Страшно, страшно подумать, сколько хороших, только слабых волей людей губит пошлость, как она сильно затягивает, и потом уже не вырвешься.
Из писем читателей к Чехову
Годы молодости, которые Некрасов когда-то назвал “праздником жизни”, сравнительно редко привлекают внимание Чехова-художника, но во всяком случае реже, чем, например, русских писателей первой половины XIX века. “Теперь нельзя брать героя моложе 30-35 лет”, – говорил Чехов, противопоставляя своих героев 20-летним Печорину и Онегину.
Один из самых интересных молодых героев, созданных Чеховым, – студент Иван Великопольский в рассказе “Студент”. И рассказ этот писатель считал своей лучшей, “самой отделанной” вещью. Видимо, в “Студенте” автору была дорога мысль о вечных духовных ценностях, сближающих людей не только самого разного социального положения и культурного уровня, но и эпох, отдаленных друг от друга многими столетиями. Мысль эта выражена в рассказе лаконично и выразительно.
В холодный вечер страстной пятницы Иван Великопольский, студент духовной семинарии, греясь у костра, рассказал двум крестьянкам-вдовам, матери и дочери, евангельский эпизод, предшествовавший описанию “страстей господних”. На тайной вечере апостол Петр, ученик и соратник Христа, как говорится в евангельском сказании, поклялся в верности его учению, в готовности идти с ним на смерть, но тот в ответ произнес фразу: “Говорю тебе, Петр, не пропоет сегодня петел, то есть петух, как ты трижды отречешься, что не знаешь меня”. Далее в Евангелии сказано, что в ту ночь, когда Христа допрашивали и избивали, Петр действительно трижды отрекся от него.
Но как только запел петух, он вспомнил слова учителя и горько зарыдал, каясь в своем предательстве.
Рассказ студента взволновал обеих крестьянок. При словах о том, что в тишине темного сада раздавались глухие рыдания Петра, старшая всхлипнула и “заслонила рукавом лицо от огня”, словно стыдясь своих слез, а у младшей взгляд стал напряженным, “как у человека, который сдерживает сильную боль”.
Эта реакция слушательниц, в свою очередь, взволновала и самого студента. Если в начале рассказа он шел темным лугом к костру в невеселом расположении духа и думал о том, что жизнь никогда “не станет лучше”, то теперь для него настал миг прозрения. Он вдруг почувствовал связь между слезами старой женщины, которая сидела сейчас перед ним, и тем, что происходило, по евангельскому преданию, девятнадцать веков назад. И подумал, что правда и красота, “по-видимому, всегда составляли главное в человеческой жизни и вообще на земле”. В этом апофеозе правды и красоты “вообще на земле” есть какое-то особое, праздничное настроение; невольно вспоминается, что страстная неделя приближается к концу” и те же люди, приютившиеся от непогоды у костра, встретятся в пасхальные дни. И вместе с тем совершенно бесспорно, что специфика евангельской легенды, к которой обращается писатель в этом рассказе, подчинена широкой общечеловеческой идее, более всего в этом произведении нам дорога мысль художника о родстве человеческих душ, о том, что человек может найти себя и свое место в жизни через понимание чужих страданий, в общении с другими людьми.
Обретение смысла жизни, как мы увидим, останется мечтой лучших чеховских героев и в более поздние годы их жизни. Но как часто уже в молодости эта мечта начинает угасать и появляются приметы будущего погружения личности в атмосферу пошлого существования.
Пытаясь понять чеховских героев, попавших в обстоятельства, подобные только что приведенным, нужно вникнуть в психологические мотивы, которые руководят героями. И если вникнуть, то за внешним иногда бездействием, за нежеланием таких героев практически сопротивляться враждебным им обстоятельствам обнаружится такая сила внутреннего сопротивления человека сложившемуся положению вещей, которая стоит открытой борьбы. За внешней покорностью героев судьбе у Чехова очень часто слышен сдержанный протест, их страдания напоминают, что во все времена человек жив “не хлебом единым” и не удобствами быта (даже если этот быт понимать широко, включая сюда и приобщение к культуре и прогрессу), но еще очень важной потребностью – стремлением к душевной чистоте и подлинно нравственной жизни.
