Category: Анализы стихотворений

Еще не умея читать, еще смутно представляя действительный смысл пушкинских стихов, мы зачарованно слушали:

Мороз и солнце; день чудесный!

Еще ты дремлешь, друг прелестный –

Пора, красавица, проснись:

Открой сомкнуты негой взоры,

Навстречу северной Авроры

Звездою севера явись!

Гармония, музыка, завораживающая точность стиха действуют сразу, мгновенно, неотразимо.

А потом, в юности, начинаем открывать в каждом слове Пушкина недоступные прежде дали и глубины. Происходит удивительная, вдохновляющая, незабываемая встреча с героями “Евгения Онегина”, маленьких трагедий, “Медного всадника”…

Татьяна расстается с Онегиным: “А счастье было так возможно, так близко!..”. Сальери бросает яд в стакан Моцарта: “Ты заснешь надолго, Моцарт! Но ужель он прав, и я не гений?”. Поет свою песнь в честь чумы Вальсингам: “Есть упоение в бою и бездны самой на краю”. Бедный Евгений с ужасом слышит “тяжелозвонкое скаканье по потрясенной мостовой”.

Все это – поэтический мир Пушкина, сотворенная им Вселенная. Она ясна и загадочна, радостна и печальна. Богатство пушкинской лирики непостижимо и неисчерпаемо. Мы можем лишь подступиться, приблизится к этому замечательному явлению Знаменитый русский историк В. О. Ключевский как-то признался: “О Пушкине всегда хочется сказать слишком много, всегда наговоришь много лишнего и никогда не скажешь всего, что следует”. Позади двухсотлетие поэта, о нем написаны горы книг и статей, а трудности в раскрытии этой темы остались те же.

Каждое новое поколение понимает Пушкина по-своему. Попробуем прочитать несколько стихотворений и мы. Прочитать и задуматься. О чем же? Ну конечно, о любви.

Слыхали ль вы за рощей глас ночной

Певца любви, певца своей печали.

Встречали ль вы в пустынной тьме лесной

Певца любви, певца своей печали?..

Вздохнули ль вы, внимая тихий глас

Певца любви, певца своей печали.

Слыхали? Встречали? Вздохнули? Это нас спрашивает поэт, наши чувства волнуют его, наше восприятие мира. Он ищет среди читателей единомышленников, для которых близки слова “любовь” и “печаль”. Почему? Можно предположить, причиной тому – тайная боль ни с кем не разделенного чувства. Его мысли близки и понятны нам, вступающим в жизнь. Мы тоже мечтаем, что придет большая, настоящая любовь, а пока, без нее, мир “унылый и пустой”, как звук свирели в стихотворении Пушкина “Певец”, строки из которого мы прочли сейчас.

Любовь. .. Где она, радостная и неизведанная? С ней весь мир станет другим: светлым и праздничным, ярким. “Пусть она придет быстрее, пусть придет хотя б во сне”, – умоляем мы вместе с поэтом в стихотворении “Пробуждение”:

Любовь, любовь,

Внемли моленья:

Пошли мне вновь

Свои виденья.

А когда любовь придет наяву, какой она будет? Что принесет она нам в дар, чего потребует от нас? Я думаю, если это настоящая любовь, главное в ней – верность и искренность. Подтверждают мои мысли строчки поэта:

Я верю, я любим; для сердца нужно верить.

Нет, милая моя не может лицемерить.

Какая уверенность в постоянстве чувств возлюбленной! Но всегда ли бывает так? “Нет”, – утверждает поэт в стихотворении “Погасло дневное светило,:

Я вспомнил прежних лет безумную любовь,

И все, чем я страдал, и все, что сердцу мило,

Желаний и надежд томительный обман…

Вот оно, коварство любви! “Изменницами младыми”, “наперсницами порочных наслаждений” называет поэт “подруг своей весны”. Такая любовь несет с собой страдания и боль:

… Но прежних сердца ран,

Глубоких ран любви ничто не излечило.

Я не хотела бы встретить на своем пути любовь разрушительную, жестокую, вероломную, опустошающую.

Но любовь непредсказуема, и трудно угадать, какой своей гранью повернется она к нам на мгновение. Тихая и нежная, как легкий морской ветерок, она посетила Пушкина в Крыму, в Гурзуфе:

Редеет облаков летучая гряда.

Звезда печальная, вечерняя звезда!

Твой луч осеребрил увядшие равнины,

И дремлющий залив, и черных скал вершин! Люблю твой слабый свет в небесной вышине.

Эти строки посвящены девушке, в которую когда-то Пушкин был влюблен. В письме приятелю он откровенничает: “Одной мыслью этой женщины я дорожу более, чем мнениями всех журналов на свете”. Такой нежностью наполнены строки стихотворения “Ночь”:

Близ ложа моего печальная свеча

Горит; мои стихи, сливаясь и журча,

Текут, ручьи любви, текут, полны тобою…

Любовь-тайна, далекий и неясный свет. Во всем недосказанность, неясность. Это уже не сон, но еще не явь, а мечта, греза, романтическая сказка…

Я вижу, как поэт в одиночестве, при колеблющемся свете свечи читает стихи о любви, и воображение рисует ему свет девичьих глаз, улыбку, нежный голос…

Любовь-очарование, любовь-божество. Она является как озарение, как яркая вспышка, заставляя сердце биться часто-часто, а душу – замирать от восторга перед неземной красотой. Поэт рассказывает, как это было:

Я помню чудное мгновенье.

Передо мной явилась ты,

Как мимолетное виденье,

Как гений чистой красоты.

