Одной из замечательных особенностей литературного дела Пушкина является исключительное разнообразие и разносторонность его творчества, широчайший охват им всех возможных родов, видов, форм национального искусства слова, величайшим создателем которого он у нас и стал. И во всех этих видах и формах Пушкин явил изумительные образцы мирового художественного творчества, способные выдержать любое испытание временем.
Предельно созрел, развернулся во всю свою мощь гений Пушкина в таких фундаментальных творениях, как роман в стихах “Евгений Онегин”, народная трагедия “Борис Годунов” (сам Пушкин по праву называл их своими подвигами), “Маленькие трагедии”.
В кругу исторических раздумий Пушкина одно из ведущих мест занимают судьбы русской нации, русского национального государства. Наиболее непосредственно проблема народа, его роли в истории, его исторических судеб ставится Пушкиньцч в трагедии “Борис Годунов”.
“История народа принадлежит поэту”, – утверждал в ту пору Пушкин. И в своей трагедии он подходит к истории именно как поэт, стремясь оживить ее, развернуть яркую и полнокровную картину прошлого людей и событий давно минувших дней. В то же время он настойчиво и последовательно старается “воскресить минувший век во всей его истине”. В результате было создано произведение в высшей степени своеобразное и в своем роде единственное: несравненное по своей художественной силе и вместе с тем почти совершенно лишенное художественного вымысла.
Задачам, поставленным перед собой поэтом, никак не соответствовали традиционные формы драматургии классицизма. Вместо предписанных поэтикой классицизма двадцати четырех часов действие “Бориса Годуно ва” охватывает период в семь с лишним лет. Отброшен принцип “единства места”: действие трагедии развертывается с необыкновенной калей-доскопичностью – переходит из дворца на площадь, из монастырской кельи в корчму, из палат патриарха – на поля сражений, даже переносится из одной страны в другую – из России в Польшу. Это позволяет поэту обнаружить скрытые пружины исторических событий. То, что совершается во дворце, объясняется тем, что происходит в боярских хоромах, а последнее обусловлено тем, что творится на плота ш.
В “Борисе Годунове”, не имеющем центральной любовной интриги, обязательной для поэтики классицизма, огромное количество (около шестидесяти) действующих лиц, представителей всех слоев тогдашнего общества. Вопреки традициям здесь нет и главного героя. Трагедия называется именем царя Бориса, но она не только не кончается его смертью, но и фигурирует он всего лишь в шести сценах из двадцати трех. Вся пестрая и многоликая Русь эпохи “многих мятежей” проходит перед нами в живой и движущейся, шумящей, волнующейся, “как море-окиян”, полной событий панораме. Русь конца XVI – начала XVII века и является главным действующим лицом, своего рода коллективным героем пушкинской трагедии.
По-шекспировски “вольно и широко”, мастерски пользуясь средствами речевой характеристики, лепит Пушкин человеческие характеры – в этом с особенной силой сказывается его новый художественно-реалистический метод. Борис Годунов – отнюдь не традиционное амплуа классического “злодея”: он не только “цареубийца”, через кровь Димитрия пришедший к власти, но и умный правитель, и любящий отец, и усталый, ощущающий себя глубоко несчастным человек. С таким же разнообразием, многосторонностью разработан образ его противника – Самозванца, резко противостоящий штампованному “злодею” из трагедии “Димитрий Самозванец” А. Сумарокова. Пушкин рисует характеры Бориса и Самозванца, как и вообще всех персонажей трагедии, в тесной и непосредственной связи с духом и особенностями исторической эпохи. Историчность характеров, сочетающаяся с психологической правдой, составляет одно из основных и существенных свойств реализма Пушкина в “Борисе Годунове”.
В изложении исторических событий поэт в основном следовал за “Историей Государства Российского” Карамзина. Из нее взял он почти весь фактический материал, у него же заимствовал недоказанную версию об убийстве царевича Димитрия по приказу Бориса. Однако, следуя Карамзину “в светлом развитии происшествий”, Пушкин решительно отверг проникнутую консерватизмом и монархическим духом общую схему его “Истории…”.
В пушкинской трагедии угрызения совести царя-преступника – не главное; в ней показан “мирской суд” над Борисом – суд истории, причем убийство Димитрия играет, в сущности, второстепенную роль, а появление Самозванца – всего лишь последний толчок, давший возможность вырваться наружу враждебным царю Борису социально-историческим силам. Не поединок между Борисом и Самозванцем, а именно борьба социальных сил составляет истинный предмет основного конфликта пушкинской трагедии.
Существенной частью его является борьба родовитого боярства с Борисом, в которой принимают активное участие и предки самого поэта – “род Пушкиных мятежный”. Но этим социальное содержание трагедии отнюдь не исчерпывается. Борис Годунов, сокрушавший старинное боярство, был вместе с тем и царем-крепостником. Именно этим объясняется глубокое недоверие и нелюбовь народа к Борису, на что и рассчитывают в борьбе с ним мятежные бояре. И вот в трагедию Пушкина включается главная социальная сила, имеющая решающее значение, – “мнение народное”.
Мысл. ь эта составляет один из важнейших философско-исторических тезисов Пушкина, связанных – пусть подспудно – с его раздумьями о судьбе переворота, подготовлявшегося декабристами в отрыве от широких народных масс. С особенной выразительностью сказывается это в финале трагедии, завершающейся знаменитой фразой: “Народ безмолвствует”. В этом “безмолвии” заключена вся дальнейшая судьба Самозванца. Пока народ был на его стороне, он, беглый монах, “сорвал порфиру” с могучего московского царя; поскольку народ от него отвернулся, его ждут быстрое свержение и бесславная гибель. То, что Пушкин выносит свой приговор именем суда народного, является самой замечательной чертой его исторической трагедии, которая действительно не только по своему совершенно новому драматургическому строю, но и по идейному содержанию может быть названа трагедией народной.
Народная трагедия “Борис Годунов” является вместе с тем и трагедией народа. Только благодаря “мнению народному”, народной поддержке противникам Бориса удалось его одолеть, но самому народу от этого не стало легче. Его победа была полностью узурпирована боярами, которые снова, как и в первых сценах трагедии, властно выступают на передний план, распоряжаются, действуют, повелевают. Но явно враждебное “безмолвие” народа как бы свидетельствует, что так будет не всегда. Сегодня народ еще только “безмолвствует”, но завтра он может заговорить, и тогда горе тому, против кого он поднимет свой голос. В безмолвии народа – не только судьба Самозванца, в нем затаен грозный гул грядущих крестьянских восстаний под предводительством Болотникова, Разина, Пугачева.