Author: admin

  • “Пепел” Жеромского в кратком содержании

    Время действия романа – 1797-1812 гг., пятнадцатилетие после неудавшегося восстания Тадеуша Костюшко и третьего раздела Польши между Пруссией, Австрией и Россией. В центре повествования – юный Рафал Ольбромский, сын небогатого старого шляхтича. На масленицу в доме отца он случайно знакомится с пани Геленой. Затем каникулы кончаются, и он возвращается в Сандомир, где учится в австрийской гимназии. Там ему с товарищем и родственником Кшиштофом Цедро приходит в голову прокатиться по реке в ледоход. Они чудом остаются в живых, и Рафала исключают из гимназии. Он живет в отцовском имении в Тарнинах, отец гневается на него. Но едва наступает возможность примирения, как Рафал совершает еще один проступок – тайно встречается с Геленой. После свидания на него нападают волки, он выживает, но лишается лошади. Гедену увозят не то в Варшаву, не то в Париж, а Рафада изгоняют из дома. Он едет к старшему брату Петру, которого отец уже давно проклял. Петр, участник восстания Костющко, медленно умирает от полученных ран. Конфликт с отцом возник у него на политической почве; Петр ушел из дому, когда отец хотел выпороть его.

    В гости к Петру приезжает его бывший соратник, а ныне богатый помещик князь Гинтулт. Поспорив с ним о политике, Петр не выдерживает напряжения и умирает. Вскоре после похорон Рафал получает приглашение князя поселиться у него на правах придворного. Непросто складываются у Рафала отношения с надменной княжной Эльжбетой, сестрой Гинтулта; больно ранит его расправа солдат над Михциком, крепостным Петра, которому тот хотел дать вольную. Уверенный в том, что он эту вольную получил, Михцик отказывается исполнять барщину, за что обвиняется в подстрекательстве к мятежу.

    Князь Гинтулт от скуки уезжает в Венецианскую республику ко двору палы, где его и застают военные действия между наполеоновской Францией и остальной Европой. На стороне Франции сражаются польские легионы: поляки надеются, что Франция поможет их родине вновь обрести независимость. В Париже Гинтулт встречает многих знаменитых поляков, в том числе генерала Домбровского и князя Сулковского, адъютанта Наполеона. Выясняется, что наполеоновская армия вместо освобождения Польши планирует поход в Египет.

    Тем временем Рафал, окончив лицей, получает право поступать в академию и записывается в класс философии. Живя в Кракове практически без присмотра, он ведет себя легкомысленно, играет в карты. В конце концов учеба ему надоедает, и он возвращается домой. Там его встречают вопреки ожиданиям радушно, и он погружается в сельскохозяйственные работы, стараясь забыть свою любовь к Гелене.

    Успевший за это время посетить Египет, Палестину и Грецию, князь Гинтулт оказывается в Мантуе, рассчитывая вскоре попасть домой, но боевые действия в самом сердце Европы останавливают его, и он вынужден вступить в польский легион в чине канонира. Вскоре он становится адъютантом генерала Бортона, командующего артиллерией, а затем его направляют в штаб генерала Якубовского. Однако Мантую, которую так доблестно защищали поляки, все же приходится сдать. По условиям капитуляции гарнизон получает право свободного выхода, и лишь польские солдаты, в большинстве своем выходцы из принадлежащих Австрии земель, подлежат выдаче австрийскому командованию, а офицеры – заключению в крепости.

    Лишь осенью 1802 г. князь возвращается наконец на родину. Узнав об этом, Рафал пишет ему, и Гинтулт приглашает его к себе в секретари. Рафал переезжает в Варшаву. Князь ведет замкнутый образ жизни, и Рафала это тяготит, равно как и убогий провинциальный костюм. Встретив на улице бывшего товарища по классу философии Яржимского, он с удовольствием начинает прожигать жизнь в компании “золотой молодежи”, забывшей идеалы польского патриотизма.

    Вскоре выясняется, что князь Гинтулт – масон, и благодаря ему Рафала принимают в польско-немецкое общество “У золотого светильника”. Однажды происходит объединенное собрание мужской и женской лож, где Рафал встречает Гелену. Она теперь носит фамилию де Вит и является женой мастера ложи. Выясняется, что мужа она не любит и до сих пор тоскует по Рафалу.

    Рафал предлагает бежать, и они с Геленой поселяются в крестьянской хате высоко в горах. Но их счастью неожиданно приходит конец: заночевав как-то в горной пещере, они становятся жертвами разбойников. Гелену насилуют на глазах у Рафала, и она, не стерпев позора, бросается в пропасть. Потерянный, бродит юноша по горам. в надежде встретить людей и натыкается на отряд лотарингских кирасир, которые принимают его за разбойника и бросают в подземелье.

    Выходит он оттуда лишь в начале сентября 1804 г. только благодаря тому, что солдаты обнаружили в хате, где жил Рафал, его документы. На вопрос, где женщина, с которой он, по свидетельству хозяина, жил, юноша заявляет, что это проститутка из Кракова, которую он прогнал.

    Рафал направляется в Краков и по дороге заходит в корчму, где съедает обед, за который ему нечем заплатить. Выручает его товарищ по сандомирской гимназии Кшиштоф Цедро, который заехал в корчму сменить лошадей. Цедро приглашает друга к себе в имение Стоклосы. Сам он живет в Вене, где ищет связей, чтобы добиться камергерства. В Стоклосах Рафал знакомится со Сцепаном Некандой Трепкой, разорившимся шляхтичем, который живет в имении на правах управляющего. Здесь царит дух просветительства и польского патриотизма, неприятие прусского владычества. Вдохновленные рассказом бывшего солдата, который случайно заходит в имение, о Наполеоне, Рафалд с Кшиштофом отправляются на войну. Их не останавливают ни уговоры старика Цедро, ни казнь троих юношей за попытку перебраться “к полякам”…

    Попав в Мысловицы, где стоит французский отряд, они получают подорожную в Севеж, комендантом которого оказывается капитан Яржимский. Он предлагает им остаться, обещая в скором времени офицерские звания, но молодые люди хотят дослужиться до офицеров из рядовых, поэтому вступают ополченцами в краковскую конницу.

