Александр Грибоедов так же, как и Пушкин, родился и вырос в
Москве. В комедии “Горе от ума” Грибоедов отразил быт и нравы московского барства, которое хорошо изучил, вращаясь в этих кругах. Еще в давние времена народ говорил о Москве, что это не город, а целый мир. Чем стремительнее становится бег нашего времени, тем страшнее представить себе, какой была Москва столетие назад, какие слои сменяли друг друга, какие нравственные устои одухотворяли ее облик. Литература оставила этот след, воспев Москву в своих произведениях. Москва Грибоедова и Пушкина, Толстого и ‘Чехова, Репина и Сурикова, Шаляпина и Чайковского отражена впечатляюще.
Я думаю, этот список можно продолжать целым рядом выдающихся имен.
В “Горе от ума” отражена эпоха после 1812 года. В художественных образах она дает яркое представление о русской общественной жизни 20-х годов XIX века. На первом плане широко и ярко показана барская Москва, которая возникает из разговоров и реплик персонажей комедии. “И награжденья брать, и весело пожить” – это идеал барской Москвы, это философия жизни фамусовского общества. Убежденные крепостники, невежественные люди, положение которых обязывало быть выше по уровню, боятся просвещения и новых взглядов потому, что понимают, что новая сила – сметет их как ненужный хлам, поэтому они стремятся к единению с себе подобными. В России назревали перемены, в Москву тоже проник дух свободомыслия. Чацкий, вернувшись в Москву, видит, что она не изменилась. Он говорит Софье: “Что нового покажет мне Москва, вчера был бал, а завтра будет два”. Фамусов восхищается Москвой, видя в ней особый шик. Он заявляет: Решительно скажу: едва другая сыщется столица, как Москва! Любя Москву, Грибоедов сумел донести до нас ее облик с такой силой, что сейчас, спустя столько лет, думаешь о том, что это было вчера. Внешне перемены огромные, а суть осталась. Скалозуб о Москве отзывается “как о дистанции огромного размера”, глупо утверждая, что после войны 1812 года она расцвела. Он говорит: “По моему сужденью, пожар способствовал ей много к украшенью”. Разве это речь патриота, который любит свой народ и Россию? Фамусовское общество сделало Москву своей “кормушкой”. Если сравнить Москву Грибоедова с Москвой Пушкина, то невольно напрашивается мысль, а именно: годы идут, но мало что меняется в облике города и в психологии общества, населяющего этот город. Мать Татьяны Лариной ранее жила в Москве, попав в деревню, сначала плакала, но потом привыкла, смирившись со своей судьбой. Татьяну должна была ждать такая же ужасная участь: запертая в деревне среди диких людей, она волей-неволей вынуждена повторить жизнь своей матери, выйдя замуж за какого-нибудь отпрыска Скотининых, или ждать, когда ее повезут “в Москву, на ярмарку невест”. Каким унизительным кажется нам подобное путешествие! Что, впрочем, позднее и происходит, Соседи советуют матери Татьяны: “В Москву, на ярмарку невест! Там, слышно, много разных мест”. Соседи предлагают матери Татьяны деньги взаймы, по доброте душевной беспокоятся, как бы девушка не осталась незамужней. Только доброта их – на свой манер: не понимают они другого счастья, кроме своего. Бедная, бескрылая доброта бедного, бескрылого мира. Но мир этот властвует над Татьяной, он постановил: ехать в Москву. Она боится ехать, ей жалко расставаться со “своими рощами, лугами”, о в то же время ее манит неизвестность. Решено, Ларины едут в Москву. (“Дорожной скукою вполне, семь суток ехали они…”)
Пушкин любил Москву, хотя московское дворянство изобразил в насмешливых тонах. О самом городе он пишет:
Как часто в горестной разлуке, В моей блуждающей судьбе, Москва, я думал о тебе! Москва! Как много в этом звуке Для сердца русского слилось! Как много в нем отозвалось!
Пушкин умел отличать парадный, казенный патриотизм светских раутов от того народного патриотизма что живет в душе каждого честного человека. Москва пушкинской эпохи – это торговый город, обиталище старого российского барства, “ярмарка невест”. Мир, в котором предстоит жить Татьяне, напоминает знакомое окружение Петушковых, Гвоздикиных и прочих.
В седьмой главе “Евгения Онегина” Пушкин изобразил московскую жизнь. В сознании поэта живут две Москвы: величественная, героическая и барская грибоедовская Москва, над которой он смеется. Быт московского барства хорошо знаком Пушкину. Эти старые, полуживые княжны, живущие событиями полувековой давности, их престарелые слуги, вяжущие чулки в передних, чтоб хоть как-нибудь заполнить тупое существование, эти жеманные восклицания, смешивающие языки “французский с нижегородским” – все это
Пушкин помнит с детства. Казалось бы, простые, милые люди, но у Пушкина они вызывают гнев;
Но в нux нe видно перемены, Все в них на старый образец…
О, как это похоже на московское общество Грибоедова! Пушкин пишет: Иван Петрович так же глуп, Семен Петрович так же скуп, У Пелагеи Николавны. Все тот же друг мосье Финмуш, И тот же шпиц, и тот же муж.
Не так уж безобидны эти старушки, такие милые по отношению к
Тане, ведь именно они объявили безумцем Чацкого, они изгнали его из Москвы. Пушкин сознательно напоминает цитату из Грибоедова: “Все тот же шпиц и тот же муж”. О московском барстве Пушкин сказал очень мало, он только напоминает, что есть пьеса, в которой описаны эти самые люди в эту самую эпоху. Почему человек добрый по отношению к себе подобным становится страшен, когда выступает против чуждого ему нового движения? Ведь и Фамусов у Грибоедова не тиран, не деспот, а хлебосольный барин и любящий отец, но именно он оказывается во главе травли Чацкого Татьяне “душно здесь, она мечтой стремится к жизни полевой”. Ольга, сестра Татьяны, вероятно, была бы без ума от московского бала, это посредственная натура, в деревне ее жизнь была поверхностной и неинтересной. Повторяя Грибоедова, можно сказать: “Дома новы, а предрассудки стары, не истребят ни годы их, ни моды, ни пожары”. Мне кажется, эта фраза созвучна с пушкинскими строками: Все в них так бледно, равнодушно, Они клевещут даже скучно… И даже глупости смешной В тебе не встретишь, свет пустой
Мир, который представляла себе Татьяна, оказался вовсе не ярким, умным и интересным, а пошлым, вздорным и бесцельным.
Но, несмотря на все недостатки города, Пушкин и Грибоедов все-таки любили Москву. “Отечество, сродство и дом мой в Москве”, – писал Грибоедов. В пушкинском плане седьмая глава называется “Москва”. Три эпиграфа, каждый по-своему, раскрывают отношение поэта к старинному русскому городу. “Москва, России дочь любимая, где равную тебе сыскать?” – это восторженный отзыв поэта о городе, перед которым можно и нужно преклоняться, имя которого напоминает героические страница истории. Мне кажется, мы вряд ли читали бы сегодня “Евгения Онегина” и “Горе от ума”, если бы Пушкин и Грибоедов не любили Москву. Ведь только любовь к Родине и ее народу побуждает писателей достоверно изображать все недостатки, присущие родному городу. Лермонтов писал: “Москва! Люблю тебя как сын, как русский. Сильно, пламенно и нежно!” И мне хочется верить, что хоть кто-нибудь из нас, русских, научится любить Москву так же пламенно!