Великий русский критик В. Г. Белинский сказал, что задача поэзии состоит в том, “чтобы извлекать поэзию жизни из прозы жизни и потрясать души верным изображением жизни”. Именно таким писателем, потрясающим души изображением порой самых ничтожных картин существования человека в мире, является Н. В. Гоголь. Величайшая заслуга Гоголя перед русским обществом, на мой взгляд, состоит не столько в том, что он вывел правдивые картины русской жизни в “Ревизоре” и “Мертвых душах”, и даже не в том, что сумел одним разом посмеяться над всем дурным, что существовало в современной ему России, сколько в том, что он создал бессмертный образ Акакия Акакиевича Башмачкина, героя повести “Шинель”.
В основе замысла Н. В. Гоголя лежит конфликт между “маленьким человеком” и обществом, конфликт, ведущий к бунту, к восстанию смиренного. Повесть “Шинель” описывает не только случай из жизни героя. Перед нами предстает вся жизнь человека: мы присутствуем при его рождении, наречении именем, узнаем, как он служил, почему ему необходима была шинель и, наконец, как он умер. Всю свою жизнь Акакий Акакиевич проводит в “переписываньи” бумаг на службе, и герой вполне доволен этим. Более того, когда ему предлагают занятие, требующее того, “чтобы переменить заглавный титул, да переменить кое-где глаголы из первого лица в третье”, бедный чиновник пугается и просит избавить его от этой работы. Акакий Акакиевич живет в своем маленьком мире, он “ни один раз в жизни не обратил внимания на то, что делается и происходит каждый день на улице”, и лишь в “переписываньи ему виделся какой-то свой разнообразный и приятный мир”. В мире этого чиновника ничего не происходит, и, не случись невероятной истории с шинелью, о нем нечего бы было рассказать.
Башмачкин не стремится к невиданной роскоши. Ему просто холодно, да и по чину он должен являться в департамент в шинели. Мечта сшить шинель на вате становится для него подобием великой и почти невыполнимой задачи. В его системе мировых ценностей она имеет такое же значение, как стремление какого-нибудь “великого человека” добиться мирового господства. Мысль о шинели наполняет смыслом существование Акакия Акакиевича. Даже внешность его меняется: “Он сделался как-то живее, даже тверже характером, как человек, который уже определил и поставил себе цель. С лица и поступков его исчезло само собою сомнение, нерешительность… Огонь порою показывается в глазах его…”. И вот, достигнувший наконец предела своих стремлений, герой повести в очередной раз сталкивается с несправедливостью. Шинель крадут. Но даже не это становится главной причиной смерти несчастного Башмачкина: “значительное лицо”, к которому чиновнику советуют обратиться за помощью, “распекает” Акакия Акакиевича за неуважение к начальству и выгоняет из своего дома. И вот исчезает с лица земли “существо, никем не защищенное, никому не дорогое, ни для кого не интересное, даже не обратившее на себя внимание…”. Смерти Башмачкина, как и следовало ожидать, почти никто не заметил.
Финал повести фантастичен, но именно такой финал позволяет писателю ввести в произведение тему правосудия. Призрак чиновника срывает шинели со знатных и богатых. После смерти Башмачкин поднялся на недоступную ему ранее высоту, он преодолел убогие представления о чине. Бунт “маленького человека” становится главной темой повести, бунт Акакия Акакиевича сродни бунту Евгения из “Медного всадника”, осмелившегося на мгновение стать на равных с Петром I, лишь системы ценностей этих двух героев различны.
История бедного чиновника написана так подробно и достоверно, что читатель невольно входит в мир интересов героя, начинает сочувствовать ему. Но Гоголь – мастер художественного обобщения. Он сознательно подчеркивает: “В одном департаменте служил один чиновник…”. Так возникает в повести обобщенный образ “маленького человека”, тихого, скромного, жизнь которого ничем не примечательна, но который, однако, тоже обладает собственным достоинством и имеет право на свой мир. Может быть, поэтому мы в конце концов жалеем уже не Акакия Акакиевича, а “бедное человечество”. И вероятно, потому наш гнев вызывает не грабитель, а “значительное лицо”, не сумевшее пожалеть несчастного чиновника.
И еще в конце повести мы приходим к страшному выводу: предметом повествования становится отнюдь не история о том, как у героя крадут шинель, а о том, как у человека украли жизнь. Акакий Акакиевич, по сути, и не жил. Он никогда не размышлял о высоких идеалах, не ставил перед собой никаких задач, ни о чем не мечтал. И незначительность происшествия, положенного в основу сюжета, характеризует сам мир.
Н. В. Гоголь делает тон повествования комичным. В тексте сквозит постоянная ирония над Башмачкиным, даже дерзкие мечты чиновника оказываются не чем иным, как Стремлением непременно пустить мех куницы на воротник. Читатель должен не только войти в мир Акакия Акакиевича, но и ощутить незначительность и убогость этого мира. Кроме этого, в повести есть и авторский голос, и Н. В. Гоголь становится, таким образом, как бы посланником русской гуманистической традиции. Именно от имени автора говорит тот молодой человек, который, неудачно пошутив над Акакием Акакиевичем, “много раз содрогался потом на веку своем, видя, как много в человеке бесчеловечья, как много скрыто свирепой грубости в утонченной, образованной светскости…”,
В повести Н. В. Гоголя “Шинель” явно прослеживается авторская позиция. С одной стороны, писатель выступает с резкой критикой того общества, которое превращает человека в Акакия Акакиевича, протестуя против мира тех, кто “натрунились и наострились вдоволь” над “вечными титулярными советниками”, теми, у кого жалованье не превышает четырехсот рублей в год. Но с другой стороны, гораздо более, на мой взгляд, существенно обращение Н. В. Гоголя ко всему человечеству со страстным призывом обратить внимание на “маленьких людей”, которые живут рядом с нами.