Надолго запомнил он “нежный голос” и “милые черты” девушки, встреченной на балу в Петербурге в 1819 году. Прошло шесть лет, и поэт снова увидел Анну Петровну Керн, когда она гостила в Тригорском у своей тети П. А. Осиновой. Неожиданная встреча разбудила почти забытое чувство, в душе поэта настало “пробужденье”. Он вновь ощутил полноту жизни, радость, без которой душа мертва. Повествование искренне и просто, как дыхание. Можно сказать, что это мастерство, но более точно – волшебство поэзии Пушкина. Обычные, повседнев-

Ные слова звучат как заклинание, как молитва, как страстное признание в любви;

И сердце бьется в упоенье,

И для него воскресли вновь

И божество, и вдохновенье,

И жизнь, и слезы, и любовь.

Любовь. .. Как ты многолика! Как трудно порой увидеть тебя и узнать, не пройти равнодушно мимо. Или просто опоздать с признанием любимому человеку.

Любовь-потеря, любовь-трагедия. Не миновала она судьбы великого поэта. Горько звучат запоздалые строки, обращенные к любимой, которой уже нет на свете:

Для берегов отчизны дальней

Ты покидала край чужой;

В час незабвенный, в час печальный

Я долго плакал пред тобой.

Любовь-одиночество, любовь-разлука. Разлука вечная, рождающая безысходность и горе, и разлука временная, что несет с собой тоску и печаль. Она скоро пройдет, но пока…. Пока соединяют влюбленных только письма. Листку бумаги можно доверить самые интимные и нежные чувства. Во время ссылки в Михайловское Пушкину “с оказией” доставляли письма от им любимой женщины – графини Воронцовой. По ее требованию, прочитав письмо, поэт должен был его уничтожить, а это мучительно трудно сделать:

Прощай, письмо любви, прощай!

Она велела. .. Как долго медлил я, как долго не хотела

Рука предать огню все радости мои!. ..

Но полно, час настал: гори, письмо любви.

Вспыхнуло брошенное в камин письмо, слезами пролилась в огонь его сургучная печать, листы с нежными словами любви превратились в горстку пепла… Любовь-дым, любовь-миф: ушла, растаяла, исчезла…. Легким облаком плывет над миром любовь-грусть, уходящая из сердца вместе с муками и тревогами:

Мне грустно и легко; печаль моя светла;

Печаль моя полна тобою,

Тобой, одной тобой…

Унынья моего Ничто не мучит, не тревожит….

Любовь прошла.

Что осталось в душе после нее?

Пустота? Злоба? Отчаяние?

Нет, в том и есть благородство любви, что с ее уходом сердце переполняют нежность и тревога о будущем бывшей возлюбленной, желание ее счастья:

Я вас любил безмолвно, безнадежно,

То робостью, то ревностью томим;

Я вас любил так искренно, так нежно,

Как дай вам бог любимой быть другим.

Любовь-Великая и обыденная, вечная и мгновенная, ты приходишь к человеку как свет звезды или вспышка молнии. Капризная и непостоянная, ты уходишь так внезапно, что мы порой не можем понять, было это настоящее чувство или минутное увлеченье.

Любовь-фантазия, любовь-выдумка, любовь-шутка. Она может возникнуть в воображении и проявиться в жизни легким флиртом, ни к чему не обязывающими знаками внимания, взглядами, вздохами…. Улыбнемся вместе с поэтом над строками шутливого “Признания”, написанного в Михайловском и посвященного одной из барышень, живших по соседству в Тригорском:

Без вас мне скучно, – я зеваю;

При вас мне грустно, – я терплю;

И мочи нет, сказать желаю,

Мой ангел, как я вас люблю!

Какая ирония в строках стихотворения! Как искрометен юмор при описании ревности поэта по поводу прогулок, непонятных слез и уединения с любимым ею юношей. Чудесно завершает стихотворение шутливая просьба поэта о любви, которой, по его мнению, он не заслуживает:

Но притворитесь! Этот взгляд

Все может выразить так чудно!

Ах! Обмануть меня не трудно!..

Я сам обманываться рад!

Любовь – обман, но нет в нем отчаяния, потому что чувства несерьезны, и лишь для развлечения, для смеха придуман этот легкомысленный роман.

Исследователи творчества Пушкина посчитали, что он посвящал стихи ста тридцати семи женщинам. Эти увлечения, постоянное чувство влюбленности помогали ему в создании прекрасных произведений. В любви черпал поэт свою лирическую искренность:

Пройдет любовь, умрут желанья;

Разлучит нас холодный свет;

Кто вспомнит тайные свиданья,

Мечты, восторги прежних лет?

Но настоящая Любовь приходит к человеку один раз в жизни. Посетила она и душу Пушкина. Когда он впервые встретил на балу Наталью Гончарову, ей было шестнадцать лет. Прекрасная и неземная, в белом воздушном платье, с золотым обручем в волосах, она покорила сердце поэта навсегда. Александр Сергеевич не мог отвести от нее глаз. А когда вопрос о предстоящей свадьбе решился окончательно, он написал:

Исполнились мои желания.

Творец Тебя мне ниспослал, тебя, моя мадонна,

Чистейшей прелести чистейший образец.

В их семейной жизни было все: радости, высокая и страстная любовь, рождение детей, были, как и у всех, недомолвки и ссоры. А еще разлуки. За семнадцать месяцев, что Пушкин не виделся с женой, он написал ей семьдесят восемь писем, больше, чем кому-либо в жизни. И уже другие мотивы запела вдохновенная лира поэта:

Нет, нет, не должен я, не смею, не могу

Волнениям любви безумно предаваться,

Спокойствие свое я строго берегу

И сердцу не даю пылать и забываться.

Это любовь-судьба, любовь-истина, любовь-жизнь. Даже искусство отступает пред лицом таинственного очарования женщины: “И наши рифмы, наша проза пред вами шум и суета”.

Любовь – это целый мир, и жить в этом мире – счастье, которое требует от человека чистоты и благородства. Но понять эту простую истину может только влюбленный. Как это прекрасно – любить и быть любимой! Какая это мука – неразделенная любовь. Но какая это сладчайшая мука!

