Марина Цветаева познакомилась с Осипом Мандельштамом в Коктебеле на даче у поэта Максимилиана Волошина. Однако эта встреча была мимолетной и не оставила в душе поэтессы никакого следа. Она открыла для себя Мандельштама как поэта и человека гораздо позже, когда в 1916 году он неожиданно появился на пороге ее московского дома в Борисоглебском переулке. Несколько дней, проведенных в столице, изменили жизнь двух этих людей. Они искренне полюбили друг друга, хотя вспыхнувший роман носил, скорое, литературный характер. Расставшись, поэты обменивались стихами, посвящая их своей возвышенной любви, но никогда не переступали той запретной черты, которая по обоюдному согласию была проведена между этими двумя людьми.
Осип Мандельштам старался не афишировать свои чувства, так как понимал, что у него не может быть ничего общего с достаточно известной поэтессой, которая, к тому же, совсем недавно помирилась с собственным супругом и вернулась в семью. Цветаева же, наоборот, буквально засыпала Мандельштама любовными стихами, считая, что выражать таким образом свои чувства – благородно и весьма аристократично. Так или иначе, она посвятила своему новому знакомому несколько десятков произведений, среди которых оказалось стихотворение “Откуда такая нежность?” , написанное в 1916 году.
Сам Мандельштам назвал это произведение откровением, ведь в нем Цветаева впервые без всяких обиняков поведала о своих чувствах. Уже с первой строчки она спрашивает саму себя, откуда же взялась в ее душе такая нежность к человеку, с которым она была знакома неполных три дня. Поэтесса признается, что “знавала губы” других мужчин, и они доставляли ей намного больше удовольствия. Ей доводилось гладить кудри более густые и шелковистые, а также слушать изысканные признания в любви, которые навсегда остались в сердце. Но ни к одному мужчине поэтесса не испытывала такой удивительной и всепоглощающей нежности, как к Осипу Мандельштаму, который неожиданно ворвался в ее жизнь и сумел изменить ее до неузнаваемости.
Своего нового знакомого Цветаева именует не иначе, как “лукавый, певец захожий”, косвенно обвиняя в том, что именно этот человек лишил ее душевного покоя. К Мандельштаму поэтесса испытывает не любовь в общепринятом смысле этого слова, а нечто гораздо большее. Позже Цветаева признавалась, что встретила человека, которого могла понимать без слов. И это удивительное родство душ произвело на нее гораздо большее впечатление, чем внешность и поэтический дар Мандельштама.