Михаил Александрович Шолохов пришел в литературу с яркими, самобытными и суровыми произведениями о гражданской войне. Революция взломала и перевернула старый мир, и из глубины общества к свету, творчеству, созиданию нового вышли миллионы отвергнутых старым миром людей, утверждавших теперь свое право не только на существование, но и на мир, и на землю, и на свободу, и на труд. Этот новый строящийся мир оказался жестоким к тем, кто лишился богатства и привилегий, и потому цепляющимся за все, что было в прошлом в их руках: за собственность, власть, души людские.
На Дону, как и по всей России, новое схлестнулось со старым в смертельной схватке. Красные, по представлению многих станичников, “вторглись в казачий исконный быт врагами, жизнь дедову, обычную, вывернули наизнанку, как порожний карман” (“Чужая кровь”). Но уже пробивались и утверждались, насаждались и укреплялись новые мысли и чувства, новые отношения между людьми. С обидой неизбывной, “как полынь на ветру”, живет старый Гаврила. Кажется, все пропало: “…ломала скотина базы, гнили стропила раскрытого бурей катуха”, когда стало понятно, что сын не вернется, сгинул он вместе с войском Деникина, отступающим к Новороссийску. Но человеческое сердце способно на многое, и постепенно “прикипело” оно к спасенному и выхоженному продразверстнику. Простой парень, рабочий-большевик вовлекает стариков в новую жизнь.
В рассказе “Червоточина” показана диаметрально противоположная ситуация. Из зажиточной семьи уходит младший
сын Степка в ряды комсомольцев. Мучается парень, когда видит жадность и злобу отца. Их пути все больше и больше расходятся. “Откололась от него семья!” И чувствует Степка, что “в сердце нет уже ни прежней кровной любви, ни жалости к этому беспощадному деру-человеку, который зовется его отцом”. Гибнет же Степка со святой верой во всеобщее счастье.
Никого не обошла эта жестокая борьба. В нее втянуты все: старики, женщины, дети. Диву даешься, как кто-то мог уцелеть в этой кровавой мешанине (“Нахаленок”). В рассказе “Шибалково семя” Шолохов показывает, что жизнь идет вперед независимо от катастроф. Ее невозможно остановить, она мудрее любых людских теорий. Дети рождаются даже в перерывах между сражениями, жизнь торжествует над смертью. Она учит гуманизму самых завзятых вояк.
“- За ноги его да об колесо! Что ты с ним страдаешь, Шибалок? – говорили, бывало, казаки.
А мне жалко постреленка до крайности. Думаю: “Нехай растет, батьке вязы свернут – сын будет власть советскую оборонять. Все память по Якову Шибалку будет, не бурьяном помру, потомство оставлю…” Заканчивается рассказ пророческой фразой: “Он у нас трошки из большевиков, кусаться – кусается, нечего греха таить, а слезу из него не вышибешь!..”
Впоследствии в своих произведениях о Великой Отечественной войне Шолохов покажет стойкость и героизм этих людей, рожденных гражданской войной, выросших в трудные годы социалистического строительства. Именно это поколение отстояло и сохранило свободу и независимость в смертельной схватке с фашизмом. А истоки и сила этого героизма там, в гражданской войне, так гениально показанной Шолоховым.