    Тут пути Рафала и Цедро расходятся: Цедро остается в Кракове, а Рафал записывается в отборный конный полк Дзевановского и идет на север, занятый прусскими и русскими войсками. Он участвует в сражении под Тчевом, во взятии Гданьска. Победа над российскими войсками под Фридландом 14 июня 1807 г. ведет к зключению Тильзитского мира, по которому на части польских земель создается Великое княжество Варшавское, а Галиция и южные районы Польши остаются у Австрии.

    Перед участвовавшим лишь в мелких стычках Цедро встает дилемма: то ли возвратиться к мирным сельским трудам, то ли остаться в Калише в качестве офицера мирного времени и прожигать жизнь. Тогда он вместе с вахмистром Гайкосем переходит в уланы, чтобы остаться в наполеоновской армии, и принимает участие в испанском походе Бонапарта. 23 ноября 1808 г. за победу под Туделой Цедро получает офицерское звание, а под Калатайудом его контузит. Раненый, слушает он манифест Наполеона, упраздняющий права феодалов и церковные привилегии, а также “святую” инквизицию. Юноша понимает, что воевал не напрасно. Вдруг мимо его носилок проходит император, который заговаривает с ним. Произнеся из последних сил “Vive la Pologne!”, Цедро теряет сознание. После выздоровления он возвращается в свой полк.

    В 1809 г. начинается новая кампания – между Францией и Австрией. 19 апреля Рафал принимает участие в сражении под Рашином. Однако, несмотря на победу, поляки отступают: саксонцы отказались от своих союзнических обязательств. Раненый Рафал попадает в лазарет, устроенный во дворце Гинтулта. Князь изменился до неузнаваемости; его Друг де Вит погиб, сражаясь на стороне врагов. От Гинтулта Рафал узнает, что по договору между Францией и Австрией Варшава сдана австрийцам.

    После такого предательства в стане генералов наступает разброд. Генерал Зайончек предлагает покинуть Варшавское княжество и идти в Саксонию на соединение с императором, рассчитывая впоследствии Вернуться. Домбровский предлагает напасть на австрийцев, пока те не перешли Вислу и не построили мост, захватить всю Галицию, поднять народ… Все принимают этот план.

    Польские войска переправляются через Висду и идут на Галицию. После неудавшейся обороны Сандомира Гинтулт попадает в руки австрийцев, но его спасает Михцик, слуга Петра Ольбромского. Гинтулт с Рафалом не дают артиллерии разрушить костел св. Иакова, чтобы остановить продвижение австрийцев, и им приходится бежать. Так Рафал становится изменником, исключенным из полковых списков, и вынужден скрываться в имении отца. Там же оказываются и раненый Гинтулт, и солдат Михцик.

    Однако к Тарнинам подходит австрийская конница, и Рафал с Михциком вновь вынуждены бежать. Рафал возвращается в свой полк на прежнюю должность, и лишь благодаря быстрой смене событий ему удается избежать суда, разжалования или иных репрессий. Польское войско вновь выступает – на этот раз на юг. Проходя через имение дяди, Рафал находит усадьбу сожженной, а пана Нардзевского зарубленным. Рафал становится полноправным наследником дядиного имущества, постепенно отстраивает дом, сеет хлеб…

    Наступает 1812 г. В гости к Рафаду приезжает Кшиштоф Цедро, который говорит о “великой войне” – он собирается участвовать в походе Наполеона на Россию. В середине августа корпус под командованием генерала Понятовского выходит на соединение с наполеоновской армией. Цедро и Рафал собственными глазами видят императора. Они полны героических надежд.

  • Современное преступление

    Проблема преступления рассматривается практически в каждом произведении Ф. М. Достоевского. Писатель говорит о преступлении в общечеловеческом плане, сравнивая такой взгляд с различными популярными в то время социальными теориями. В “Неточке Незвановой” сказано: “Преступление всегда останется преступлением, грех всегда будет грехом, на какую бы степень величия ни возносилось порочное чувство”. В романе “Идиот” Ф. М. Достоевский утверждает: “Сказано “не убий!”, так за то, что он убил, и его убивать? Нет, это нельзя”. Но один из романов Ф. М. Достоевского практически полностью посвящен анализу социальной и нравственной природы преступления и того наказания, которое за ним последует. Это роман “Преступление и наказание”.

    В письме М. Н. Каткову Ф. М. Достоевский сообщал: “Пишу роман о современном преступлении”. Действительно, преступление для писателя становится одной из важнейших примет времени, современным явлением. Причину этого писатель видит в падении общественной нравственности, которое было в конце XIX века очевидным. Рушатся старые идеалы, на которых было воспитано не одно поколение русских людей, жизнь порождает разнообразные социальные теории, пропагандирующие идею революционной борьбы за прекрасное светлое будущее. В сложившийся уклад русской жизни активно проникают элементы буржуазной европейской цивилизаций, и – что самое главное – русское общество начинает отходить от многовековой традиции православного взгляда на мир, популярным становится атеизм.

    Толкая своего героя на убийство, Ф. М. Достоевский стремится осознать причины того, почему в сознании Родиона Раскольникова возникает столь жестокая идея. Конечно, его “среда заела”. Но заела она и бедную Сонечку Мармеладову, и Катерину Ивановну, и многих других. Почему же не становятся убийцами они? Дело в том. что корни преступления Раскольникова лежат гораздо глубже. На его взгляды огромное влияние оказывает популярная в XIX веке теория существования “сверхлюдей”, то есть таких людей, которым дозволено больше, чем обыкновенному человеку, “дрожащей твари”, о которой размышляет Раскольников. Соответственно, и само преступление Родиона Раскольникова понимается писателем гораздо глубже. Смысл его не только в том, что Раскольников убил старуху-процентщицу, но еще и в том. что он сам разрешил себе это убийство, возомнил себя человеком, которому дозволено решать, кому жить, а кому нет.