Можно бесконечно перечитывать великолепные стихи Пушкина о любви, печали, радости и страданиях души. Только у великого поэта научимся мы красоте и искренности чувств.

Николай Гумилев сочетал в себе отвагу, мужество, поэтическую способность предсказывать будущее, детское любопытство к миру и страсть к путешествиям. Эти качества и способности поэт сумел вложить в стихотворную форму.

Гумилева всегда привлекали экзотические места и красивые, музыкою звучащие названия, яркая почти безоттеночная живопись. Именно в сборник “Романтические цветы” вошло стихотворение “Жираф” , надолго ставшее “визитной карточкой” Гумилева в русской литературе.

Николай Гумилев с ранней юности придавал исключительное значение композиции произведения, его сюжетной завершенности. Поэт называл себя “мастером сказки”, сочетая в своих стихотворениях ослепительно яркие, быстро меняющиеся картины с необыкновенной мелодичностью, музыкальностью повествования.

Некая сказочность в стихотворении “Жираф” проявляется с первых строчек:

Послушай: далеко, далеко, на озере Чад

Изысканный бродит жираф.

Читатель переносится на самый экзотический континент – Африку. Гумилев пишет, казалось бы, абсолютно нереальные картины:

Вдали он подобен цветным парусам корабля,

И бег его плавен, как радостный птичий полет…

В человеческом воображении просто не укладывается возможность существования таких красот на Земле. Поэт предлагает читателю взглянуть на мир по-иному, понять, что “много чудесного видит земля”, и человек при желании способен увидеть то же самое. Поэт предлагает нам очиститься от “тяжелого тумана”, который мы так долго вдыхали, и осознать, что мир огромен и что на Земле еще остались райские уголки.

Обращаясь к загадочной женщине, о которой мы можем судить лишь с позиции автора, лирический герой ведет диалог с читателем, одним из слушателей его экзотической сказки. Женщина, погруженная в свои заботы, грустная, ни во что не хочет верить, – чем не читатель? Читая то или иное стихотворение, мы волей-неволей выражаем свое мнение по поводу произведения, в той или иной мере критикуем его, не всегда соглашаемся с мнением поэта, а порой и вовсе не понимаем его. Николай Гумилев дает читателю возможность наблюдать за диалогом поэта и читателя со стороны.

Кольцевое обрамление характерно для любой сказки. Как правило, где действие началось, там оно и завершается. Однако в данном случае создается впечатление, что поэт может рассказывать об этом экзотическом континенте еще и еще, рисовать пышные, яркие картины солнечной страны, выявляя в ее обитателях все новые и новые, невиданные прежде черты. Кольцевое обрамление демонстрирует желание поэта снова и снова рассказать о “рае на Земле”, чтобы заставить читателя взглянуть на мир по-иному.

В своем сказочном стихотворении поэт сравнивает два пространства, далекие в масштабе человеческого сознания и совсем близкие в масштабе Земли. Про то пространство, которое “здесь”, поэт почти ничего не говорит, да это и не нужно. Здесь лишь “тяжелый туман”, который мы ежеминутно вдыхаем. В мире, где мы живем, остались лишь грусть да слезы. Это наводит нас на мысль, что рай на Земле невозможен. Николай Гумилев пытается доказать обратное: “…далеко, далеко, на озере Чад // Изысканный бродит жираф”. Обычно выражение “далеко-далеко” пишется через дефис и именует нечто, совершенно недостижимое. Однако поэт, возможно, с некоторой долей иронии акцентирует внимание читателя на том, так ли уж на самом деле далек этот континент. Известно, что Гумилеву довелось побывать в Африке, собственными глазами увидеть описанные им красоты.

Мир, в котором живет читатель, совершенно бесцветен, жизнь здесь как будто течет в серых тонах. На озере Чад, словно драгоценный алмаз, мир блестит и переливается. Николай Гумилев, как и другие поэты-акмеисты, использует в своих произведениях не конкретные цвета, а предметы, давая читателю возможность в своем воображении представить тот или иной оттенок: шкура жирафа, которую украшает волшебный узор, мне представляется ярко оранжевой с красно-коричневыми пятнами, темно-синий цвет водной глади, на котором золотистым веером раскинулись лунные блики, ярко оранжевые паруса корабля, плывущего во время заката. В отличие от мира, к которому мы привыкли, в этом пространстве воздух свежий и чистый, он впитывает испарения с озера Чад, “запах немыслимых трав”…

Лирический герой, кажется, настолько увлечен этим миром, его богатой цветовой палитрой, экзотическими запахами и звуками, что готов без устали рассказывать о бескрайних просторах земли. Этот неугасаемый энтузиазм непременно передается читателю.

Николай Гумилев не случайно остановил свой выбор именно на жирафе в данном стихотворении. Твердо стоящий на ногах, с длинной шеей и “волшебным узором” на шкуре, жираф стал героем многих песен и стихов. Пожалуй, можно провести параллель между этим экзотическим животным и человеком: он так же спокоен, статен и грациозно строен. Человеку также свойственно возвеличивать себя над всеми живыми существами. Однако, если жирафу миролюбие, “грациозная стройность и нега” даны от природы, то человек по своей натуре создан для борьбы прежде всего с себе подобными.

Экзотика, присущая жирафу, очень органично вписывается в контекст сказочного повествования о далекой земле. Одним из наиболее примечательных средств создания образа этого экзотического животного является прием сравнения: волшебный узор шкуры жирафа сопоставляется с блеском ночного светила, “вдали он подобен цветным парусам корабля”, “и бег его плавен, как радостный птичий полет”.

Мелодия стихотворения сродни спокойствию и грациозности жирафа. Звуки неестественно протяжны, мелодичны, дополняют сказочное описание, придают повествованию оттенок волшебства. В ритмическом плане Гумилев использует пятистопный амфибрахий, рифмуя строки при помощи мужской рифмы. Это в сочетании со звонкими согласными позволяет автору более красочно описать изысканный мир африканской сказки.

