Author: admin

  • Биография Леонардо да Винчи

    Леонардо да Винчи – величайший итальянский художник, сделавший огромный вклад в искусство Высокого Возрождения, гениальный ученый, изобретатель, мыслитель, музыкант, ярчайший пример “универсального человека”.

    Детство и образование

    Леонардо да Винчи родился 15 апреля 1452 года в селении Анкиато вблизи города Винчи. Отец и мать мальчика не были женаты, поэтому первые годы Леонардо провел с матерью. Вскоре отец, служивший нотариусом, забрал его к себе в семью.

    В 1466 году да Винчи поступил подмастерьем в мастерскую художника Верроккьо во Флоренции, где также обучались Перуджино, Аньоло ди Поло, Лоренцо ди Креди, работал Ботичелли, бывал Гирландайо и др. В это время Леонардо увлекся рисованием, скульптурой и моделированием, изучал металлургию, химию, черчение, осваивал работу с гипсом, кожей, металлом. В 1473 году да Винчи получил квалификацию мастера в Гильдии Святого Луки.

    Раннее творчество и научная деятельность

    В начале творческого пути Леонардо практически все свое время посвящал работе над картинами. В 1472 – 1477 художник создал картины “Крещение Христа”, “Благовещение”, “Мадонна с вазой”. В конце 70-х годов закончил “Мадонну с цветком” . В 1481 году была создана первая крупная работа в творчестве Леонардо да Винчи – “Поклонение волхвов”.

    В 1482 году Леонардо переезжает в Милан. С 1487 года да Винчи занимался разработкой летательной машины, которая была основана на птичьем полете. Леонардо создал сначала простейший аппарат на основе крыльев, а затем разработал механизм аэроплана с полным управлением. Однако воплотить идею в жизнь не удалось, так как у исследователя не было мотора. Кроме того, Леонардо изучал анатомию и архитектуру, открыл ботанику как самостоятельную дисциплину

    Зрелый период творчества

    В 1490 году да Винчи создает картину “Дама с горностаем”, а также знаменитый рисунок “Витрувианский человек”, который иногда называют “каноническими пропорциями”. В 1495 – 1498 годах Леонардо работал над одним из самых главных своих произведений – фреской “Тайная вечеря” в Милане в монастыре Санта-Мария деле Грацие.

    В 1502 году да Винчи поступил на службу военным инженером и архитектором к Чезаре Борджиа. В 1503 художник создает картину “Мона Лиза” . С 1506 года Леонардо служит при короле Франции Людовике XII.

    Последние годы

    В 1512 году художник под покровительством папы Льва Х переезжает в Рим.

    С 1513 по 1516 года Леонардо да Винчи живет в Бельведере, работает над картиной “Иоанн Креститель”. В 1516 году Леонардо по приглашению французского короля поселяется в замке Кло-Люсе. За два года до смерти у художника онемела правая рука, ему было трудно самостоятельно передвигаться. Последний годы своей краткой биографии Леонардо да Винчи провел в постели.

    Умер великий художник и ученый Леонардо да Винчи 2 мая 1519 года в замке Кло-Люсе близ города Амбуаз во Франции.

    Интересные факты
      Леонардо был требователен и точен во всех своих делах. Даже увлекаясь живописью, он настаивал на полном изучении объекта перед началом рисунка. Леонардо да Винчи сделал огромный вклад в инженерию и гидравлику, ученый изобрел велосипед, колесцовый замок, прожектор, катапульту и др. Рукописи Леонардо да Винчи бесценны. Их полностью опубликовали лишь в 19-20 веках. В своих заметках Леонардо отмечал не просто размышления, а дополнял их рисунками, чертежами, описанием. Жизнь Леонардо да Винчи, биография которого была полна невероятных событий, описана многими известными авторами – Д. Мережковским, В. Зубовым, М. Ландрус, Р. Джакоббо, А. Гастевым и др. Многие из книг о художнике были созданы для детей.

