-своему: подражать природе – значит быть естественным, отбирать для художественного произведения из жизни наиболее типичное, оригинальное, характерное и в то же время индивидуальное. Искусство, утверждал Стендаль, “есть прекрасная ложь” в том смысле, что писатель создает инобытие действительности в ее наиболее характерных чертах, а не копирует действительность. Такое искусство легко узнается и воспринимается его современниками.
Общественно важные социальные вопросы, утверждал Стендаль, должны вставать перед читателями не как заранее заданные схемы, “лозунги”, отражающие симпатии или антипатии автора, а как органически уловленная всем строем произведения часть интеллектуальной нагрузки. В этом смысле художественные произведения Стендаля -“образцы преподнесения острополитических ситуаций в интимно-лирическом плане”. Цель художника-реалиста, считал Стендаль, заключается в том, чтобы от понимания жизненной драмы героя повествования подвести читателя к пониманию конкретных общественно-исторических условий, в которых живет и действует герой писателя.