Е. И. НОСОВ
БЕЛЫЙ ГУСЬ
Если бы птицам присваивали воинские звания, то этому гусю следовало бы дать адмирала. Все у него было адмиральское: и выправка, и походка, и тон, каким он разговаривал с прочими деревенскими гусями.
Ходил он важно, обдумывая каждый шаг. Он всегда высоко и неподвижно держал длинную шею, будто нес на голове стакан воды.
Одним словом, Белый гусь был самой важной персоной в деревне. В силу своего высокого положения жил он беспечно и вольготно. На него засматривались лучшие гусыни деревни; ему принадлежали лучшие песчаные отмели.
Но самое главное – то, что плес, на котором я устроил приваду, Белый гусь считал тоже своим. Из-за этого плеса у нас с ним давняя тяжба. Он меня просто не признавал. То он кильватерным строем ведет свою гусиную армаду прямо на удочки. То затеет всей компанией купание как раз у противоположного берега.
Много раз он поедал из банки червей, утаскивал куканы с рыбой. Делал это не воровски, а все с той же степенной неторопливостью. Очевидно, Белый гусь считал, что все в этом мире существует только для него одного и, наверное, очень бы удивился, если бы узнал, что сам-то он принадлежит деревенскому мальчишке Степке, который, если захочет, оттяпает Белому гусю голову, а Степкина мать сварит из него щи со свежей капустой.
Однажды весной, когда я пришел на свое любимое место ловить рыбу, Белый гусь уже был там. Увидев меня, он зашипел, раскинул крылья и двинулся на меня. Подбежавший Степка объяснил, что сейчас у гуся гусята, вот он и бросается на всех.
– А мать-то их где? – спросил я Степку.
– Сироты они. Гусыню машина переехала.
Только теперь я разглядел, что одуванчики, среди которых стоял Белый гусь, ожили и сбились в кучу и испуганно вытягивают желтые головки из травы.
Как-то раз, когда я был на своей приваде, я не заметил, как из-за леса наползла туча, потом налетел вихрь; сразу вокруг все зашумело, и туча прорвалась и обрушилась холодным косым ливнем. Гуси, растопырив крылья, полетели в траву. Под ними спрятались выводки. Вдруг по козырьку кепки что-то стукнуло, и к моим ногам скатилась белая горошина.
Гуси замерли в траве, тревожно перекликаясь.
Белый гусь сидел, высоко вытянув шею. Град бил его по голове, гусь вздрагивал и прикрывал глаза. Когда особенно крупная градина попадала в темя, он тряс головой и снова выпрямлялся.
Туча свирепствовала с нарастающей силой. Гуси не выдержали и побежали, а град гулко барабанил по их пригнутым спинам. То здесь, то там слышался жалобный призывный писк гусят. А к моим ногам скатывались уже не круглые горошины, а куски наспех обкатанного льда.
Туча умчалась так же внезапно, как и появилась. Под солнечными лучами белый запорошенный луг на глазах темнел, оттаивал. В поваленной мокрой траве, будто в сетях, запутались иссеченные гусята. Они погибли почти все.
Луг, согретый солнцем, снова зазеленел. И только на его середине никак не растаивала белая кочка. Я подошел ближе. Это был Белый гусь. Он лежал, раскинув могучие крылья и вытянув по траве шею. Серый немигающий глаз глядел вслед улетающей туче. По клюву из маленькой ноздри сбегала струйка крови.
Все двенадцать пушистых “одуванчиков”, целые и невредимые, толкаясь и давя друг друга, высыпали наружу из-под крыла Белого гуся. Весело попискивая, они рассыпались по траве, подбирая уцелевшие градины. Перед ними открывался удивительный мир, полный сверкающих трав и солнца.
Комментарий. Рассказ Е. Носова “Белый гусь” необычен тем, что в нем описана история не человека, а птицы.
С любовью и восхищением рисует автор Белого гуся, подчеркивая его красоту, силу и важность. Это была смелая и гордая птица, уверенная, что весь мир принадлежит ей.
Но вот случилось несчастье: погибла гусыня, и Белый гусь сам стал заботиться о малышах, став для них и матерью, и отцом.
Неожиданно налетевший ливень и град показали, сколько в нем самоотверженности и любви к детям. Кажется, что не инстинкт самосохранения движет им, а вполне осмысленные человеческие чувства. Автор с глубоким уважением и сочувствием рисует картину, когда градины, одна больше другой, бьют его по голове, а он сидит неподвижно и терпеливо, спасая под своими крыльями детей. Грустью проникнуты строки, описывающие его гибель. Он погиб, но все двенадцать “одуванчиков” остались целы и невредимы.
Умный и тонкий рассказ Е. Носова учит нас любить и лучше понимать природу, видеть в ней не обычных птиц и зверей, а существ, близких и дорогих нам.