Стихотворение “Живописцы” было написано Булатом Окуджавой в 1959 году. Оно ценно для нас прежде всего тем, что в нем поэт раскрывает свои взгляды на творчество. Является ли искусство отражением жизни – или же оно создает свою новую, неизвестную реальность? Должно ли искусство быть понятным людям – или же оно должно служить избранным? Эти вечные вопросы всегда волновали и художника, и поэта, и композитора, поэтому, хотя речь в стихотворении идет о живописцах, Булат Окуджава объединяет различные виды искусства и определяет основную задачу любого художника:

Вы рисуйте, вы рисуйте, вам зачтется… Что гадать нам: удалось – не удалось? Вы, как судьи, нарисуйте наши судьбы, Наше лето, нашу зиму и весну… Ничего, что мы чужие. Вы рисуйте! Я потом, что непонятно, объясню.

Творчество, по мнению Окуджавы, начинается с предельного приближения к повседневной реальности, погружения в обыденность и в невыдуманную красоту бытия. И это приближение диктуется не рассудком, не соображениями долга и высокого служения искусству, а живым чувством любви к людям. Именно любовь к жизни и людям в любых ее проявлениях – это то, что в первую очередь объединяет художника, мастера, творца со всеми людьми:

Живописцы, окуните ваши кисти В суету дворов арбатских и в зарю, Чтобы были ваши кистья словно листья. Словно листья, словно листья к ноябрю…

Вера в достоинство искусства, в его незаменимость, заинтересованное отношение к творчеству многих поэтов-современников звучит во многих стихотворениях Булата Окуджавы: “Главная песенка”, “Берегите нас, поэтов, берегите нас”, “Поэтов травили, ловили…” и др.

Чудная картина, Облаком волнистым

Как ты мне родна: Пыль встает вдали;

Белая равнина, Конный или пеший –

Полная луна, Не видать в пыли!

Свет небес высоких, Вижу: кто-то скачет

И блестящий снег, На лихом коне.

И саней далеких Друг мой, друг далекий,

Одинокий бег. Вспомни обо мне!

1842 1843

Как известно, А. А. Фет четко разделил жизнь и поэзию. “Не заноси же в мир святыни своих невольничьих тревог”,- в этом стихе из стихотворения “Добро и зло”, пожалуй, и сформулировано его поэтическое кредо. Следуя ему, Фет писал всегда только о высоком и вечном: о природе, о любви и дружбе, об искусстве.

Стихотворения “Чудная картина…” и “Облаком волнистым…” о природе. В этих пейзажных зарисовках нет деталей, представлен лишь общий вид. Такие обобщенные картины, без пристального вглядывания, характерны для раннего творчества А. А. Фета. Но в стихотворении “Чудная картина…” изображение ясное и четкое: употреблены конкретные существительные “равнина”, “луна”, “сани”. Причем, во второй строфе возникает повтор-перифраз: “белая равнина” – “блестящий снег”, “луна” – “свет небес”. Выразительность и четкость изображения усилены контрастным цветовым рядом: снег и силуэт саней на нем – ночное небо и диск луны на нем. Такую картину очень легко представить. В картине стихотворения “Облаком волнистым…”, напротив, главенствуют неясность и нечеткость: “пыль”, “не видать”, “кто-то”. В стихотворении “Чудная картина…” эпитет – основное изобразительное средство, эпитеты определяют и взгляд, и отношение лирического героя. Эпитеты “высоких”, “далеких”, “полная” подчеркивают безграничность пространства, взгляд лирического героя охватывает все изображенное. Умиротворенно-любовное состояние выражено с помощью оценочных эпитетов “чудная”, “родна”. В стихотворении “Облаком волнистым…” всего три эпитета. Первый из них – “волнистым” – в инверсии усиливает неясность, нечеткость, кроме того, задает мотив движения. Второй – “лихом” – этот мотив развивает, усиливает. Взгляд лирического героя сосредоточен на движущейся фигуре:

Вижу: кто-то скачет

На лихом коне.

Видимое здесь рождает воспоминания о “друге далеком”. Появляется еще один персонаж. Эпитет “далеком” усложняет художественное пространство. Более сложным и разветвленным ощущается в этом стихотворении и художественное время. Воспоминания всегда связаны с прошлым. Таким образом, сознание лирического героя из настоящего переносится в прошлое, а затем и в будущее, поскольку глагол “вспомни” употреблен в будущем времени. Увидев всадника, герой вспоминает о друге и надеется на ответное воспоминание. Лирическое “Я” стихотворения “Чудная картина…” существует только в настоящем. В этом стихотворении нет ни одного глагола. Настоящее время передается назывными предложениями и составным именным сказуемым с нулевой связкой: “Как ты мне родна…”. Мотив пути отчетливо проявляется лишь к концу стихотворения:

И саней далеких

Одинокий бег.

Мотив пути, движения и в том и в другом стихотворении задан и хореем, правда, в стихотворении “Облаком волнистым…” движение более ощутимо, более динамично благодаря глаголам движения “встает”, “скачет”. В двух последних стихах внешнее движение сменяется внутренним – движением мысли, чувства, памяти. И мотив памяти звучит сильнее, чем мотив пути.

Стихотворение “Чудная картина…” – это одно сложное синтаксическое целое; так передано целостное восприятие природы, взаимосвязь с окружающим миром, в котором важно все. Ощущение целостности, гармонии, одинаково любовного восприятия всего окружающего усиливается синтаксическим параллелизмом : “чудная картина”, “белая равнина”, “полная луна”, “блестящий снег”, “одинокий бег”. Присутствие живых существ в этом безмолвном белом пространстве, равно как и мотив пути, вводится инверсией: “И саней далеких…”. Кроме того, единственное предложение – по цели высказывания повествовательное, что также передает спокойное, умиротворенное состояние лирического героя. Это спокойствие и умиротворение не может поколебать даже восклицательная частица “как”; она лишь добавляет толику восхищения, спокойного внутреннего восхищения, для которого не требуется какого-то особого внешнего выражения. Стихотворение “Облаком волнистым…” состоит из трех предложений, два из которых восклицательные, одно из восклицательных – побудительное. Это создает настроение тревожно-ностальгическое, подчеркнутое и рифмовкой: первая и третья строки каждой строфы не рифмуются.

