Не для кого ни секрет, что каждый писатель пишет по-своему. Индивидуальный стиль формируется благодаря использованию определенных художественных средств, лексики, самой манеры изложения, и, конечно же, способу создания характеров и персонажей. Говоря о поэтических произведениях, в литературоведении используется термин “лирический герой”. Интересно, что лирический герой каждой культурной эпохи является носителем ее идеалов. Например, в классицистических произведениях лирический герой, прежде всего, гражданин, ратующий за развитие родного государства, в сентиментализме – тонко чувствующий духовно-нравственный идеал, в романтизме – свободна, неисчерпаемая и бесконечно сложная личность. В русскую литературу романтизм пришел из западной Европы. Одним из самых известных и значимых европейских поэтов-романтиков считается Джордж Байрон. В русской литературе таковым можно назвать Михаила Юрьевича Лермонтова. Несмотря на то что этих поэтов часто сравнивают, их творческое наследие очень разнится. Романтизм Байрона – это, скорее, реакция и непринятие новой буржуазной действительности, идеализация тоски и деление мира на внешний – греховный – и внутренний – чистый и естественный. Романтические тенденции в творчестве Михаила Юрьевича отразились несколько иначе. Образ лирического героя Лермонтова изменялся на протяжении всей жизни поэта.
В лирике раннего творчества появляется романтический герой-индивидуалист, характерный для Запада. Лирические герои Лермонтова этого периода решительны и бескомпромиссны. Они не принимают действительность, остро реагируют на несправедливость мира, поднимаясь над бытом и реальностью. Это одинокие, свободолюбивые люди, для которых мир, как и у героев Байрона, понимается как состоящий из двух частей. Но у Лермонтова это не грешный и праведный вариант, а мир реальный, который отрицается, и мир идеальный. Интересно, что на ученическом этапе творчества мир лермонтовских героев все еще делится на две непримиримые части, границу между которыми невозможно разрушить:
“Он был рожден для счастья, для надежд И вдохновений мирных!- но безумный Из детских рано вырвался одежд И сердце бросил в море жизни шумной; И мир не пощадил – и бог не спас!” “Он был рожден для счастья, для надежд…”, 1832.
В стихотворении “Монолог”, которое появилось в 1829 году, эта тема повторяется:
“Средь бурь пустых томится юность наша, И быстро злобы яд ее мрачит, И нам горька остылой жизни чаша; И уж ничто души не веселит”. “Монолог”, 1829.
Очевидно, что “пустые бури” олицетворяют мелкие страсти, любовные переживания и интриги, а “яд злобы” – отравляющее действие публики и высшего света на чистую душу, которая в итоге пресыщается всем тем, что может предложить общество.
Появляется мотив свободы как одной из главных ценностей и мотив воли как конечной цели, где душа лирического героя, возможно, обретет покой:
“Зачем я не птица, не ворон степной, Пролетевший сейчас надо мной? Зачем не могу в небесах я парить И одну лишь свободу любить?” “Желание “, 1831.
“Но мне богом дана Молодая жена, Воля-волюшка, Вольность милая, Несравненная; С ней нашлись другие у меня Мать, отец и семья; А моя мать – степь широкая, А мой отец – небо далекое” “Воля”, 1831.
Одиночество, возведенное в абсолют
Лирический герой в стихотворениях Лермонтова резко негативно настроен по отношению к действительности и обществу своего времени. Изначально это проявлялось в непринятии человечества из-за низких моральных качеств и мелочности каждого человека. Эта точка зрения восходит к реализации романтических тенденций Жуковским. Но, в отличие от романтизма Жуковского, в художественной концепции Лермонтова оппозиция возникает не между героем и абстрактным миром, а между героем и живой, очень яркой реальной средой. Конфликт героя и окружения оказывается неразрешимым, герой остается непонятым. Отсюда возникает тема одиночества – пожалуй, самая важная для понимания творчества поэта.
“Один среди людского шума, Возрос под сенью чуждой я”. “Один, среди людского шума”, 1830.
Лирический герой оказывается полностью опустошенным, разбитым праздной жизнью. К нему не приходило вдохновение, потому что “пылкие друзья”, своеобразные змеи-искусители, уже нашлись, а значит и душа лирического героя стала глуха к творчеству:
“Я вспомнил прежние несчастья, Но не найду в душе моей Ни честолюбья, ни участья, Ни слез, ни пламенных страстей”. “Один, среди людского шума”, 1830.
В одноименном стихотворении говорится не только об апатии, но и об упадническом состоянии других людей, которые могут разделить лишь радости жизни, а печали других им не нужны и не интересны:
“Как страшно жизни сей оковы Нам в одиночестве влачить. Делить веселье – все готовы: Никто не хочет грусть делить”.
Появляется тема смерти, сопряженная с мотивом одиночества. Умерев, герой возвысится над земными страстями, но все равно будет несчастен:
“И вижу гроб уединенный, Он ждет; что ж медлить над землей? … Никто о том не покрушится, И будут О смерти больше веселится, Чем о рождении моем…” “Одиночество”, 1830.
Заключительные строки выводят ощущение тоски от непонимания обществом на новый уровень. Здесь достаточно ярко выражено несоответствие героя толпе, его уникальность, индивидуализм. Отрицание, неверие в возможность воплотить стремления, найти родственную душу – все это воплощает в себе лирический герой поэзии Лермонтова. Стоит сказать, что одиночество не является идеальным состоянием. Несмотря на эскапизм, герой не обретает покой в одиночестве. Можно сказать, что его не устраивает ни одно из предложенных жизнью состояний, ему не комфортен ни один из вариантов побега от реальности, но, как говорят, он выбирает из двух зол меньшее. Одиночество понимается и как награда, и как проклятие. Для лермонтовской лирики характерны максималистские отрицания, абсолютное противопоставление человека и мира, обусловленные романтическим восприятием действительности.
