Судьба Осипа Мандельштама сложилась весьма трагически, и после революции он подвергся гонениям со стороны советской власти. Впрочем, сам поэт не жаловал тех, кто устроил в России кровавый переворот, называя их открыто убийцами и палачами. За это он и поплатился сперва свободой, а позже и с жизнью. Открытое противостояние с властями начинается в 1933 году, когда Мандельштам пишет и публично читает эпиграмму на Сталина. Круг людей, которые слышали это произведение, ограничивается полутора десятками человек из числа литераторов. Кто из них становится доносчиком, история умалчивает до сих пор, однако через полгода Мандельштама арестовывают и отправят в ГУЛАГ. Именно там в 1935 году поэт напишет свое стихотворение-завещание » Да, я лежу в земле, губами шевеля… «. Автор не только предчувствует свою скорую гибель, но и предрекает, что его стихи обретут бессмертие, а великая страна, построенная на костях невинных жертв просуществует ровно до того момента, пока у власти будут тираны.
Первая строчка этого произведения указывает на то, что сам автор считает себя уже покойником. Действительно, несмотря на амнистию, которую поэт получает в 1937 году, его судьба предрешена, ведь забыть едкие строки эпиграммы ни Сталин, ни его окружение не в состоянии. В 1938 году Мандельштам будет повторно арестован и скончается в пересылочном лагере во время эпидемии тифа. Тем не менее, предстоящая смерть его не пугает, потому что поэт убежден: «То, что я скажу, заучит каждый школьник». В этой фразе нет пафоса и самолюбования, просто автору на мгновение приоткрывается будущее, в котором лично ему нет места, но зато найдется оно найдется для стихов — острых, как бритва, сложных в понимании и беспощадных.
«На Красной площади твердей земля, и скат ее твердеет добровольный», — с горькой иронией отмечает поэт, намекая на то, что Советский Союз укрепляет свои позиции на мировой арене за счет труда бесправных каторжан. Под добровольным же скатом автор подразумевает коммунистическую идеологию, которая толкает людей на подлость и на самопожертвование, на подвиги и на убийства.
Граница власти новой державы простирается вплоть «до рисовых полей», т. е. до Китая, который постепенно перенимает советскую идеологию и превращается в некое подобие ГУЛАГА. Амбиции правительства СССР весьма велики, и очень скоро к социалистическому лагерю примкнут даже те страны, которые весьма далеки от идей коммунизма. Продолжаться это, по мнению поэта, будет до тех пор, «покуда на земле последний жив невольник».