К сожалению, стихотворение А. С. Пушкина «Виноград» оно не входит в базовую школьную программу и не очень широко известно. Несмотря на небольшой объем, оно несет в себе все основные черты неповторимого художественного мира Пушкина.
Не стану я жалеть о розах, Увядших с легкою весной; Мне мил и виноград на лозах, В кистях созревший под горой, Краса моей долины злачной, Отрада осени златой, Продолговатый и прозрачный, Как персты девы молодой.
Здесь легко обнаруживаются те самые два образных и лексических «полюса», которые вызывают в читателе разнонаправленные эмоции: это весенние «розы», об увядании которых не станет жалеть поэт, и милый его сердцу «виноград», давший название стихотворению. Вокруг каждого из этих полюсов легко выстраиваются (и это — следующий шаг анализа) определенные, также разнонаправленные лексические ряды, соотнесенные по смыслу с исходными лексемами и расширяющие, проясняющие основное эмоциональное впечатление, обогащающие его новыми оттенками значений. В данном случае они подсказаны самим автором: розы прямо связываются с «легкою весной». Виноград же определяется как «отрада осени златой».
И содержание текста, на первый взгляд, ограничивается этим сквозным противопоставлением явлений природы, ее конкретных весенних и осенних реалий. О чем стихи? — о розах и винограде, о неповторимой и преходящей красоте весны и осени. «Тема» и «идея» на этом могут быть исчерпаны.
Однако на самом деле этот самый верхний, простейший слой текста — лишь основа, дающая первотолчок движению поэтической мысли. Наша задача — проследить это движение, выйти на более важные, глубинные — философские — слои произведения.
В самом стихотворении «Виноград» нет слов «юность» и «зрелость», но если мы попытаемся выявить ассоциации, которые вызывают у нас имеющиеся в тексте «розы» и «виноград», «весна» и «осень», то несомненно выйдем и на эти гораздо более значимые для Пушкина ключевые образы.
Образ розы воспринимается нами не только как цветок: мысленное любование красотой, свежестью, ароматом весенней розы влечет за собой ассоциацию с молодой прекрасной девушкой (всплывает традиционное для русской поэзии первой трети XIX века сочетание «дева-роза», встречающееся и у самого Пушкина), с первой «весенней» любовью (опять — таки традиционно роза — символ любви). А «дополняющий» розу образ весны, да еще с эпитетом «легкая», вызывает ассоциации с чем-то радостным, неземным, с юношеской мечтой о счастье, с предвкушением радостей предстоящей долгой жизни.
Еще более прозрачные ассоциации именно с человеческой, а не природной сферой вызывает у нас образ винограда. Одно лишь слово «отрада», несущее в себе не вкусовые ощущения (как следовало бы, если бы имелась в виду лишь сладкая ягода), а опять-таки эмоцию радости бытия, — уже выводит образ винограда из чисто природной, бытовой сферы.
Но он еще и «краса моей долины злачной»: ясно, что речь идет не о шести сотках виноградника где-нибудь на крымской даче и что «долина» — это не долина в прямом смысле, а нечто отвлеченное, даже философское и личностно значимое: моя долина, причем » злачная, т. е. урожайная, вырастившая богатые плоды — не земные, но духовные. И в этой ассоциативной цепи «осень златая» (эпитет «златая» влечет за собой ассоциацию и с красотой, и с богатством!) также воспринимается не только как явление природы, но главным образом как пора человеческой зрелости, мудрости, подведения жизненных итогов.
О явном предпочтении второго свидетельствует уже само название стихотворения: не бесстрастно-пропорциональное «Розы и виноград», но именно и только «Виноград». О том же косвенно говорит и «количественная» характеристика: две строки о розах — и они забыты, «увяли» «с легкою весной». Зато виноград «господствует» в остальных шести строках и обретает под пером поэта «плоть и кровь»: он «продолговатый и прозрачный», кажется, его можно потрогать, надкусить, насладиться его сладостью!
Более того, эти шесть строк объединены в одно предложение, переходящее из одной строфы в другую, и сама структура этого предложения — причастный оборот, уточняющий основное понятие, два приложения, два эпитета и завершающее всю эту конструкцию развернутое сравнение — все это, прочитываемое на едином дыхании, усиливает ощущения, нагнетает эмоции, делает образ винограда еще более ярким и впечатляющим. Той же цели служит даже звуковая организация стиха: мягкие л, полнозвучные о создают как бы «рисунок» круглых, мягких, брызжущих соком ягод. Таким образом, сама художественная система стихотворения, буквально все особенности его формы дают нам ответ на главный содержательный прос: что предпочитает поэт — весну или осень. Да, весна прекрасна и радостна, но она быстротечна. Куда ближе поэту осень — время наслаждения «плодами» прошедших лет! Стихотворение о розе и винограде оказывается по сути, философским размышлением о ценностях человеческой жизни, о смысле бытия, о важности творческих свершений, о наслаждении плодами этих свершений — куда более радостном и высоком, чем «легкими», невесомыми радостями молодой «весны».
Но и этим еще не исчерпывается вся глубина содержания стихотворения. Обратим внимание еще на один образ, возникающий в последней строке: «продолговатый и прозрачный, как персты девы молодой». Есть ли в нем какой-то глубинный смысл или это просто сравнение — литературный прием, призванный «разукрасить» образ винограда, придать ему достоверность, реалистическую наглядность (есть ведь на юге такой сорт винограда — «дамские пальчики»)? Почему вызывает он у нас ассоциацию все с той же «девой-розой», т. е. возвращает нас к началу стихотворения? И случайно ли возникает он именно в последней строке, как бы кольцом замыкая мотив молодости и красоты, а самым последним, ударным в стихотворении оказывается слово «молодой»?
Конечно же, все это не случайность: это «изобразительное средство» несет на себе огромную смысловую нагрузку, окончательно проясняет главную, философскую мысль произведения — идею гармонии бытия, вечного круговорота жизни. Прекрасна «легкая» весна, еще ближе сердцу поэта «златая» и «злачная» осень. Но и она пройдет, как проходит все на земле. И на смену снова придет весна и юность, и «дева молодая» будет подобна розе, и розы будут цвести вечно, как вечен круг жизни природы и человечества.
Вот о чем на самом деле это небольшое стихотворение! У каждого человека свои «розы» и свой «виноград», но для всех един закон гармонии земного бытия и вечного круговорота земной жизни.