    По мнению Достоевского, вершить людские судьбы способен только Бог. Следовательно, Родион Раскольников ставит себя на место Бога, мысленно приравнивает себя к нему. Что же это влечет за собой? Достоевский не сомневался, что только Бог, Христос должен быть нравственным идеалом человека. Заповеди христианства незыблемы, и путь приближения к идеалу заключается в выполнении этих заповедей. Когда Родион Раскольников ставит на место Бога себя, он сам начинает создавать для себя и определенную систему ценностей. А это значит, что он разрешает себе все и постепенно начинает терять все лучшие качества, попирая общепринятые моральные нормы. Достоевский не сомневается: это преступление не только его героя, но и многих людей этой эпохи. “Деизм скольких людей ради счастья остальных. По мнению Ф. М. Достоевского, все люди перед Богом равны, нет “маленьких” и “великих”, каждый человек – высшая ценность.

  • Система образов повести “Гранатовый браслет” А. И. Куприна

    Главная героиня рассказа – Вера Николаевна Шеина -“пошла в мать, красавицу англичанку”, была “строго проста, со всеми холодна и немного свысока любезна, независима и царственно спокойна”. Ее жизнь текла медленно, размеренно и удовлетворяла ее жизненным принципам. Ее сестра Анна, наоборот, “унаследовала монгольскую кровь отца”, была “живая и легкомысленная, насмешница”. Получив хорошее воспитание, сестры тонко чувствуют прекрасное. Автор подчеркивает, что Вера и Анна обладают тонким зрением и обонянием: в лунном свете они увидели “какой-то розовый оттенок”, мухоморы “точно из красного атласа и вышиты бисером”, “морская вода пахнет резедой”.

    Тонкая душа Веры Николаевны не могла не откликнуться на чувства Желткова. Встреча с ним все изменила. Прощание с его телом стало кульминацией ее жизни.

    Николай Николаевич, брат Веры Николаевны, тоже не лишен понимания прекрасного. Он смог по достоинству оценить Желткова и увидеть в нем “благородного человека”.

    Близок к сестрам Шеиным генерал Аносов. За внешней бравадой скрывается нежная душа генерала, мечтающего о таинственной и чистой любви.

    Любовь Желткова меняет и мужа Веры Николаевны Василия Львовича. Если в начале рассказа он предстает холодным и здравомыслящим человеком, то после самоубийства Желткова он понимает, что “этот человек неспособен обманывать и лгать заведомо”, понимает, какой силы могут быть чувства к любимой женщине.

    Свое чувство к Вере Николаевне Желтков считает большим счастьем. Ему ничего не надо от любимой женщины. Смысл своей жизни Желтков видит в поклонении ей. Вмешательство в закрытый мир его чувств убило его душу. Прощаясь с жизнью, Желтков благодарит ее за то, что она была для него “единственной радостью”. Желтков покидает этот мир благородным и сильным человеком. Поэтому его смерть потрясает всех героев рассказа. И, в первую очередь, Веру Николаевну. Прощальное письмо Желткова с повторением слов из молитвы “Да святится имя Твое” переворачивают жизнь героини.

    И сам рассказ поднимается до уровня молитвы великой Любви.

  • Поэзия М. Цветаевой – напряженный монолог – исповедь (2)

    Марина Ивановна Цветаева вошла в русскую литературу XX века как мастер лирического монолога. До появления на поэтическом небосклоне имени Цветаевой женская лирика была салонной, жеманной и, в сущности, малоинтересной. Цветаева ворвалась в мир русского стиха, как комета, наполнив его неслыханными до сих пор созвучиями и ритмами, в которых слышны летняя гроза, горечь любви, ярость покинутой женщины и множество других лирических аккордов, на которые до сих пор не осмеливались русские поэтессы. Как заметил современник, Цветаева и не была поэтессой. Она была – поэт.

    “Мне нравится, что вы больны не мной…” Это знакомое стихотворение кажется простым лишь на первый взгляд. “И не краснеть удушливой волной, слегка соприкоснувшись рукавами” – поэтический образ, удачно характеризующий творческую манеру Марины Цветаевой. Здесь вопреки грамматике работает лирическая семантика, и слова сцепляются в единственно возможное и эмоционально неопровержимое сочетание. Этот пример из ранней лирики Цветаевой как бы показывает весь путь будущего развития поэта.

    Цветаева – суровый монологист, который все же жаждет услышать ответ Вселенной на свое пламенное обращение. В этом один из парадоксов цветаевской лирики – желание остаться наедине с собственной речью и в то же время – страстный порыв к дружескому (братскому, сестринскому) общению. “Сестра моя”, “Брат мой” по-цветаевски звучит совсем не так, как “моя сестра, мой брат” в обыденной речи. Скорее, это обращение напоминает формулу речевого этикета у верующих многих конфессий, где братство и сестричество осуществляются в духе, но никак не во плоти.

    Недаром в цветаевских текстах нередко упоминается барабан, этот самый ритмичный из музыкальных инструментов. Поэзии Цветаевой присущ ритм, который не только составляет схему, костяк стиха, но нередко довлеет над метром или даже подавляет его. Это ритмика разговорной речи, но необычной речи – взволнованной, задыхающейся, сбивчивой. По сути, ритм – это душа цветаевской лирики, “чувство покоя в движении”, переполняющее цветаевский космос:

    В смертных изверясь,

    Зачароваться не тщусь:

    В старческий вереск,

    В среброскользящую сушь.

    Настоящий трагизм зазвучал в поэзии Цветаевой в пору эмиграции, когда Марина Ивановна, лишенная родины и дружеской поддержки, осталась один на один с жестоким и страшным миром. В тихой Праге она имела единственного собеседника и друга – каменного рыцаря, стоящего над Влтавой:

    Бледнолицый страж над плеском века,

    Рыцарь, рыцарь, стерегущий реку.

    “Пражская” лирика Цветаевой минорна и по-особому исповеальна.

    Поэт словно чувствует приближение самой большой трагедии XX века – Второй мировой войны. Цикл “Стихи к Чехии” принадлежит к лучшим образцам гражданской лирики XX века:

    Процветай, народ,

    Бог тебя хранит.

    Сердцем дал гранат,

    Грудью дал гранит.

    Мощное органное звучание этим стихам придает гнев, который испытывала Цветаева, ставшая свидетелем гитлеровских беззаконий в Европе.

