В 1958 году Борис Пастернак был удостоен Нобелевской премии за выдающийся вклад в развитие мировой литературы. Это знаменательное событие, однако, не принесло поэту ожидаемой радости и, уж тем более никак не отразилось на его материальном благополучии. Все дело в том, что известие о присуждении столь престижной награды было воспринято в СССР в штыки. В итоге поэта исключили из Союза писателей и перестали публиковать в советских изданиях. Некоторые литературные деятели даже настаивали на том, чтобы выслать Пастернака из страны как шпиона и антисоветского деятеля. На такой шаг правительство страны все же не отважилось, однако отныне в отношении поэта начались самые настоящие гонения. От него отвернулись друзья и коллеги по писательскому цеху, которые раньше открыто восхищались творчеством Пастернака.
Именно в этот непростой период он написал стихотворение “Нобелевская премия” , в котором признался, что “пропал, как зверь в загоне”. Действительно, автор чувствовал себя в некой западне и не видел из нее выхода, так как все пути отступления были перекрыты ярыми блюстителями государственных интересов. “А за мною шум погони, мне наружу хода нет”, – с горечью отмечает Борис Пастернак и недоумевает, почему оказался в такой нелепой и достаточно опасной ситуации.
Он перепробовал различные варианты разрешения проблемы и даже отправил в Швейцарию телеграмму, в которой отказался от присужденной ему награды. Однако даже этот поступок не смягчил тех, кто начал настоящую травлю Пастернака из-за собственной зависти, мелочности и желания выслужиться перед властью. Список тех, кто публично обвинял поэта во всех смертных грехах, включал довольно большое количество известных имен в мире искусства и литературы. Среди обвинителей значились и вчерашние друзья Пастернака, что особенно сильно задело поэта. Он не предполагал, что его успех вызовет столь неадекватную реакцию тех, кого он считал вполне порядочными и честными людьми. Поэтому поэт впал в отчаянии. Что подтверждают следующие строчки его стихотворения: “Будь что будет, все равно”.
Тем не менее, Пастернак пытается разобраться в том, почему попал в такую немилость и опалу. “Что же сделал я за пакость, я убийца и злодей?”, – вопрошает автор. Свою вину он видит лишь в том, что сумел пробудить в сердцах многих людей искренние и чистые чувства, заставил их восхищаться красотой своей родины, которую безмерно любил. Но именно этого оказалось вполне достаточно, чтобы на автора обрушились потоки грязи и клеветы. Кто-то требовал у Пастернака публичного признания себя шпионом. Другие настаивали на аресте и теремном заключении поэта, которого за непонятные заслуги признали одним из лучших авторов за рубежом. Были и те, кто обвинял Пастернака в конъюнктуре и попытках выслужиться перед врагами Советского Союза в обмен на престижную премию. Параллельно поэту периодически поступали предложения покинуть страну, на что он неизменно отвечал, что для него это равносильно смерти. В итоге Пастернак оказался изолированным от всего общества и вскоре узнал, что болен раком легких. Поэтому в стихотворении и появляется такое финальное четверостишие: “Но и так, почти у гроба, верю я, придет пора – силу подлости и злобы одолеет дух добра”.
Поэт понимал, что это стихотворение никогда не будет напечатано в СССР, так как является прямым обвинением тех, причастен к его травле. Поэтому он тайно переправил стихи за границу, где они и были опубликованы в 1959 году. После этого Пастернака обвинили в шпионаже и в измене родине. Однако судебный процесс над поэтом так и не состоялся, потому что в 1960 году он скончался на своей даче в Переделкино.