ЧИЧИКОВ И НОЗДРЕВ: В ЧЕМ ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЬ ДВУХ ХАРАКТЕРОВ?
Поэма Н. В. Гоголя “Мертвые души” представляет собой крупномасштабное исследование мира “мертвых душ”, мира людей, скрывающих за маской активной жизненной позиции пошлость и низость своих истинных чувств и поступков. Два характера – Чичиков и Ноздрев – господа, не принадлежащие к породе “тонких”, но и отличные от “толстых”, господа “средней руки” по достатку, образу жизни и положению в мире “мертвых душ”. Однако между ними есть существенные отличия, которые, в свою очередь, не позволяют нам склонить чашу весов морального правосудия ни в сторону одного, ни в сторону другого. Они одинаковы в своей “срединности”, располагающей к себе и столь обманчивой.
Устами лирического героя автор не только подробно анализирует характер Ноздрева, но и делает принципиальный вывод о его скрытой пошлости, которая так легко обманывает “легкомысленно-непроницательных людей”, не распознающих в новом облике все того же Ноздрева: “Ноздрев долго еще не выведется из мира. Он везде между нами и, может быть, только ходит в другом кафтане; но легкомысленно-непроницательны люди, и человек в другом кафтане кажется им другим человеком”. Почти теми же словами автор отзывается и о Чичикове: “Не загляни автор поглубже ему в душу, не шевельни на дне ее того, что ускользает и прячется от света, не обнаружь сокровеннейших мыслей, которых никому другому не вверяет человек…, и все были бы радешеньки и приняли бы его за интересного человека”.
С Ноздревым Чичиков познакомился на обеде у прокурора. Это был среднего роста молодой человек, недурно сложенный, с румяными щеками, белыми, как снег, зубами и черными, как смоль, бакенбардами: “Свеж он был, как кровь с молоком, – пишет Гоголь. – Здоровье, казалось, так и прыскало с его лица”. Чичиков же не был отмечен отменным здоровьем, но всегда “умел сохранить опрятность, порядочно одеться, сообщить лицу приятное выражение и даже что-то благородное в движениях”.
Ноздрев быстро сходился с незнакомыми людьми, в первую очередь благодаря несколько фамильярной манере общения. Так, при виде Чичикова он в знак приветствия расставил обе руки, словно встретил своего давнего знакомого, и тут же начал обращаться к нему на “ты”, хотя Чичиков со своей стороны не давал никакого повода к этому. Ноздрев с радостью сообщает о своих приключениях, кутежах, разгульной жизни и тут же приглашает Чичикова поехать к нему в гости. Желая заполучить нового гостя, Ноздрев называет Собакевича, а именно к нему намеревался попасть Чичиков, скрягой и “жидомором”. Уже в этом, казалось, незначительном эпизоде проявляется свойственная Ноздреву “страстишка нагадить ближнему”: “Чем кто ближе с ним сходился, тому он скорее всех насаливал: распускал небылицу, глупее которой трудно выдумать, расстраивал свадьбу, торговую сделку и вовсе не почитал себя вашим неприятелем; напротив, если случай приводил его опять встретиться с вами, он обходился вновь по-дружески”.
В свои тридцать пять лет Ноздрев был таким же, как в восемнадцать и в двадцать – “охотник погулять”. Не изменила его и женитьба, тем более что жена вскоре умерла, оставив ему двоих маленьких детей.
Ноздрев не интересовался воспитанием малюток, переложив бремя ответственности на плечи молоденькой “смазливой няньки”. Между тем его нос чутко слышал за несколько верст, где была ярмарка со всякими съездами и балаганами. Еще одной страстью Ноздрева была карточная игра. В карты он играл “не совсем безгрешно и чисто, зная много разных передержек и других тонкостей, и потому игра весьма часто оканчивалась другою игрою: или поколачивали его сапогами”, или ему приходилось расплачиваться бакенбардами за шулерские проделки.
Деятельность Ноздрева была деятельностью на холостом ходу, а его готовность “ехать куда угодно, хоть на край света, войти в какое хотите предприятие, менять все что ни есть на все что хотите” – обратной стороной полной бездеятельности. Ноздревская страсть “обмена всего что ни есть на все что хотите” превращает его “деловые” предложения в пародию на нормальный процесс купли-продажи. Ведь сам обмен не был для Ноздрева самоцелью, менял он не для того, чтобы выиграть и заработать больше, “это происходило просто от какой-то неугомонной юркости и бойкости характера”. Бывало так, что, выиграв большую сумму, Ноздрев тут же тратил деньги на скупку ненужных товаров (хомутов, курительных трубок, свечек, платков для няньки, изюма, голландского холста, крупитчатой муки, табака, пистолетов, селедок, горшков, сапог, фаянсовой посуды – на сколько хватало денег). Эти товары вовсе не привозились домой, а “спускались” другому, более счастливому игроку. Иногда Ноздрев возвращался домой без денег, коляски с кучером, в каком-нибудь коротком сюртучке.
Встреча персонажей оказалась роковой, так как Чичиков открыл Ноздреву тайну своей аферы, а тот, в свою очередь, поведал о чичиковском секрете всему свету, присовокупив при этом несколько выдуманных им же самим красочных деталей. Тем более комичным представляется этот факт в свете того, что встретились два мошенника и плута.
Хладнокровное деловое сопротивление “заманчивым” предложениям Ноздрева во время их неудавшейся сделки дополнило наше знание о “непреодолимой силе характера” Чичикова. Но вместе с тем попытка получить у Ноздрева “мертвые души” обнаружила слабость этого характера. Чичиков бранил себя за то, что поступил неосторожно, заговорив с Ноздревым о столь деликатном деле: “Ноздрев человек-дрянь, Ноздрев может наврать, прибавить, распустить черт знает что, выйдут еще какие-нибудь сплетни – нехорошо, нехорошо”. Ведь Чичиков уже немало знал о Ноздреве и из встречи в городе, и еще больше из рассказа самого Ноздрева о его “подвигах” на ярмарке.
Тем более странным кажется то, что он согласился на игру с Ноздревым. Но эта игра еще раз подчеркивает сущность героев. Ноздрев предлагает по сто рублей за души, Чичиков пытается сбавить цену до пятидесяти. Ноздрев предлагает в эту же сумму включить какого-нибудь щенка или золотую печатку. Неисправимый игрок Ноздрев играет не ради выигрыша, а ради самой игры. Проигрыш злит его и раздражает. Финал игры привычный – конфликт, переходящий в драку.
В то же время Чичиков думает не столько о физической боли, сколько о том, что свидетелями неприятной сцены станут дворовые люди. А имидж, выражаясь современным словом, необходимо было поддерживать всеми доступными средствами. Чичиков разрешает угрожающий его репутации конфликт привычным способом – бегством. Впоследствии, когда о покупке “мертвых душ” стало известно всему городу, Чичиков поступает таким же образом.
Так встреча Чичикова и Ноздрева, их шулерская сделка становятся пародией на предпринимательскую деятельность и дополняют характеристику этих персонажей, демонстрируя читателю низость и пошлость господ “средней руки”.