    Всякий монолог не бесконечен: даже вечное “Быть или не быть?” имеет конец. И особенно трагично то, что цветаевский монолог трагически оборвался после возвращения Марины Ивановны на родину…

    XX век закончился, и многое сегодня мы подвергаем переоценке. Но стихи Цветаевой не теряют своей свежести, яркости, не перестают удивлять нас. Творчество каждого поэта – это исповедь. Это доказала Марина Ивановна Цветаева.

  • Письмо подруге (1)

    Здравствуй, Анютка!

    Как приятно было получить от тебя новое письмо – я читала его несколько раз подряд. Неужели тебе на самом деле подарили Щенка колли? Вот здорово! Как вы его назвали? Как ты за ним Ухаживаешь?

    К сожалению, мои родители категорически не согласны держать в доме кошку или собаку, поскольку боятся шерсти, испорченной мебели и обоев. А я считаю, что животное должно быть обязательно – ведь сколько радости, тепла и любви дарит оно всем домашним!

    Хочу тебе сказать, что я начала посещать кружок макраме при нашем клубе. Оказывается, плетение восходит к древнему моряцкому ремеслу – вязанию морских узлов. Веревку можно окрашивать в различные цвета и плести из нее игрушки, украшения, кашпо, сумки и даже одежду. Я уже придумала, какие подарки сделаю всем к Новому году.

    О последних новостях: в нашем классе появилась новая девочка со старинным русским именем Арина – гимнастка из цирка. У нее потрясающая коса до колен. Она удивительно общительная, с ней сразу все подружились, как будто учились вместе восемь лет, а не всего лишь неделю. По ее приглашению мы всем классом ходили в цирк. Арина выступала потрясающе, создавалось впечатление, что она может собраться в любую фигуру, настолько она гибкая. Жаль, что она через несколько месяцев уедет в другой город на гастроли, ведь цирк не стоит на месте.

    А еще в моей школе скоро состоится традиционный конкурс бальных танцев, и теперь почти весь мой класс пропадает на репетициях. Многие наши девочки с первого класса ходят на танцы, поэтому и вальс, и самбу мы ставили сами. Сначала боялись не найти подходящих партнеров, ведь самба – это весьма зажигательный и темпераментный танец, но наши мальчики нас не подвели. Так что есть все шансы на победу!

    Аня, представь себе, я только недавно узнала, что в нашем доме живет очень интересная женщина – Анна Ивановна Ковтун, ветеран войны и известная на всю область мастерица: она вышивает картины. Как потрясающе это у нее получается! Когда смотришь издали, кажется, что перед тобой кусочек живой природы. Анна Ивановна неоднократно занимала первые места на различных выставках, а один раз о ней даже напечатали статью в газете.

    Моя мама пообещала, что летом снова достанет мне путевку в “Аистенок”, и я отправлюсь в лагерь. Наконец-то мы снова встретимся! Я уже так соскучилась! Мы обязательно будем купаться в озере, танцевать до упаду и петь песни под гитару. А по вечерам придумывать таинственные истории. Я даже думаю, что их стоит записывать – вдруг когда-нибудь выпустим книгу? А что, все может быть (знаю-знаю, ты сейчас посмеиваешься!).

    Интересно, узнаем ли мы друг друга через год? Сильно ли изменимся?

    Я с нетерпением жду твоего письма. Пиши, что нового произошло в твоей жизни, какие планы на будущее. Если будет возможность, вышли мне фотографию – ты и щенок. Ведь наверняка уже сделано много интересных кадров.

    На этом заканчиваю. До встречи.

    Твоя подруга.

  • Человек, который показался мне интересным

    Человек, с которым мне посчастливилось встретиться, не был известным композитором, художником, писателем, прославившимся на весь мир. Но, на мой взгляд, это была подлинно талантливая личность. Я хочу рассказать о моей бабушке.

    Когда про кого-то говорят, что у него золотые руки, я всегда вспоминаю ее. Вот она сидит за своим ткацким станком, чему-то улыбается, тихонько напевает или рассказывает нам, внукам, историю из своей жизни, а руки ее безостановочно двигаются как бы сами по себе.

    Бабушка ткала половики. Так называли в деревне длинные тканые дорожки, которые обычно стелили на пол. Только у бабушки они получались необычными, это была очень искусная работа: яркие, теплые цвета, никогда не повторяющийся рисунок. Даже когда во многих домах появились модные дорогие ковры, люди продолжали заказывать половики и коврики, увозили их с собой в Москву, Рязань, Красноярск и говорили, что эти домотканые изделия напоминают о матери, деревенском детстве. Во многих домах прижились бабушкины вещи и до сих пор радуют своих хозяев.

    По-моему, оставлять после себя людям радость и, значит, быть подлинно талантливым человеком.

  • Стихотворение В. Маяковского “Послушайте!” (Восприятие, истолкование, оценка.)

    Послушайте!

    Ведь, если звезды зажигают –

    значит – это кому-нибудь нужно?

    Какой неожиданный вопрос! Почему вдруг – звезды, зачем поэт говорит о них? Что такое для него звезда, и почему так важен вопрос о ее нужности? Что кроется под этим странным вопросом? Почему автор так настоятельно требует ответа, словно это вопрос жизни и смерти?

    Звездное небо/звезды всегда были символами романтики, красоты. Причем красоты не земной, а небесной, надмирной… Звезды традиционно. были связаны с божественной гармонией, вспомним Ломоносова: “…открылась бездна, звезд полна; Звездам числа нет, бездне – дна” (“Вечернее размышление о Божием величии”). Или из Псалтыри: “Когда взираю я на небеса Твои – дело Твоих перстов, на луну и звезды, которые Ты поставил/ то радуется сердце мое и восхваляет Господа моего…” Звезды говорят не только между собою, они говорят и с людьми, напоминая им о гармонии между природой, Богом и человеком.

    До Маяковского жили и творили миллионы людей, и все они радовались звездам и не задавали вопроса о их необходимости. Маяковский задал этот вопрос. Значит, он не захотел признать красоту мира просто потому, что она есть? Значит, он поставил себя выше своих предшественников, не захотел быть таким, как они, решил отвергнуть их взгляды и утвердить свои. Если мы вчитаемся в стихотворение, то увидим, с каким недоумением и даже презрением смотрит поэт на “кого-то”, кто, унижаясь и плача, просит у Бога хоть одну звезду, как непривлекательно, жалко написан его образ. “Нет, мне такого не нужно, я не хочу просить, я не понимаю, кому могут быть нужны эти “плевочки”, – говорит поэт.