Внутренняя жизнь человека развивается в тесном общении с внешним миром. Чехов всегда учитывает эту зависимость, она у него определяет весь облик героя – и индивидуальный характер личности, и духовные ее запросы.
Но между противоположностями в душе чеховских героев большей частью нет мирного сосуществований. Если человек подчиняется силе обстоятельств и в нем постепенно гаснет способность к сопротивлению, то он в конце концов теряет все истинно человеческое, что было ему свойственно. Это омертвение человеческой души – самое страшное возмездие, которое воздает жизнь за приспособленчество.
Чиновник Николай Иванович Чимша-Гималайский, добрый и кроткий человек, любил деревенскую природу (“Крыжовник”). Но тоска по деревне понемногу превратилась в навязчивую идею – купить “усадебку” с крыжовником. Он мечтал: “Сидишь на балконе, пьешь чай, а на пруде твои уточки плавают, пахнет так хорошо, и… и крыжовник растет”.
На достижение этой цели была истрачена молодость, ей в жертву была принесена жизнь жены, на которой Николай Иваныч женился из-за денег для покупки усадьбы (на любовь он уже был неспособен, ведь в нем заглохли все чувства, кроме одного – желания стать землевладельцем). И вот результат – это уже “не прежний робкий бедняга-чиновник, а настоящий помещик, барин”. Он изменился внешне – “постарел, располнел, обрюзг; щеки, нос и губы тянулись вперед, – того и гляди хрюкнет в одеяло”. Изменился он и внутренне – стал неуживчив, высокомерен и говорил важно, точно министр.
Душевное очерствение Николая Иваныча тем разительнее, что он от природы был добрый, мягкий человек, и поначалу его тоска о деревне могла даже показаться поэтической и вызвать у читателя сочувствие: сидя годами в казенной палате, он рвался на волю, на свежий воздух, грезил деревенской тишиной…
Мера душевного оскудения человека определяется, в частности, его отношением к прошлому – Николай Иваныч, поселившись в усадьбе, забывает, что его отец был солдат, а дед – крестьянин, и хвастает дворянством: “мы, дворяне”, “я как дворянин”.
На свинью похож не только Николай Иваныч, но и его собака, которой лень лаять, и голоногая толстая кухарка. Крыжовник со своего участка, кислый и жесткий, он ест, приговаривая: “Ах, как вкусно! Ты попробуй!”
Новый земледелец стал равнодушным к чужим страданиям, к общественным интересам. Этот эгоизм и равнодушие, уход в мир своего “я”, стремление ограничить все тремя аршинами земли осуждается Чеховым.
Имя Чехова в русской литературе стоит особняком. Всем своим творчеством писатель боролся против пошлости и мещанства. Лучшие герои Чехова – интеллигентные, думающие люди, души которых страдают в поисках гармонии и добра жизни. Антон Павлович призывает в каждом своем рассказе к поиску смысла жизни, душевной чистоты, возвышенным целям, состраданию: “Не успокаивайтесь, не давайте усыплять себя!., не уставайте делать добро… Счастья нет и не должно быть, а если в жизни есть смысл или цель, то смысл и цель эти вовсе не в нашем счастье, а в чем-то более разумном и великом. Делайте добро!”
С восхищением говорит о великом русском писателе американец Эрскин Колдуэлл: “Антон Павлович Чехов был и несомненно останется на все времена, пока существует искусство слова, одним из величайших писателей мира. Его творения – это памятник, воздвигнутый его гению, и притом нетленный”.
Интересно высказывание французского писателя Анд-ре Моруа: “Своим театром и своими рассказами Чехов указывает нам путь к более чистой жизни”. В произведениях русского писателя Моруа видит призыв к светлому – чистому.
Ненавидя старый мир – мир пошлости и мещанства, – Чехов предвещал новую Россию, предсказывал свободную и счастливую жизнь.