И. С. Тургенев был чуток ко всему новому в российской действительности, откликался на актуальные явления современности. В своих произведениях писатель изобразил героев эпохи. Роман “Дворянское гнездо”, опубликованный в журнале “Современник” в 1859 году, – это последняя попытка Тургенева найти такого героя в дворянской среде. Писатель понимал, что Россия подошло в решению важнейшего вопроса: сможет ли дворянство и далее претендовать на роль ведущей исторической силы? Главный герой “Дворянского гнезда” Федор Иванович Лаврецкий принадлежит к родовитому дворянству. Однако герой имеет двойное происхождение: Лаврецкий – сын помещика и крепостной крестьянки. Внешность Лаврецкого не имеет ничего общего с типом традиционного дворянского интеллигента. От героя так и веет “степным здоровьем, крепкой, долговечной силой”. Лаврецкий получил весьма странное воспитание: отец его был сторонником спартанских методов. Иван Петрович приказывал будить сына в четыре часа утра, обливать его холодной водой, велел ему есть один раз в день. Федор регулярно ездил верхом, стрелял из арбалета. Отец заставлял Лаврецкого одеваться по-шотландски, штудировать международное право и математику, изучать геральдику… Когда Федору исполнилось шестнадцать лет, отец стал воспитывать в сыне презрение к женщинам. Неудивительно было бы, если бы воспитание, полученное Лаврецким, духовно искалечило его. К счастью, этого не произошло. Лаврецкий почувствовал, что книжные истины, которыми его пичкали, далеки от российской действительности, той жизни, от которой его отгораживали. Он не уподобился своему отцу, типичному “цивилизованному” барину, вольтерьянцу и англоману. Герой пытается преодолеть разлад между теорией и практикой. Вопреки своему воспитанию, Лаврецкий стремится сблизиться с народом, хочет трудиться сам. Лаврецкий “требовал прежде всего признания народной правды и смирения перед нею”. В споре с Паншиным он выдвигает этот вопрос на первый план. Паншину, утверждающему, что Россия отстала от Европы ( мы даже мышеловки не изобрели), Лаврецкий доказывает невозможность скачкообразного развития. Он критикует крайности западнических теорий, отрицает реформы, грозящие безумным перекраиванием жизни народа. Многое заставляет рассматривать Лаврецкого как предшественника героя нового типа. Это и его размышления в эпилоге романа, и спор с Паншиным, и “мужицкие”, богатырские, унаследованные от матери-крестьянки черты. “На личности Лаврецкого, – утверждал Д. И. Писарев, – лежит явственно обозначенная печать народности, ему никогда не изменяют русский, незатейливый, но прочный и здравый практический смысл и русское добродушие”. Однако замечательно, что в конце романа новая жизнь играет в старом доме и старом саду, не уходит оттуда. Я думаю, писатель хотел сказать этим, что ценности, сформированные в “дворянских гнездах”, вечны, что они должны стоять достоянием и нового поколения.