    Гораздо дороже звезд -” плевочков ” и той красоты, которую они воплощают, поэт ценит свое “я”, себя считает для мира важнее, полезнее звезд и не хочет унижаться ради красоты даже перед Богом. В стихотворении он и Бога ставит ниже себя, свысока выписывая его “жилистые руки”. Маяковский заявляет, что он, великий поэт, может обойтись без звезд, ему не нужна красота. В своей гордости он отвергает то, что скрепляет мир, делает его гармоничным. Правда, в стихотворении еще нет такого утверждения, нет уверенности в себе. В нем схвачен только начальный момент творческого пути поэта, когда тот еще задается вопросом: будет ли он вместе с высшей Красотой или будет отвергать ее? Отсюда такая раздвоенность, расколотость, какое-то смятение, выраженное и в отсутствии стихотворного размера, и в обилии вопросительных предложений, и в редких, неточных рифмах. В конце стихотворения опять звучит вопрос, но автор не дает здесь своего ответа. Ответом послужит все дальнейшее творчество В. Маяковского. В продолжение всей жизни он будет отвергать Красоту божественную/не признавая ее самоценности, а признает лишь красоту земную, которая без преображения небесным неизбежно становится животной, чувственной. И в его стихотворениях появляются чеканные ритмы победного шествия гордости, ведь признание божественной Красоты не дает человеку гордиться собой, она выше его. Маяковский же ее упразднил. Когда нет сотворенной Богом Красоты, то человек сам становится богом – творцом красоты чувственной. Поэтому Маяковский в стихах вырастает до гигантских размеров, заполняя собою весь мир, словно божество.

    Но ведь это только в стихах. А душа знает, что человек – не Бог, душа все-таки тоскует по неземной Красоте. “Всякая душа по природе – христианка” (Тертуллиан), и самодельным богам, отвергнувшим истинного Творца, несладко живется на свете. Поэтому так мучительно звучит в стихотворении вопрос, на который автор уже знает ответ поэтому такое напряжение, такая мука приходят лейтмотивом через все его творчество. И поэтому неизбежной становится трагедия Отвергнувший гармонию обрекает себя к дисгармонию, на разложение, сначала духовное, затем душевное и, наконец, телесное. Поэт сам разрушил свою душу, соразрушил и свое тело. В конце его творческого пути прозвучал выстрел. Он явился роковым ответом на некогда прозвучавший в небольшом стихотворении вопрос о звездах.

    Может быть, я высказываю мысли категоричные и “крамольные”, осуждающие. Я старался писать не кривя душой. Суждения же, мои есть отражение двухтысячелетней христианской духовной традиции ибо только божественная Красота спасет мир, впрочем, как и жизнь поэта

  • Деревенская проза В. Шукшина

    В русской литературе жанр деревенской прозы заметно отличается от всех остальных жанров. В чем же причина такого отличия? Об этом можно говорить исключительно долго, но все равно не прийти к окончательному выводу. Это происходит потому, что рамки этого жанра могут и не умещаться в пределах описания сельской жизни. Под этот жанр могут подходить и произведения, описывающие взаимоотношения людей города и деревни, и даже произведения, в которых главный герой совсем не сельчанин, но по духу и идее эти произведения являются не чем иным, как деревенской прозой. ф

    В зарубежной литературе очень мало произведений подобного типа. Значительно больше их в нашей стране. Такая ситуация объясняется не только особенностями формирования государств, регионов, их национальной и экономической спецификой, но и характером, “портретом” каждого народа, населяющего данную местность. В странах Западной Европы крестьянство играло незначительную роль, а вся народная жизнь кипела в городах. В России издревле крестьянство занимало самую главную роль в истории. Не по силе власти (на – оборот – крестьяне были самыми бесправными), а по духу – крестьянство было и, наверное, по сей день остается движущей силой российской истории. Именно из темных, невежественных крестьян вышли и Стенька Разин, и Емельян Пугачев, и Иван Болотников, именно из-за крестьян, точнее из-за крепостного права, происходила та жестокая борьба, жертвами которой стали и цари, и поэты, и часть выдающейся русской интеллигенции XIX века. Благодаря этому произведения, освещающие данную тему, занимают особое место в литературе.

    Современная деревенская проза играет в наши дни большую роль в литературном процессе. Этот жанр в наши дни по праву занимает одно из ведущих мест по читаемости и популярности. Современного читателя волнуют проблемы, которые поднимаются в романах такого жанра. Это вопросы нравственности, любви к природе, хорошего, доброго отношения к людям и другие проблемы, столь актуальные в наши дни. Среди писателей современности, писавших или пишущих в жанре деревенской прозы, ведущее место занимают такие писатели, как Виктор Петрович Астафьев (“Царь-рыба”, “Пастух и пастушка”), Валентин Григорьевич Распутин (“Живи и помни”, “Прощание с Матерой”), Василий Макарович Шукшин (“Сельские жители”, “Любавины”, “Я пришел дать вам волю”) и другие.

    Особое место в этом ряду занимает Василий Макарович Шукшин. Его своеобразное творчество привлекало и будет привлекать сотни тысяч читателей не только в нашей стране, но и зарубежом. Ведь редко можно встретить такого мастера народного слова, такого искреннего почитателя родной земли, каким был этот выдающийся писатель.

    Василий Макарович Шукшин родился в 1929 году, в селе Сростки Алтайского края. И через всю жизнь будущего писателя красной нитью пролегла красота и суровость тех мест. Именно благодаря своей малой родине

    Шукшин научился ценить землю, труд человека на этой земле, научился понимать суровую прозу сельской жизни. Уже с самого начала творческого пути он обнаружил новые пути в изображении человека. Его герои оказались непривычными и по своему социальному положению и по жизненной зрелости, и по нравственному опыту. Став уже вполне зрелым молодым человеком, Шукшин отправляется в центр России. В 1958 году он дебютирует в кино (“Два Федора”), а также и в литературе (“Рассказ в телеге”). В 1963 году Шукшин выпускает свой первый сборник – “Сельские жители”. А в 1964 году его фильм “Живет такой парень” удостаивается главной премии на фестивале в Венеции. К Шукшину приходит всемирная известность. Но он не останавливается на достигнутом. Следуют годы напряженной и кропотливой работы. Например, в 1965 году выходит его роман “Любавины” и в то же время на экранах страны появляется фильм “Живет такой парень”. Только по одному этому примеру можно судить с какой самоотдачей и интенсивностью работал художник.