  • Фофанов Константин Михайлович

    Родился в купеческой семье. Отец был крестьянином, но начал продавать дрова и выбился в Санкт-Петербургские купцы. Костя был одним из десяти детей отца. Мальчик начал учиться с шести лет в “первоначальной школе”, а впоследствии посещал другие учебные заведения – дешевые частные пансионы Эме и Кестнера, а также городское училище Петербурга, но учебу оставил, не закончив 2-го класса, после того, как отец его разорился и ушел в мистические переживания. В итоге Константин не получил систематического образования. Недостатки образования отчасти восполнялись постоянным чтением журналов и книг, порой беспорядочным, но зато предельно разнообразным. Чтение носило совершенно бессистемный характер, но увлекшись книгами, Фофанов пристрастился к поэзии и в возрасте 13 лет начал писать стихи, чему не находил сочувствия в семье. Впрочем, рифмы он стал подбирать уже с 8-10 лет. Дебютировал в печати в 1881. Публиковал стихи в иллюстрированных еженедельниках и в газете А. С. Суворина “Новое время”, отличался высокой плодовитостью. После успеха первого сборника “Стихотворения” (1887) А. С. Суворин издал второй сборник с таким же названием 1889. Затем вышли книги стиховторений “Тени и тайны” (1892), повесть в стихах “Барон Клакс” (1892), “Стихотворения” (в пяти частях, 1896).

    Поэзии Фофанова присуще противопоставление низкой действительности и высоких идеалов, декларативность, живописная выразительность, языковые и стилистические небрежности и вольности, воспринимавшиеся как проявления искренности. В поэзии Фофанова усматриваются черты, делающие ее переходной от традиционных форм к модернизму. В целом период с середины 1880-х до середины 1890-х в истории русской поэзии нередко называют “фофановским”, поскольку поэзия Фофанова оказалась созвучна распространенным настроениям, нашла широкий отклик у читателей и вызвала подражания. О творчестве Фофанова одобрительно отзывались художник И. Е. Репин (автор портрета Фофанова, крестный отец сына), поэты Я. П. Полонский и А. Н. Майков, писатели Л. Н. Толстой и Н. С. Лесков.

    Считается предшественником символистов.

    Фофанов страдал алкоголизмом, в начале 1890-х перенес тяжелое психическое заболевание, последние десять лет жизни провел в нищете и пьянстве. Продолжал много писать, но были изданы лишь сборник “Иллюзии” (1900), поэма в октавах “Необыкновенный роман” и поэма “После Голгофы” (1910).

  • Ода “На день восшествия Елизаветы Петровны”

    “С Ломоносова начинается наша литература… он был ее отцом, ее Петром Великим”, – так определил В. Г. Белинский место и значение творчества выдающегося русского просветителя, ученого, естествоиспытателя Михаила Васильевича Ломоносова в истории отечественной литературы. Он стал не только реформатором русского стихосложения, но и автором замечательных поэтических творений, составивших особую страницу русской поэзии.

    Может быть, сейчас мы не очень интересуемся теми государственными деятелями, которым адресованы стихи Ломоносова, а для кого-то и вовсе незнакомо имя Елизаветы Петровны, которой посвящена его ода, написанная в 1747 году. Но мысли и чувства великого человека, гражданина и патриота, неутомимого ее исследователя и первооткрывателя неизведанного в природном мире, – это то, что не утратило своей ценности и по сей день и, наверное, останется таковым навсегда.

    О чем же пишет Ломоносов в своей оде, названной, как это было принято в поэзии XVIII века, очень витиевато: “Ода на день восшествия на Всероссийский престол Ее Величества Государыни Императрицы Елизаветы Петровны, ноября 25 дня, 1747 года”?

    Композиция оды, в соответствии с требованиями классицизма, отличается логической стройностью. Каждая из основных тем получает свое обоснование и подробное развитие, каждая новая мысль логически вытекает из предыдущей.

    Как и всякая торжественная ода, в соответствии с правилами классицизма, это стихотворение начинается величественным прославлением мира:

    Царей и царств земных отрада,

    Возлюбленная тишина,

    Блаженство сел, градов ограда,

    Коль ты полезна и красна!

    Естественным продолжением этой величавой картины служит восхваление Елизаветы, которая обеспечила процветание страны прежде всего тем, что принесла ей мир – ведь в ее царствование действительно прекратились войны, которые долго вела Россия:

    Когда на трон она вступила,

    Как Высший подал ей венец,

    Тебя в Россию возвратила,

    Войне поставила конец.