“Одинок я – нет отрады: Стены голые кругом. … Ходит в тишине ночной Безответный часовой”. “Узник”, 1837.
Постепенно в творчестве Лермонтова лирическое “я” дистанцируется от автора, появляется образ романтика, которому чуждо успокоение, а жизнь в неволе и пассивности невозможна, потому что герой рожден для другого:
“Я не для ангелов и рая Всесильным богом сотворен”.
Здесь мотив чуждости звучит несколько иначе: лирический герой оказывается чужим не только реальному, но и ирреальному миру:
“Как демон мой, я зла избранник, Как демон, с гордою душой, Я меж людей беспечный странник, Для мира и небес чужой”. “Я не для ангелов и рая…”, 1831.
Лермонтову, как писателю эпохи романтизма, присущ мистицизм. С этой точки зрения важным оказывается образ демона. В стихотворении “Мой демон” автор изображает героя, пресытившегося жизнью, чувствами и переживаниями. Демон равнодушен ко всему, что должно находить отклик в любом другом:
“Он презрел чистую любовь, Он все моленья отвергает, Он равнодушно видит кровь”.
Одиночество демона здесь близится к абсолюту, так как ни в одном из миров он не может найти родственную душу: его сторонятся и люди, и музы. Образ демона появляется и в одноименной поэме. Здесь лирический герой воплощает в себе концентрированное одиночество и бессмысленность существования; трагизм поисков счастья в земной жизни при стремлении к небу предстает трагизмом исканий личности переходной эпохи. Радостное биение жизни в ритме строфе делает равнодушие лирического героя еще более страшным. Стоит сказать, что демон у Лермонтова не является злым духом, у писателя зло есть несбывшееся добро.
Образ лирического героя Лермонтова и лирическое “я” предстают не только субъектом, но и объектом, т. е. не только действующим лицом, но и теми, на кого направлено действие. Самоанализ приводит к неутешительным выводам: рождаются сомнения в изначальной устремленности к добру, вера в прекрасное исчезает.
“Мы пьем из чаши бытия С закрытыми очами… Тогда мы видим, что пуста Была златая чаша, Что в ней напиток был – мечта, И что она – не наша!” “Чаша жизни”, 1831.
С 1830 года в стихотворениях поэта начинает появляться романтическая ирония, направленная на развенчивание романтических клише:
“Не ищи страстей тяжелых; И покуда бог дает, Нектар пей часов веселых; А печаль сама придет. … Сердце глупое творенье, Но и с сердцем можно жить, И безумное волненье Можно также укротить…” “Совет”, 1830.
Примечательно, что совет радоваться жизни противоположен другим лермонтовским строкам – “Я жить хочу! Хочу печали…”. Получается, что отказ от переживания отрицательных эмоций по сути является отказом от настоящей жизни, а тот, кто последует совету, обречет себя на праздное существование. Постоянные развлечения могут привести к потере индивидуальности, глубины внутреннего мира. Такая жизнь с точки зрения поэта представляется куда большим горем, чем отверженность всем и всеми.
“Я для него забыл весь мир, Для сей минуты незабвенной; Но я теперь, как нищий, сир, Брожу один, как отчужденный!…”
Слово “отчужденный” в таком значении впервые употребил именно Лермонтов. И, несмотря на то, что это стихотворение относят к любовной лирике, слово выходит за границы любовной темы. Оно ведет к драматическому финалу:
“Так путник в темноте ночной, Когда узрит огонь блудящий, Бежит за ним… схватил рукой… И – пропасть под ногой скользящей!” “К*** “, 1829.
Каждое четверостишие оканчивается восклицательным предложением, которое не только придает особую интонацию тексту, но и организует, сгущает осознание вечной обреченности.
На пути к реализму
В “Думе”, как и во всей зрелой лирике Лермонтова, глубокая мысль сливается с ее эмоциональной трактовкой. Современное общество предстает как духовно опустошенное. Стихотворение имеет кольцевую композицию. Начало:
“Печально я гляжу на наше поколенье! Его грядущее – иль пусто, иль темно”.
Конец:
“И прах наш с строгостью судьи и гражданина Потомок оскорбит презрительным стихом, Насмешкой горькою обманутого сына Над промотавшимся отцом”.
Замкнутость усугубляет безнадежность положения. Благодаря этому рамочному компоненту раскрывается образ современников – малодушие, бесцельное существование, покорное принятие действительности. Единственным движением в жизни оказывается ожидание смерти. В самом стихотворении два смысловых центра: “я” и поколение. Примечательно, что противопоставление здесь не полное, так как лирический герой оказывается частью поколения. Смягчение и стирание характерных романтических черт отражают переход от романтизма к реализму.
Так какой же лирический герой Лермонтова? Проанализировав творчество поэта можно сделать вывод: Лермонтов рисует образ независимого, отчужденного и одинокого героя, который не стремится к личному счастью. Лирический герой внутренне противоречив, не понят и не принят ни реальностью, ни ирреальным миром. Это – сильная и свободная личность, сознательно выбирающая изгнание.
Проведенный анализ творчества и героя Лермонтова пригодится учащимся 9 и 10 классов при написании сочинения на тему “Лирический герой Лермонтова”.