Очутившись в Кишиневе, Пушкин приступил к выполнению рутинных обязанностей мелкого чиновника канцелярии генерала Инзова. Наместник благоволил поэту и не очень обременял его работой: поручил переводить с французского молдавские законы. Пушкин часто посещал собрания местной знати, вступал в конфликты с заносчивыми молдавскими аристократами, увлекался местным фольклором и даже написал по мотивам молдавской народной поэзии стихотворение “Черная шаль”, ставшее популярной в Кишиневе песней. Поэт часто присутствовал на собраниях местной масонской ложи, где активно участвовал в политических дебатах, публично критиковал военное начальство и даже правительство. Однако Инзов докладывал в Петербург, что высказываемые иногда поэтом крамольные “пиитические мысли” имеют подражательный характер.
Но внешне благополучная жизнь в провинции, оторванность от друзей, от Петербурга – литературного центра России, разочарование в надежде на демократические преобразования в стране тяготили поэта. Он все острее чувствует себя невольником, пленником, его охватывает страстное желание свободы. Мотивы свободы пронизывают романтическую лирику Пушкина, придают ей своеобразный, неповторимый характер. Написанное в этот период стихотворение “Узник” целиком построено на противопоставлении свободы несвободе, проникнуто непреодолимым стремлением к первой. Ритмический строй, система образов стихотворения близки народной песне, и неудивительно, что впоследствии оно стало популярной песней.
В “Узнике” два лирических героя: узник, отбывающий наказание “за решеткой в темнице сырой”, и “вскормленный в неволе орел молодой”, то есть плененная птица, тоже узник. Им обоим несладко в неволе. Эпитет “грустный” в словосочетании “мой грустный товарищ” означает “товарищ по грустному настроению, вызванному несвободой”, а не психологическое состояние конкретной птицы, хотя такое тоже можно себе представить.
Вторая строфа усиливает чувство безысходности и тоски глагольными повторами: “Клюет, и бросает, и смотрит в окно…”. Затем укрепляется впечатление духовного родства товарищей по несчастью, все помыслы которых устремлены к одной цели: “Давай улетим!”.
Тональность третьей строфы резко контрастирует с предыдущими. После немого призыва птицы к действию первоначальное настроение подавленности сменяется оптимистическим, всепобеждающим стремлением к свободе:
Мы вольные птицы; пора, брат, пора!
Туда, где за тучей белеет гора,
Туда, где сияют морские края,
Туда, где гуляем лишь ветер… да я
Основная мысль стихотворения, что состояние свободы определяется не физической, реальной волей, а чувством внутреннего достоинства человека, его способностью отстоять свою духовную свободу.
Герои стихотворения неопределенно представляют себе место обретенной ими свободы: это что-то высокое (“где за тучей белеет гора”), далекое (“где синеют морские края”) и почти не материальное (“где гуляем лишь ветер… да я!..”). Главное – избавиться от унизительного положения узника, ведь свобода – это естественное состояние всякого живого существа, а неволя противна природе. Разбить оковы, преодолеть решетки, обрести состояние первозданной свободы – необходимое условие существования.
Образное, ясное, напевное стихотворение стало популярной песней.
Душная, предгрозовая общественная атмосфера начала 1820-х годов томила поэта. Унизительное положение ссыльного, лишенного возможности полноценной интеллектуальной жизни, усугубило состояние депрессии и стремление любой ценой обрести свободу, высшую человеческую ценность. Чуть позднее, в 1824 году, объясняя, почему он подал в отставку, Пушкин с достоинством пишет: “Я устал быть в зависимости от хорошего или дурного пищеварения того или другого начальника, мне наскучило, что в моем отечестве ко мне относятся с меньшим уважением, чем к любому гонцу англичанину, явившемуся щеголять среди нас своей тупостью и своей тарабарщиной. Единственное, чего я жажду, это – независимости…”.