    А может это торопливость, нетерпение? Или желание немедленно утвердить себя в литературе на самой прочной – “романной” – основе? Безусловно это не так. Шукшиным было написано всего два романа. И как говорил сам Василий Макарович, его интересовала одна тема: судьбы русского крестьянства. Шукшин сумел задеть за живое, пробиться в наши души и заставит нас потрясенно спросить: “Что с нами происходит”? Шукшин не щадил себя, торопился, чтобы успеть сказать правду, и этой правдой сблизить людей. Он был одержим одной мыслью, которую хотел додумать вслух. И быть понятым! Все усилия Шукшина – творца были направлены к этому. Он считал: “Искусство – так сказать, чтобы тебя поняли…” С первых шагов в искусстве Шукшин объяснял, спорил, доказывал и мучился, когда не был понят. Ему говорят, что фильм “Живет такой парень” – это комедия. Он недоумевает и пишет послесловие к фильму. Ему подкидывают на встрече с молодыми учеными каверзный вопрос, он тушуется, а потом садится за статью (“Монолог на лестнице”).

    Колыбелью, с которой началась творческая жизнь Шукшина, которая дала толчок к развитию его потрясающих творческих сил, стала деревня. Память, размышления о жизни вели его в село, здесь он распознавал “острейшие схлесты и конфликты”, которые побуждали к широким размышлениям над проблемами современной жизни общества. Начало многих исторических явлений и процессов Шукшин видел в послевоенной деятельности. После войны он подался в город, как и многие в то время. Будущий писатель работал слесарем во Владимире, строил литейный завод в Калуге, был разнорабочим, грузчиком, учеником маляра, восстанавливал разрушенные войной железные дороги. Наверное, вся ужасная картина разрушенной, сожженной послевоенной земли повлияла на Василия Шукшина, заставила взяться за перо. “Сама потребность взяться за перо лежит, думаю, в душе растревоженной. Трудно найти другую такую побудительную причину, которая заставит человека, что-то знающего, поделиться своим знанием с другими людьми” – писал Шукшин. Неизгладимый след на творчестве Василия Шукшина оставила самобытность и колорит деревенской жизни. В народности искусства этого писателя заключены объяснения феноменальности его дарования, его естественности, высокой простоты и артистизма. В творчестве Шукшина, в его личности, биографии самобытно выразились характер народа, духовное состояние, условие его бытия в эпоху 40-70-х годов – послевоенного тридцатилетия.

    Где брал материал для своих произведений писатель? Везде, там, где живут люди. Какой это материал, какие герои? Тот материал, и те герои, которые редко раньше попадали в сферу искусства. И понадобилось, чтобы явился из глубин народных крупный талант, чтобы с любовью и уважением рассказал о своих земляках простую, строгую правду. А правда эта стала фактом искусства, вызвала любовь и уважение к самому автору. Герой Шукшина оказался не только незнакомым, а отчасти непонятным. Любители “дистиллированной” прозы требовали “красивого героя”, требовали, чтобы писатель выдумывал, чтобы не дай бог не растревожить собственную душу. Полярность мнений, резкость оценок возникали, как ни странно, именно потому, что герой не выдуман. А когда герой представляет собой реального человека, он не может быть только нравственным или только безнравственным. А когда герой выдуман в угоду кому-то, вот здесь полная безнравственность. Не отсюда ли, от непонимания творческой позиции Шукшина, идут творческие ошибки восприятия его героев. Ведь в его героях поражают непосредственность действия, логическая непредсказуемость поступка: то неожиданно подвиг совершит, то вдруг сбежит из лагеря за три месяца до окончания срока.

    Сам Шукшин признавался: “Мне интереснее всего исследовать характер человека-недогматика, человека, не посаженного на науку поведения. Такой человек импульсивен, поддается порывам, а следовательно, крайне естественен. Но у него всегда разумная душа”. Герои писателя действительно импульсивны и крайне естественны. И поступают так они в силу внутренних нравственных понятий, может ими самими еще неосознанных. У них обостренная реакция на унижение человека человеком. Эта реакция приобретает самые различные формы. Ведет иногда к самым неожиданным результатам.

    Обожгла боль от измены жены Серегу Безменова, и он отрубил себе два пальца (“Беспалый”).

    Оскорбил очкарика в магазине хам продавец, и он впервые в жизни напился и попал в вытрезвитель (“А поутру они проснулись…”) и т. д. и т. п.

    В таких ситуациях герои Шукшина могут даже покончить с собой (“Сураз”, “Жена мужа в Париж провожа – ла”). Нет, не выдерживают они оскорблений, унижений, обиды. Обидели Сашку Ермолаева (“Обида”), “несгибаемая” тетя-продавец нахамила. Ну и что? Бывает. Но герой Шукшина не будет терпеть, а будет доказывать, объяснять, прорываться сквозь стенку равнодушия. И…схватится за молоток. Или уйдет из больницы, как это сделал Ванька Тепляшин, как это сделал Шукшин (“Кляуза”). Очень естественная реакция человека совестливого и доброго…

    Нет, Шукшин не идеализирует своих странных, непутевых героев. Идеализация вообще противоречит искусству писателя. Но в каждом из них он находит то, что близко ему самому. И вот, уже не разобрать, кто там вызывает к человечности – писатель Шукшин или Ванька Тепляшин.

