После заграничных походов в Россию стали проникать и пускать корни западные идеи либерализма. Для их воплощения среди прогрессивной части офицерского корпуса начали появляться тайные политические общества. Наиболее знаменитые из них – Союз Спасения, Союз Благоденствия, Северное и Южное общества декабристов. Одной из основных задач этих организаций была отмена крепостного права, проведение реформ в европейском духе.
Не чужды эти идеи оказались близкому к либеральным слоям А. С. Грибоедову: в его комедии “Горе от ума” Чацкий, главный герой, явился выразителем воли большей части прогрессивного дворянства.
Один из основных пунктов программы Чацкого – необходимость служения Отечеству. Именно служения, а не прислуживания старшему по чину, как это делает Молчалин.
Но главный герой комедии, подобно многим декабристам, не находит для себя подходящего занятия. “Служить бы рад, прислуживаться тошно”, – говорит Чацкий, в какой-то мере соглашаясь с высказыванием Рылеева о том, что служить могут “одни подлецы”.
Близость грибоедовского героя и декабристов видна и в отношении к крепостному праву – если вольнодумцы ратовали за его отмену, то Чацкий выступает с осуждением тех извращенных его форм, которые существовали в России; он никогда не сможет находиться в одной комнате с тем,
…который для затей
На крепостной балет согнал во многих фраках
От матерей, отцов отторженных детей?!
Сам погружен умом в Зефирах и Амурах…
Тяжело переносит Чацкий и преклонение перед иностранным – в заключительном монологе третьего действия звучит протест превращению России во французскую провинцию; превозносятся нравственные силы русского народа:
…умный, бодрый наш народ…
Тут же звучит призыв к возвращению к великой национальной культуре, к древним традициям. Попытка же перевести на родной язык слово “мадемуазель” обеспечивает ораторскую поддержку идее Шишкова, которую одобряли и декабристы.
Еще один вопрос, по которому сходятся во мнениях Чацкий и члены тайных политических обществ, – образование. Домашнее образование не принимается никем из них, но если декабристы покровительствовали университетам, то Чацкий по этому поводу ничего не говорит, но, видимо, симпатизирует им. Сходство проявляется и в речи – ни для Чацкого, ни для декабристов нет четких различий между письмом и устными высказываниями; их монологи тщательно подготовлены (вряд ли Чацкий экспромтом произносит свои вдохновенные речи), широко используются ораторские приемы.
Слова Чацкого так и излучают силу, страсть, пронизаны патриотическим пафосом – ведь он их выстрадал, убедился в их истине и теперь, подобно декабристам, использует эти монологи в качестве оружия против насквозь прогнившего мира Фамусовых, Хлестовых и Молчаливых.
Нельзя не указать на поведение грибоедовского героя: пространные речи произносятся не для оппонентов: главным образом они рассчитаны на зрителя – такова особенность большей части драматических произведений.
Необходимо отметить и то, что Чацкий не одинок:
…Теперь пускай из нас один…
Взять хотя бы двоюродного брата Скалозуба – можно установить некоторую связь: и он, и Чацкий, и многие декабристы после заграничных походов оставили службу, занимались самообразованием (Чацкий ездил для этого за границу).
В быту главный герой, подобно декабристам, не танцует, не подходит к столам, покрытым зеленым сукном, и вообще не тратит время на светские забавы.
Не случаен и выбор Грибоедовым фамилии для своего героя – она созвучна с фамилией одного из самых выдающихся людей первой половины XIX века, П. Я. Чаадаева. Подобно Чацкому, он был близок к декабристским кругам, разделяя многие идеи, но окончательно доказать его членство в каком-либо из тайных обществ не удалось и до сих пор…
Как нельзя кстати приходится тут оценка Чацкого Герценом: “Образ Чацкого, меланхолический, ушедший в свою иронию, трепещущий от негодования и полный мечтательных идеалов, появляется в последний момент царствования Александра I, накануне восстания на Сенатской площади. Это – декабрист”…