Композиции одинаковы: каждое стихотворение состоит из двух строф, каждая строфа из четырех стихов. Но все сказанное ранее подводит к выводу: они написаны с разной целью. Создавая стихотворение “Чудная картина…”, поэт хотел показать красоту и очарование зимней ночи, наполняющей душу лирического героя спокойной любовью и умиротворением. А стихотворение “Облаком волнистым…” призвано пробудить воспоминания о близком человеке. Обращения усиливают это идейное различие. В первом стихотворении это обращение к природе:

Чудная картина,

Как ты мне родна…

Во втором – это обращение к близкому человеку:

Друг мой, друг далекий,

Вспомни обо мне.

Перечень основных вопросов, которые необходимо задать учащимся на уроке по сравнительному анализу стихотворений А. А. Фета “Чудная картина…” и “Облаком волнистым…”:

О чем каждое стихотворение? На этих картинах представлен общий вид или детали? В каком стихотворении окружающий мир изображен более ясно и четко? Как достигается ясность и четкость изображения? Какие слова подчеркивают неясность, нечеткость изображения в другом стихотворении? В каком стихотворении цветовой ряд помогает представить словесную картину? В каком из стихотворений основным изобразительным средством является эпитет? Каково назначение эпитетов и в одном, и в другом стихотворении? В каком стихотворении взгляд лирического героя сосредоточен на определенном предмете, а в каком охватывает всю картину? В каком стихотворении лирический герой связан только с настоящим, а в каком художественное время кажется более сложным? В чем это проявляется? Какие мотивы ощущаются в каждом стихотворении? Какой мотив задан стихотворным размером? Каким чувством и настроением проникнуто каждое стихотворение? Какими средствами это настроение выражено?

А) Из скольких предложений состоит каждое стихотворение?

Б) Каковы эти предложения по цели высказывания и по эмоциональной окраске?

В) В каком стихотворении настроение выражено и с помощью синтаксического параллелизма?

Г) Какая рифмовка в каждом стихотворении?

10.Какова идея каждого стихотворения? Как помогают выразить основную мысль обращения?

Ответы на эти вопросы фиксируются в таблице.

В части стихотворения, которую вы прочли, автор четыре раза говорит о себе. Найдите эти синонимы.

Пустынник, пришелец, добрый певец, гость без этикета. Попробуем объяснить такое богатство вариантов. Наверное, автор хочет показать, что он всей душой стремится к своему другу, и предлагает при этом общении увидеть и признать все качества, все варианты своего поведения.

Как вы поняли выражение “гость без этикета”? Знакомо ли вам слово “этикет”? Объясните его и скажите, следуете ли вы сами требованиям этикета.

Справка. Этикет – установленный порядок поведения в каком-либо обществе. Это может быть дипломатический этикет, этикет при дворах монархов и т. д.

А. С. Пушкин говорит о себе как о “госте без этикета”, то есть о человеке, который не стремится подчиняться каким-то ограничениям в своем поведении. Лицей находился в Царском Селе рядом с дворцом царя, и все, кто там жил, соблюдали определенные нормы поведения. Но в гостях у друга Пушкин хочет забыть об этих нормах.

Каждый из нас знает о нормах поведения. И в гостях у друга не будет вести себя так же, как на уроке. Но, наверное, нет ученика, который бы никогда не нарушал норм этикета, принятого в его окружении.

Любимый стихотворный размер Пушкина – ямб. Строчка стихотворения, написанного ямбом, может состоять из разного количества стоп. Сколько стоп в каждой строке этого стихотворения?

Подсчитаем количество стоп в стихотворении “К Пущину”. Стоп во всех строках три, то есть ямб – трехстопный. В первой, третьей и пятой строках есть один последний безударный слог – наращение на третьей стопе.

В стихотворении “Ива” А. Фет изображает трепетную картину любовного свидания. Характерной особенностью сюжета произведения является ориентация на настоящий момент: кажется, что описываемые в стихотворении события происходят прямо сейчас. Этот эффект усиливает остроту романтического переживания лирического героя.

Его восторженное состояние подчеркивают восклицательные предложения: “Что за чудные извивы На коре вокруг дупла! А под ивой как красивы Золотые переливы Струй дрожащего стекла!” Для влюбленного человека весь мир преображается, начинает играть красками: он замечает каждую мелочь, каждую деталь пейзажа и самозабвенно любуется окружающей обстановкой. Об этом красноречиво свидетельствуют эпитеты, метафоры.

Образ склонившейся над водой плакучей ивы – традиционный образ русского фольклора. Он, несомненно, связан с женским романтическим переживанием. Однако лирической героине посвящена лишь третья строфа произведения: первые две как бы подготавливают читателя к встрече с се образом, создают определенное романтическое настроение.

Лирический герой видит отражение возлюбленной в зеркале воды и счастлив лишь тем, что смягчился ее взор.

В стихотворении отражены те трепетные отношения между мужчиной и женщиной, которые были приняты в дворянской среде в XIX веке.

Произведение “Русь”, жанр которого сам автор обозначил как маленькую поэму, что свидетельствует о широком охвате жизненного материала, написано в 1914 году и разделено на пять различных по объему частей. Как в лексике произведения, так и в самом характере сюжета воплотилась мощная опора на традиции устного народного творчества, широко представленные в есенинской лирике в целом.