    Шукшинский герой, сталкиваясь с “узколобым гориллой”, может в отчаянии сам схватиться за молоток, чтобы доказать неправому свою правоту, и сам Шукшин может сказать : “Тут надо сразу бить табуреткой по голове – единственный способ сказать хаму, что он сделал нехорошо” (“Боря”). Это чисто “шукшинская” коллизия, когда правда, совесть, честь не могут доказать, что они – это они. А хаму так легко, так просто укорить совестливого человека. И все чаще столкновения героев Шукшина становятся драматическими для них. Шукшина многие считали писателем комическим, “шутейным”, но с годами все отчетливее обнаруживалась односторонность этого утверждения, как, впрочем, и другого – о “благодушной бесконфликтности” произведений Василия Макаровича. Сюжетные ситуации рассказов Шукшина остроперепетийны. В ходе их развития комедийные положения могут драматизироваться, а в драматических обнаруживается нечто комическое. При укрупненном изображении необычных, исключительных обстоятельств, ситуация предполагает их возможный взрыв, катастрофу, которые, разразившись, ломают привычный ход жизни героев. Чаще всего поступки героев определяют сильнейшее стремление к счастью, к утверждению справедливости (“Осенью”).

    Писал ли Шукшин жестоких и мрачных собственников Любавиных, вольнолюбивого мятежника Степана Разина, стариков и старух, рассказывал ли о разломе сеней, о неизбежном уходе человека и прощании его со всеми земными, ставил ли фильмы о Пашке Когольникове, Иване Расторгуеве, братьях Громовых, Егоре Прокудине, он изображал своих героев на фоне конкретных и обобщенных образов – реки, дороги, бесконечного пространства пашни, родного дома, безвестных могил. Шукшин понимает этот центральный образ всеобъемлющим содержанием, решая кардинальную проблему: что есть человек? В чем суть его бытия на Земле?

    Исследование русского национального характера, складывавшегося на протяжении столетий и изменений в нем, связанных с бурными переменами XX века, составляет сильную сторону творчества Шукшина.

    Земное притяжение и влечение к земле – сильнейшее чувство земледельца. Родившееся вместе с человеком образное представление о величии и мощи земли, источнике жизни, хранители времени и ушедших с ним поколений в искусстве. Земля – поэтически многозначительный образ в искусстве Шукшина: дом родной, пашня, степь, Родина, мать – сыра земля… Народно-образные ассоциации и восприятия создают цельную систему понятий национальных, исторических и философских: о бесконечности жизни и уходящей в прошлое цели поколений, о Родине, о духовных связях. Всеобъемлющий образ земли – Родины становятся центром тяготения всего содержания творчества Шукшина: основных коллизий, художественных концепций, нравственно-эстетических идеалов и поэтики. Обогащение и обновление, даже усложнение исконных понятий о земле, доме в творчестве Шукшина вполне закономерно. Его мировосприятие, жизненный опыт, обостренное чувство родины, художническая проникновенность, рожденные в новую эпоху жизни народа, обусловили такую своеобразную прозу.

    Первой попыткой осмысления В. Шукшиным судеб русского крестьянства на исторических изломах, стал роман “Любавины”. В нем речь шла о начале 20-х годов нашего столетия. Но главным героем, главным воплощением, сосредоточием русского национального характера для Шукшина являлся Степан Разин. Именно ему, его восстанию, посвящен второй и последний роман Шукшина “Я пришел дать вам волю”. Когда впервые заинтересовался Шукшин личностью Разина, сказать трудно. Но уже в сборнике “Сельские жители” начинается разговор о нем. Был момент, когда писатель понял, что Степан Разин какими-то гранями своего характера абсолютно современен, что он – сосредоточие национальных особенностей русского народа. И это драгоценное для себя открытие Шукшин хотел донести до читателя. Сегодняшний человек остро ощущает, как “сократилась дистанция между современностью и историей”. Писатели, обращаясь к событиям прошлого, изучают их с позиции людей XX столетия, ищут и находят те нравственные и духовные ценности, которые необходимы в наше время. Проходит несколько лет после окончания работы над романом “Любавины”, и Шукшин на новом художественном уровне пытается исследовать процессы, происходящие в русском крестьянстве. Поставить фильм о Степане Разине было его мечтой. К ней он возвращался постоянно. Если принять во внимание природу шукшинского дарования, вдохновлявшегося и питавшегося живой жизнью, учесть, что он сам собирался играть роль Степана Разина, то от фильма можно было бы ожидать нового глубокого проникновения в русский национальный характер. Одна из лучших книг Шукшина так и называется – “Характеры” – и само это название подчеркивает пристрастие писателя к тому, что скаладывалось в определенных исторических условиях.

    В рассказах, написанных в последние годы, все чаще звучит страстный, искренний авторский голос, обращенный прямо к читателю. Шукшин заговорил о самом главном, наболевшем, обнажая свою художническую позицию. Он словно почувствовал, что его герои не все могут высказать, а сказать обязательно надо. Все больше появляется “внезапных”, “навыдуманных” рассказов от самого себя Василия Макаровича Шукшина. Такое открытое движение к “неслыханной простоте”, своеобразной обнаженности – в традициях русской литературы. Тут собственно уже не искусство, выход за его пределы, когда душа кричит о своей боли. Теперь рассказы – сплошное авторское слово. Интервью – обнаженное откровение. И везде вопросы, вопросы, вопросы. Самые главные о смысле жизни.

    Искусство должно учить добру. Шукшин в способности чистого человеческого сердца к добру видел самое дорогое богатство. “Если мы чем-нибудь сильны и по-настоящему умны, так это в добром поступке”, – говорил он.

    С этим жил, в это верил Василий Макарович Шукшин.

  • Краткое содержание Чапаев и Пустота В. О. Пелевин

    В. О. Пелевин

    Чапаев и Пустота

    Одна из фундаментальных вещей Пелевина построена вокруг одного из самых фундаментальных психологических образов, вокруг архетипа квадрицы. В одной палате психиатрической больницы лежат четверо больных. Каждый поочередно рассказывает свою историю или, точнее, не историю, а описывает свой мир. В одном из миров соответствующий персонаж вступает в алхимический брак с Западом (психический больной Просто Мария – с Шварценегером). В другом – в алхимический брак с Востоком (Сердюк – с японцем Кавибатой). Один из миров – это мир главного героя, Петра Пустоты, который вместе с Василием Ивановичем Чапаевым и с Анной воюет на Восточном фронте (центральный мир повествования). Четвертый мир (рассказчик – свихнувшийся бандит Володин) сам распадается на четыре составляющие части личности рассказчика: внутренний подсудимый, внутренний прокурор, внутренний адвокат и “тот, кто от вечного кайфа прется”. Повторная четверица как бы усиливает центральную символику произведения для тех читателей, которые не поняли ее из символической фигуры четырех больных в одной палате.

