Мне кажется, что сцену чтения Евангелие Достоевский ввел для того, чтобы показать, насколько Раскольников и Соня нравственны. Сцена чтения Евангелие в романе психологически наиболее напряженная и интересная. Я с интересом читал и по ходу действия думал, сумеет ли Соня убедить Раскольникова в том, что жить без Бога нельзя, сможет ли своим примером направить его в веру.
Раскольников недоумевал, как в Соне позор и низость совмещаются с противоположными и святыми чувствами. Просто Соня духовно выше, сильнее Раскольникова. Соня сердцем верит в существование высшего божественного смысла жизни. Раскольников спросил Соню: “Так ты очень молишься богу-то, Соня?” и Соня, стиснув его руку, ответила: “Что же бы я без бога-то была?”. “А тебе бог что за это делает?” – допытывался Раскольников, “Все делает!” – отвечала Соня. Раскольников с любопытством всматривался в Соню, как это хрупкое и кроткое существо может так, дрожа от негодования и гнева, быть убеждена в своей вере.
Тут он заметил книгу на комоде – Евангелие. Мне кажется, что неожиданно для самого себя, он попросил Соню почитать про воскресение Лазаря. Соня колебалась, зачем это неверующему Раскольникову, он настаивал. Я думаю, Раскольников в глубине души помнил воскресение Лазаря и надеялся на чудо воскресения самого себя. Соня начала читать сначала робея, подавляя спазмы горла, когда же дошла до воскресения – голос ее окреп, звенел как металл, вся она дрожала в предвкушении чуда воскресения и чуда, что Раскольников услышит и уверует также как верует она. Раскольников с волнением слушал и наблюдал за ней. Соня дочитала, закрыла книгу и отвернулась. Молчание продолжалось пять минут. Вдруг Раскольников с решимостью во взгляде заговорил: “Пойдем вместеЕЯ пришел к тебе. Мы вместе прокляты, вместе и пойдем!”
Значит чудо все-таки произошло, Раскольников в душе понял, что оставаться так не может, надо сломать что надо, взять страдание на себя. Пример Сони был очень важен для Раскольникова, она укрепила его в его отношении к жизни, к вере. Раскольников принял решение, и это был уже не тот Раскольников – мечущийся, колеблющийся, а просветленный, знающий что делать. Я думаю, что воскресение Лазаря – это воскресение Раскольникова.