Символично, что автор называет довольно небольшое стихотворение поэмой, что лишний раз подчеркивает художественную значимость данного произведения в контексте всей лирики поэта. Повторяющиеся в тексте обращения “Ой ты, Русь, моя родина кроткая”, “Ой ты, Русь моя, милая родина”, “Но люблю тебя, родина кроткая” свидетельствуют о том, что автор не отделяет свою судьбу от судьбы отчизны, он связан с ней кровно и нерасторжимо.

Поэму от начала до конца пронизывает народное мироощущение. С. Есенин стремился рассказать в ней о проблемах русской земли, обрушившихся на страну в 1914 году.

Произведение открывается поэтичной картиной родной зимней природы. Однако это вовсе не безмятежно спящая в снежной колыбели деревенская Русь. Вся первая часть произведения пронизана зловещим ожиданием тревожных событий. Как это часто подчеркивается в фольклоре и древнерусской литературе, природа пытается предупредить человека о грозящей опасности: воют волки, в “шали пурги” огоньками мерещатся “совиные глазки” .

На Руси издревле все беды и напасти связывались с проделками нечистой силы: пеньки в поэме – “словно нечисть лесная”, в проруби скрываются колдуны. Дубовые сетки символизируют невзгоды и препятствия. Как бесовское наваждение приходит на Русь чуждая миролюбивому характеру русского народа, искусственно навязанная России извне война.

Во второй главке произведения рисуется праздничная картина весенних луговых работ. После зимнего пейзажа она логично продолжает повествование, поскольку согласно природному календарю весна как раз и сменяет зиму. Именно здесь, на фоне трудовых будничных дел, со всей глубиной раскрывается тот самый загадочный русский характер, постичь и передать который стремились все без исключения классики отечественной литературы. Богатырская удаль в труде, умение от души веселиться в минуты отдыха, прирожденная эмоциональная сердечность и теплота сочетаются в образах деревенских парней и девушек с природной красотой:

А как гаркнут ребята тальянкою,

Выйдут девки плясать у костра.

Загорятся, как черна смородина,

Угли-очи в подковах бровей.

При помощи выразительного сравнения и ярких, запоминающихся метафор С. Есенин мастерски и лаконично сумел передать в этих задушевных строках озорной задор русской народной песни.

Настроение третьей части вновь резко меняется. Его ударно воплощает лаконичная, но емкая метафора: “чашка неба расколота”. Перед лицом зловещей беды, пришедшей на русскую землю, словно всколыхнулась вся природа: “понакаркали черные вороны” , “крутой вихорь”, “грянул гром”. И вновь в сознании читателя возникает ассоциация с древнерусской литературой, со “Словом о полку Игореве”. Художественное время словно ускоряется, сюжет произведения становится более динамичным.

С. Есенин показывает, что раскололась, как эта чашка неба, вся привычная для народа жизнь. Безропотно, но с тяжелым чувством на сердце собираются защитники родной земли на войну, как шли умирать за бескрайние просторы в годину лихих испытаний их отцы, деды и прадеды. В этом суровом повествовании поэт стремился передать миролюбивый характер русского народа.

Мужики – крестьяне по духу. Они мужественно принимают вызов врага, но вся их душа скорбит о разлуке с родимой стороной. Ополченцев провожает народ до околицы, как принято по традиции. В дорогу им собирают последние радости, оставшиеся от сладкой мирной жизни – пышки на сахаре. Бабы плачут, понимая, что не все добрые молодцы вернутся домой. Кому-то из них суждено будет сложить голову в бою. В данном фрагменте произведения грустное настроение сочетается с величественной гордостью автора за свой народ и его свободолюбивый нрав и готовность в любой момент встать на защиту родной земли. Это еще одна из черт русского национального характера.

Вот где, Русь, твои добрые молодцы,

Вся опора в годину невзгод,

– восклицает поэт.

Вот так без ложного патриотизма, кричащего об имперских амбициях и незыблемой мощи Российского государства, твердящего о предстоящих успехах России в войне, пишет С. Есенин о своем восприятии этих событий, показывая, что основные тяготы войны ложатся на плечи простых тружеников.

В изобразительно-выразительных средствах третьей главы нашли отражение характерные для ранней лирики С. Есенина религиозные мотивы:

На подвесках из легкого золота

Закачались лампадки небес.

Однако они используются не только в эстетических целях, но и свидетельствуют об усилении тяги народа к религии в минуты горьких испытаний. Эта тема продолжается в последующих строфах на уровне отдельных образов и метафор: “в роще чудились запахи ладана”, “тепля свечку вечерней звезды”.

В четвертой главке С. Есенин пишет, как горестно о погибших воинах скорбит сама мать-природа:

В роще чудились запахи ладана,

В ветре бластились стуки костей.

А от живых героев приходят резкие, но долгожданные весточки из дальних краев. Люди собираются и читают их все вместе. Они настолько сплотились перед лицом беды, что личное горе или радость каждого стали общими. Все живут лишь одной надеждой на скорую победу, на возвращение своих близких с войны. Главным мотивом этой главы становится мотив единения. В православной религии его называют соборностью.

В пятой главе произведения С. Есенин признается в любви к родным полям. В отсутствии мужиков их распахивают бабы. Они вспоминают тот веселый весенний покос, когда ничто еще не предвещало беды. И в нелегком крестьянском труде им помогают все те же песни.

Припаду к лапоточкам берестяным,

Мир вам, грабли, коса и соха!

Я гадаю по взорам невестиным

На войне о судьбе жениха.

В старину на Руси было такое поверье: если девушка преданно ждет своего суженого с войны, то он обязательно вернется. Верность невесты является своеобразным оберегом от невзгод и хранит друга в бою. С. Есенин удачно использовал эту народную примету в поэме.

В пятой главе патриотические мотивы усиливаются, становятся доминирующими. В финале произведения поэт восклицает:

Ой ты, Русь, моя родина кроткая,

Лишь к тебе я любовь берегу.