    Славные дела Елизаветы наводят автора оды на воспоминания об ее отце – Петре I, продолжательницей которого поэт мыслил новую царицу:

    Послал в Россию Человека,

    Каков неслыхан был от века.

    Сквозь все препятства он вознес

    Главу, победами венчанну,

    Россию, варварством попранну,

    С собой возвысил до небес.

    Петра I Ломоносов, как впоследствии и Пушкин, считал великим реформатором, просвещенным монархом и гениальным военачальником – подлинным национальным героем. Рассказывая о нем, поэт прибегает к олицетворениям, связанным с образами античной мифологии. Так, например, Марс и Нептун служат обозначениями понятий войны и морской стихии. Такая образность, наряду с широким употреблением славянизмов, риторических вопросов, восклицаний и обращений, создает особо торжественный “высокий” стиль оды, соответствующий предмету ее изображения. Это очень хорошо видно в описании Петра I, его военных побед, укрепивших могущество России:

    В полях кровавых марс страшился,

    Свой меч в Петровых зря руках,

    И с трепетом Нептун чудился,

    Взирая на Российский флаг.

    Для Ломоносова, как и для Пушкина, Петр I – это и великий строитель северной столицы, которая открыла для России новые пути развития:

    В стенах внезапно укрепленна

    И зданьями окруженна,

    Сомненная Нева рекла:

    “Или я ныне позабылась

    И с онаго пути склонилась,

    Которым прежде я текла?”

    Вполне логично после этого описания развивается мысль о том, что при Петре I

    …божественны науки

    Чрез горы, реки и моря,

    В Россию простирали руки…

    Завершая рассказа о Петре I описанием его трагической кончины, Ломоносов переходит к следующей части стихотворения: он вновь обращается к современности и выражает надежду, что Елизавета будет следовать примеру отца и станет покровительствовать наукам, содействовать укреплению и процветанию России. Елизавету он хочет видеть просвещенной царицей, заботящейся о благе отечества, и далее в своей оде представляет ей своеобразную “программу действий”, которая должна обеспечить дальнейшее развитие страны.

    Призывая Елизавету быть покровительницей просвещения, наук и ремесел, Ломоносов показывает, что страна, где она царствует, изумительно прекрасна и обладает неисчерпаемыми природными богатствами:

    Воззри на горы превысоки,

    Воззри в поля твои широки,

    Где Волга, Днепр, где Обь течет;

    Богатство, в оных потаенно,

    Наукой будет откровенно,

    Что щедростью твоей цветет.

    Дальнейшая логика развития мысли вполне очевидна: развертывая перед глазами читателя грандиозный пейзаж гигантской страны, омываемой морями и океанами, простирающейся от далекого Севера, через горы Урала, просторы сибирской тайги к Дальнему Востоку и Амуру, который “в зеленых берегах крутится”, поэт утверждает, что такую страну нельзя оставить во тьме невежества. Для освоения ее природных богатств требуются образованные люди, а потому далее он призывает:

    О, вы, которых ожидает

    Отечество от недр своих,

    И видеть таковых желает,

    Каких зовет от стран чужих!

    Дерзайте, ныне ободренны,

    Реченьем вашим показать,

    Что может собственных Платонов

    И быстрых разумом Невтонов

    Российская земля рождать.

    Такая логика развития поэтической мысли дает возможность автору завершить свою оду не только традиционным восхвалением Елизаветы, но и подлинным гимном в честь науки:

    Науки юношей питают,

    Отраду старым подают,

    В счастливой жизни украшают,

    В несчастный случай берегут;

    В домашних трудностях утеха

    И в дальних странствах не помеха.

    Науки пользуют везде, –

    Среди народов и в пустыне,

    В градском шуму и наедине,

    В покое сладки и в труде.

    Эти слова о науке известным всем, даже тем, кто не очень хорошо знаком с творчеством Ломоносова-поэта. Они отражают позицию современного общества и человека как нельзя лучше, и потому могут служить своего рода эмблемой нашего времени, когда наука получила небывалое доселе развитие. Можно сказать, что сбилась мечта великого ученого и поэта: Россия доказала, что действительно способна давать всему миру “собственных Платонов и быстрых разумом Невтонов”. А занимающий одно из первых мест в мире Московский Государственный университет по праву носит имя Михаила Васильевича Ломоносова.

