Памятный день
Наверно, мое сочинение будет выбиваться из общего ряда. Другие напишут про то, как, например, получили паспорт, или как научились ездить на велосипеде. Мне это все, честно сказать, не особо запомнилось. Я вообще домашний мальчик, можно сказать, что “ботаник”. Рано испортил зрением, потому что много читал. Настало время, когда вынужден был начать носить очки. Родителям я никогда особых проблем не доставлял: сам делал домашние задания, вечером возвращался домой вовремя, курить раз попробовал – не понравилось, и не пристрастился. Короче, стыдно признаться, но самым “памятным” для меня днем стал тот день пару лет назад, когда мать в первый раз подняла на меня руку. Да, признаю, что заслужил, что виноват. Все когда-то бывает впервые. Отец рассказывал, что раньше вообще всех пацанов ремнем воспитывали, и они хуже от этого не стали. Вот и моя очередь пришла. Так-то все началось с пустяка. Подумаешь, стянул старые часы у приятеля. И часы не его, отцовы. К тому же, сломанные, ничего в них особенного. Притащил домой, положил, не помню куда, да скоро и забыл про них. А мать возьми да найди! Вот уж чего точно не ожидал. Значит, дело было под вечер, я делал уроки в своей комнате. Вдруг она врывается, в руках – эти самые чертовы часы и давай мне устраивать допрос с пристрастием: дескать, что это да откуда. Сказал честно, как есть. Добавил, что потом верну. “Еще бы не вернешь!” – с гневом выпалила мать и убежала в коридор. Слышу – что-то ищет в кладовке. У меня и в мыслях ничего не было о том, что дальше будет. Смотрю – возвращается с ремнем. Валялся где-то, черный, широкий, кожаный. Сложила его надвое. И без паузы приказывает: “Снимай штаны!” Я, конечно, струсил, по правде говоря, душа в пятки ушла. Ну, давала она мне несколько раз подзатыльник, но не более того. А тут такое дело! Я давай оправдываться, и голосок у меня такой противный стал, жалостливый. А мать на своем стоит: снимай штаны и ложись на диван. Делать нечего, спустил треники до колен вместе с трусами и лег. Так меня впервые выпороли ремнем по голой заднице. Не знаю, чего было больше – боли или стыда. Наверно, второго. Лежу, ору от боли, прошу прощения и злюсь сам на себя, что меня, подростка, лупят как малолетку по голому заду, и я сам покорно ложусь. Но мать у меня женщина суровая, от своего не отступит. Никому такого “памятного дня” не пожелаю. Но почти уверен – больше никогда ничего не украду.