Пройдет еще сто или двести лет, а поклонники русского поэтического искусства вновь и вновь будут восхищаться гармоничной звукописью, музыкальностью каждой есенинской фразы. В этой кажущейся простоте воплощено столько силы и поэтического таланта, что кажется и нельзя сказать по-другому.

Каждая есенинская финальная строка разворачивается медленно, постепенно наполняясь новыми звуковыми переливами, словно прекрасный цветок полевой России переливается при свете солнечного луча, наливаясь жизненной силой земли русской.

В творчестве гениального рязанского поэта С. Есенина много патриотических произведений. Большая их часть посвящена деревенской жизни. Есенинская любовь к родине – чувство неброское, глубинное, гармоничное. В поэме “Русь” автор часто пишет о том, что хотел бы слиться с родимой природой, он готов “стать… кустом у воды”. Всем содержанием произведения поэт, бесспорно, доказывает, что это не только красивые слова, но и вся жизненная суть его личности.

Стихотворение Пастернака “Во всем мне хочется дойти…”, написанное в 1956году, стало поэтическим кредо писателя, итогом его размышлений о творчестве, о месте и роли поэта и поэзии. В разные периоды жизни он говорил об этом, но неизменным оставалось одно: главная задача искусства – поиск истины, постижение сущности явлений, всей полноты бытия:

Во всем мне хочется дойти

До самой сути.

В работе, в поисках пути,

В сердечной смуте.

Лирический герой Пастернака воспринимает мир просто и естественно, а потому именно природа наиболее близка духу самого художественного творчества. Отсюда появляются так характерные для Пастернака сравнения творчества и природного мира. В раннем стихотворении “Определение поэзии” он писал: “Это – круто налившийся свист, / Это щелканье сдавленных льдинок…”. Завершая свой творческий путь, он также говорит о внутреннем родстве природы и поэзии: “В стихи б я внес дыханье роз, / Дыханье мяты, / Луга, осоку, сенокос, / Грозы раскаты”. Не оружие, не маузер, как у Маяковского, а цветущий сад – вот то, что для Пастернака определяет его поэзию: “Я б разбивал стихи, как сад”.

В этом она схожа с музыкой, которую боготворил писатель. Его любимым композитором был Шопен, музыка которого воспринимается Пастернаком как эталон истинного искусства. И она, как и его поэзия, полна звуками, запахами, голосами природы. Это “живое чудо / Фольварков, парков, рощ”, воплощенное средствами искусства – поэтического или музыкального.

Природа как образ гармоничной простоты и совершенства, как идеал часто противопоставляется житейской суете и искусственности. Об этом говорили многие русские поэты и писатели – Пушкин и Лермонтов, Тургенев и Толстой, Тютчев и Фет. Для Пастернака творить – значит “жить, думать, чувствовать, любить, / Свершать открытья”. Вот почему даже то, что кажется случайным, не столь важным, принадлежащим к обычной житейской суете, для него не менее значимо, чем основная “нить судеб, событий”. Ведь и здесь кроется “сущность протекших дней”. Но все же, помимо природы, лучше всего таинства бытия раскрываются в “свойствах страсти”, с ее беззакониями и грехами, нечаянностями и непреложными законами:

Я вывел бы ее закон,

Ее начало,

И повторял ее имен

Инициалы, –

Говорит о свой задаче художника Пастернак.

Для него нет и не может быть ничего, что не может вместить поэзия. Но в основе ее – сам художник, его мысли, чувства, муки и радости, поражения и победы. К концу стихотворения за счет многочисленных перечислений разнородных понятий, лексических и синтаксических анафор создается такой психологический подтекст, который передает сам экстаз творчества, требующего от художника наивысшего напряжения всех духовных. С ним сопоставима только “натянутая тетива тугого лука”. Этот образ, завершающий стихотворение, является метафорой не только творчества, но и самой жизни великого поэта ХХ столетия, воплотившего в своих стихах “самую суть” и “протекших дней”, и своей души, и бытия целого мира.

Тема “железной дороги” была особо популярна в лирике 40-60 годов XIX века. Первая железная дорога – крупнейшая магистраль Москва – Петербург – стала сенсацией, на которую каждый поэт откликался по-своему. “Факт железной дороги” нашел отражение и в лирике Некрасова.

Название стихотворения – своеобразный “вход” в творение мысли поэта, вывеска над зданием, указывающая на предназначение последнего. Именно в названии определена тема в широком и узком понимании этого слова. В нем поэт реализует оба смысла слова “железная”, употребляя его и в прямом значении, и в метафорическом. Эпиграф с ремарками строится по схеме “вопрос – ответ”, причем ответ-то и вызывает “спор” – явно не выраженный, но отражающий позицию автора.

Какова же роль ремарок? Внимательное прочтение ремарок подскажет, кто герои диалога: отец – генерал, сын Ваня – “в купеческом армячке” . Еще один вопрос… В определении жанра произведения “Железная дорога” нет открытых споров, тогда почему оно встречается в различных сборниках некрасовской лирики и в разделе “Стихотворения” и разделе “Поэмы”?..

На простой детский вопрос отец-генерал дал односложный ответ. Не вступая открыто в спор с генералом, случайный попутчик предлагает другую “версию”, ту, которая и является отражением мыслей и дум поэта.

Поэма, примем эту точку зрения в определении жанра, имеет четырехчастное строение. Это деление не только “разбивает” монолог, но и помогает убедиться в том, что произведение по своему содержанию и строению ближе по жанру к поэме, так как тематика и проблематика его шире одного стихотворения.

В первой части поэмы содержится описание осеннего пейзажа за окном. Нет сомнений в том, что поэт, размышляя над чем-то важным, все же любуется простотой русского пейзажа.

Плеоназм “думаю думу”, свойственный разговорной речи, подчеркивает важность размышлений, их глубину, тревожность, в нем угадывается былинный и народный песенный слог.

