Стихотворение “Последний катаклизм” состоит всего из одного четверостишия, поэтому может рассматриваться как лирическая миниатюра. Однако именно это произведение является одним из наиболее значимых для всего творчества Ф. И. Тютчева, наиболее точно и емко отражающих своеобразие художественного мировоззрения поэта.
С одной стороны, перед нами знакомые тютчевские мотивы: “воды”, гроза, всемирная катастрофа. С другой стороны, речь здесь идет именно о “последнем часе” природы – то есть о конце всего земного, в результате чего мир, по Тютчеву, должен возвратиться к своему первоначалу, божественному истоку. Ведь и само слово “катаклизм” определяется как резкий перелом, разрушительный переворот, катастрофа и в переводе с греческого означает “наводнение”, “потоп” .
Поэтому “Последний катаклизм” – это не пророчество о конце света, а символическое изображение возможности нового акта сотворения жизни. Вода – излюбленная природная стихия поэта как символ жизни, возрождения, обновления. Перед нами оригинальный вариант космогонического мифа, “культа воды”, воплощенного в емкой поэтической форме.
Вспомним также тютчевские стихотворения “Фонтан”, “Волна и дума”, “Поток сгустился и тускнеет…”, “Безумие”. Если в этих произведениях изображаются разные символические состояния воды – “поток” и “ключ”, то в “Последнем катаклизме” речь идет именно о “водах”. Что обозначает этот образ?
Во-первых, воды – предельно обобщенный символ постоянного движения, всепобеждающей изменчивости, власти стихии. Не случайно это слово рифмуется со словом “природа” .
Во-вторых, это символ вечности, неизменности, бессмертия природы, тайны мироустройства. Именно поэтому вселенским началом, противоположным “водам”, выступает “божий лик”. Именно “лик” – то, что укрощает стихию, упорядочивает ее движение, придает слепому и бесформенному необходимый конкретный образ.
Аналогичный мотив, который служит своего рода ключом к пониманию философского смысла данного четверостишия, присутствует в раннем стихотворении Тютчева “Урания”:
Безбрежное море лежит под стопами,
И в светлой лазури спокойных валов
С горящими небо пылает звездами,
Как в чистом сердце – лик богов…
Как видим, здесь органично переплетаются те же образы необозримых вод и отражающегося в них звездного неба как “лика богов”. Таким образом, на примере данного стихотворения мы убеждаемся, что небо и вода, глубина и высота в тютчевском мировосприятии – гармонично дополняющие друг друга и неразрывно связанные противоположности.
“Последний катаклизм” наиболее точно и ярко раскрывает читателю тютчевское сознание таинственной основы всякой жизни, видение глубинной сути вещей, “божьего лика” под внешним “зримым” покровом бытия.
Идея этого божественного всеединства и вселенской тайны мира под внешним “златотканым покровом” находит свое дальнейшее воплощение в стихотворении “День и ночь” . Символ моря “как опрокинутого неба” развивается в стихотворениях “Восток белел. Ладья катилась…”, “Лебедь”, “Как океан объемлет шар земной…”. А еще позднее – в 1862 году поэт назовет “инстинктом пророчески слепым” интуитивно-глубинное умение человека “чуять, слышать воды и в темной глубине земной” .
Таким образом, стихотворение “Последний катаклизм” – яркая иллюстрация мироощущения Тютчева: природа для него – необычайно емкий и универсальный символ, передающий глубинное содержание философских размышлений лирического героя.