    Архетип четверицы, несмотря на формальную простоту сюжета (сумасшедший выписывается из больницы, потому что переживает прозрение, хотя и не то, на которое рассчитывал врач, а именно: больной приходит к выводу, что этот мир иллюзорен), придает произведению глубину, многоплановость.

    В тексте обильно представлена и символика, так сказать, второго ряда. Например, фрагмент: “Мы оказались на идущей в гору грунтовой дороге. С левого ее края начинался пологий обрыв, а справа вставала выветрившаяся каменная стена удивительно красивого бледно-лилового оттенка”, – представляет собой цепь символов, являющихся в сновидениях, которые называют великими сновидениями. Обрыв слева тут означает бессознательное человека, каменная гора справа – это сознание. Подъем символизирует сложность погружения в бессознательное (мешает сознание).

    Конечно, Пелевин сам не придумывает всю философскую подоплеку своего произведения. Это же художественный текст. Явным заимствованием являются манипуляции барона Юнгерна с Петькой; они удивительно точно повторяют ритуалы Дона Хуана, учителя Карлоса Кастанеды.

    В качестве параллельного сюжета повествования Пелевин намеренно берет жизнь и мысли Василия Ивановича Чапаева. Тут автор совмещает простоту затертых до дыр народной молвой анекдотических образов с философской глубиной и задушевностью бесед этих же персонажей книги. Это противопоставление подготавливает читателя к восприятию основного конфликта произведения, конфликта между реальностью и представлением о ней. Существует ли реально этот мир? Он не более реален, чем тот Василий Иванович, который живет в анекдотах.

    Если Айвазовский расписывается на обломке мачты, болтающейся среди волн, то у Пелевина мы встречаем своеобразную подпись, описание стиля писательской работы. В сцене знакомства Петра Пустоты со своей медицинской картой автор по сути дела говорит не о персонаже повествования, а о себе самом, что “его мысль, “как бы вгрызаясь, углубляется в сущность того или иного явления”. Благодаря такой особенности своего мышления в состоянии “анализировать каждый задаваемый вопрос, каждое слово, каждую букву, раскладывая их по косточкам”.

    В книге “Чапаев и Пустота” есть немало любопытных и нравоучительных мест. Мне больше всего запомнилась как бы рекомендация автора, как литератору вести себя с некоторыми критиками: “Будучи вынужден по роду своих занятий встречаться со множеством тяжелых идиотов из литературных кругов, я развил в себе способность участвовать в их беседах, не особо вдумываясь в то, о чем идет речь, но свободно жонглируя нелепыми словами…”

  • Осуждение житейской пошлости и раболепия на страницах рассказов А. П. Чехова “Хамелеон” и “Злоумышленник”

    Прозу Антона Павловича Чехова отличает лаконичность, точность выбора лексики и метафор, тонкий юмор. Писатель является непревзойденным мастером короткого рассказа. На страницах его произведений поет и пляшет, плачет и смеется подлинная Русь. Чехов удивительно зорко видит малейшую фальшь, пошлость и умеет выставить их на всеобщее осмеяние в своих произведениях. Рассказ “Хамелеон” поначалу кажется очень забавным. Очу-мелов хочет создать видимость добросовестной службы, когда идет через базарную площадь. “За ним шагает рыжий городовой с решетом, доверху наполненным конфискованным крыжовником”. Полицейский надзиратель пытается разобраться в “запутанном деле Хрюкина”. “Он сотрясает” воздух, грозит “мерзавцам” штрафом, но вскоре узнает, что возмутитель спокойствия – жалкая собачонка – принадлежит генералу Жигалову. Тут же Очумелов меняет тон, обвиняя полупьяного Хрюкина во всех грехах. Очумелов еще не раз поменяет свою точку зрения, а читатели догадаются о внутренней буре, тревожащей полицейского надзирателя, по короткой фразе: “Сними-ка, Елдырин, с меня пальто” или: “Надень-ка, брат Елдырин, на меня пальто…” Постепенно чувствуешь, что смех заменяется грустью: как же унижен человек, если он лебезит даже не перед генералом, а перед его собачонкой! Заканчивается рассказ, как и начинается: Очумелов продолжает свой путь по базарной площади, только теперь он грозит не неизвестному хозяину собачонки, а Хрюкину: “Я еще доберусь до тебя!” Кольцевая композиция рассказа помогает автору подчеркнуть основную мысль рассказа – для Очумелова важна не истина, а преклонение перед сильными мира сего. От них зависит его карьера и благополучие, больше его ничего не волнует. Но и Хрюкин не вызывает симпатии и сочувствия читателя. Развлечение этого полупьяного человека совершенно не подходящее к его возрасту. Скуки ради он издевается над беззащитным щенком. “Он, ваше благородие, цигаркой ей в харю для смеха, а она – не будь дура, и тяпни… Вздорный человек, ваше благородие!” Несколько другого плана рассказ “Злоумышленник”. Тут автор показывает забитого и неграмотного мужика, пойманного на месте преступления за отвинчиванием гаек от рельсов. Следователь пытается объяснить, что “Не догляди сторож, так ведь поезд мог бы сойти с рельсов, людей бы убил!”. Денису Григорьеву это не понять. Он с усмешкой возражает: “Уж сколько лет всей деревней гайки отвинчиваем и хранил Господь, а тут крушение… людей убил…” И опять, как обычно у Чехова, сквозь смех проступают слезы. На душе остается тоска. Человека судят и наказывают, а ему невдомек, он никак не может понять, что совершил преступление. Название рассказа “Злоумышленник” звучит как насмешка и осуждение властям, доведшим свой народ до положения бессловесных рабов, не понимающих законов, по которым вынуждены жить. Рассказы А. П. Чехова явились новым этапом в развитии русской классической литературы. Кажется, сама жизнь шагнула на страницы произведений писателя. Внешняя простота повествования только подчеркивает глубокий внутренний смысл произведений и мастерство автора.