На первый взгляд, средства изобразительности, которыми пользуется поэт, могут показаться, “затасканными и несвежими” , да и поэтические штампы угадываются и даже вызывают легкую усмешку у некоторых любителей поэзии… Но, как мне кажется, на выбор поэта повлияла поставленная им самим задача: речь персонажа должна быть понятной, простой, то есть – НАРОДНОЙ. Что ж, мотив ясен. Не стоит удивляться и тому, что у нашего героя появилось желание “выспаться” – успокаивающий стук колес, мерное покачивание располагает к этому, уводит от тревог и дневных забот. Да и в описании пейзажа нет “высокой поэтики” – все скромно и просто: “кочи”, “моховые болота”, “пни”, “все хорошо”, “всюду родимая Русь”, – звучит классически, но сказано к месту. Слово “Русь”, упорно звучащее у Некрасова, как-то не очень созвучно с “новой темой” и не вписывается в тему “индустриализации”.

Вторая часть поэмы – отличается от первой. Противопоставление в природы и человеческих отношений “вскрывает” правду и звучит обвинением в адрес тех, кто готов забыть непосильный труд, голод, смерть тысяч крестьян, то, о чем поэт “при лунном сиянии” рассказывает мальчику. В этом рассказе ребенку, пожалуй, трудно отличить правду от видений из сна. “Песня мертвецов”, вошедшая во вторую часть поэмы, подчеркивая трагизм повествования, звучит как исповедь и как наказ потомкам, а также как упрек тем, кто забыл истинных строителей дороги. В этой песне раскрывается психология русского мужика – всепокорного, бесправного, верящего в лучшую жизнь. Наверное, выслушав такое откровение, ребенок испугается, но “урок” нравственности, христианского отношения к людям поэт преподал не зря. Сон улетучится, но мысли и чувства уже растревожили юное создание, и разговор не будет забыт.

Третья часть поэмы построена на диалоге: Ваня – отец-генерал – попутчик-поэт. Интересно и то, что в этой беседе упоминается кто-то четвертый – тот, кто сказал Ванечке фразу “Вот они – нашей дороги строители!..” На этот факт можно было бы не обращать внимания, если бы слово “он” не было бы выделено курсивом. Кто “он”? Воплощение какой силы?

Генерала же последние слова сына рассмешили; его резкий хохот и, как ему кажется, неопровержимые аргументы в пользу того, что безграмотный народ способен лишь разрушать, вызваны внутренним недовольством, которое он всячески скрывает. “Варвары! Дикое скопище пьяниц!..” – именно так величает он трудовой народ. Но поэт по-прежнему не вступает с ним в спор. Его слова все так же обращены к ребенку, ведь “урок” должен иметь завершение.

В четвертой части поэмы рассказывается о том, как была окончена великая стройка. Но и это радостное событие – “светлая сторона” – имеет свои оттенки. Рабочий народ закончил “труды вековые” и что же получил взамен? – “каждый подрядчику должен остался”. Сгладить конфликт “помогает бочка вина”, щедро выставленная купчиною, да “подаренная” недоимка. Обман налицо, но “ура” раздается все громче, дружнее, протяжнее…

Скрытый спор между генералом и поэтом заканчивается “вопросом на вопрос”. И это не просто спор людей, чье мнение не совпадает, это столкновение двух взглядов, двух мировоззрений о роли народа в истории.

Авторская ирония вызвана не только социальной несправедливостью, но и тем равнодушием к собственной участи, какую выказывает русский мужик.

Темы и проблемы поэмы “Железная дорога” прямо и косвенно отражены и в других стихотворениях Некрасова. Для сопоставительного анализа можно предложить следующие произведения: “Размышление у парадного подъезда”, “Ты проснешься ль, исполненный сил?..”, “Ночь. Успели мы все насладится”, “Родина” и др.

В стихотворении отражена трагичность мироощущения поэтессы, обреченной на странничество вдали от родины, дисгармонию ее внутреннего состояния и окружающей жизни. Поэтесса постоянно повторяет: “все равно”, “все едино”: ни с кем нет душевного родства, ни к чему нет привязанности: “Всяк дом мне чужд, всяк храм мне пуст”, нет родины: “Тоска по родине! Давно разоблаченная морока!” С понятием родины связаны постоянно повторяющиеся однокоренные слова: роднее, родившаяся, родимого. Для усиления ощущения чужбины Цветаева использует антонимы: родина -“дом… как госпиталь или казарма”, родной язык -“безразлично – на каком непонимаемой быть встречным!” Душа -“родившаяся где-то” вне времени и пространства, оторвана от родины:

Так край меня не уберег Мой, что и самый зоркий сыщик Вдоль всей души, всей – поперек! Родимого пятна не сыщет!

Монолог лирической героини очень экспрессивен. Синтаксически – семь восклицательных знаков, на десять четверостиший – семнадцать тире, излюбленного знака Цветаевой, в смысловом отношении самого выразительного в русском языке. С ним сравнимо разве что многоточие – и его роль в конце предложения:

Но если по дороге – куст Встает, особенно – рябина…

Героиня неразрывно связана с родной землей: рябина у Цветаевой – символ России.

Ритм стихотворения передает биение горячего, страстного сердца – особый, цветаевский ритм, не мерный. Нарочитая шероховатость рифмы передает искренность сиюминутной порывистой речи. Сравнения, которые Цветаева использует в стихотворении, наводят на одну и ту же мысль – неодолимое одиночество, неизбывная оторванность героини от родной земли: “…ощетиниваться пленным львом”, “камчатским медведем без льдины”, “бревно, оставшееся от аллеи”.

Все строки стихотворения, кроме последних двух, вновь и вновь утверждают отторженность героини, тогда как в финальных строках тоска по родине, объявленная лишь “разоблаченной морокой”, позволяет прочувствовать всю боль переживаний самой Цветаевой.