  • Множественное число существительных

    Что такое множественное число существительных?

    Множественное число существительных в русском языке – это грамматический признак, указывающий на множественность называемых предметов, то есть, что называемые предметы представлены совокупно, в количестве более одного. Множественное число имен существительных изучается в 4 классе.

    Примеры существительных множественного числа: двери, спички, слова, тетради, подруги, бананы, слоны, озера, номера, именины.

    Образование форм множественного числа существительных

    В русском языке формы множественного числа существительных противопоставляются формам единственного числа и образуются от основы единственного числа существительных. При этом используются особые окончания существительных во множественном числе: – и, – а, – ие.

    Особенности множественного числа существительных

    Для существительных, которые имеют как формы единственного числа, так и множественного – категория числа является словоизменительной.

    Несловоизменительным признаком число выступает для существительных, не имеющих единственного числа.

    К существительным, которые имеют только формы множественного числа, относятся следующие группы слов по значению:

      Отвлеченные существительные, обозначающие промежутки времени, явления природы, события ; Существительные, называющие парные предметы ; Вещественные существительные, обозначающие вещества и материалы ; Названия игр, отвлеченных действий ; Географические и астрономические названия.

  • “Величайшие истины – самые простые”. Л. Н. Толстой. (По одному из произведений русской литературы. – Н. Г. Чернышевский. “Что делать?”)

    Говорят, что шкала гениальности имеет две риски, отмечающие эту гениальность, – в самом начале и в самом конце линейки. Действительно, наскальные рисунки наших далеких пращуров по-своему выразительны, как выразительны статуи острова Пасхи. “Девочка на шаре” Пикассо написана с предельной простотой, как и голубь этого же художника. И даже если бы он не создал Тернику” и множество других картин в самой разнообразной стилистике исполнения, эти простые работы принесли бы ему славу.

    Сравним его “Любительницу абсента” и “Демона” Врубеля. Поставим в этот ряд “Мыслителя” Родена и Будду старинноголитья из Даосского храма, каменную бабу с надгробия скифского воина и скульптуру Нефертити из египетской гробницы. Приплюсуем простые, но несущие мощный философский заряд рубай О. Хайяма и бессмертные строки “Слова о полку Игореве”, прозрачную пушкинскую прозу и стихи Тютчева, которые можно петь…

    Наше перечисление может затянуться, а рамки заданной темы вынуждают ограничить свое личное восприятие цитаты, заменяя живые жизненные впечатления опорой на конкретный литературный материал. Поэтому обратимся к роману Чернышевского “Что делать?”, в котором простые истины переданы с безыскусной простотой.

    Подлинный герой эпохи, перед которым преклоняется автор, – это Рахметов, революционер с его “пламенной любовью к добру”.

    Образ Рахметова и вся та чистая, возвышенная атмосфера уважения и признания, которой он окружен, с несомненностью свидетельствуют, что стержневая тема романа не в изображении любви и новых семейных отношений “обыкновенных порядочных людей”, а в прославлении революционной энергии и подвига “особенного человека” – Рахметова. С образом Рахметова прежде всего соотнесено название романа “Что делать?”.

    “Рахметов выведен, – говорил автор, – для исполнения главнейшего, самого коренного требования художественности”. А оно состоит в том, чтобы читатель представлял себе предметы в “истинном их виде”. Иначе говоря, читатель должен понять, что хотя Рахметов, по цензурным условиям, и не является “вовсе никаким действующим лицом” в романе, но зато он главное действующее лицо в жизни. Это и есть та истина, та правда, которая составляет художественную реалистическую силу романа. Мало Рахметовых, писал Чернышевский, “но ими расцветает жизнь всех, без них она заглохла бы, прокисла бы; мало их, но они дают всем людям дышать, без них люди задохнулись бы. Велика масса честных и добрых людей, а таких людей мало; но они в ней – теин в чаю, букет в благородном вине, от них ее сила и аромат, это цвет лучших людей, это двигатели двигателей, это соль соли земли”.

    Показательно, что в “Записках” III отделения, содержащих оценки журналов 60-х годов, этот знаменитый роман цитировался по “Современнику” полностью, слово в слово. Анонимный автор “Записок” свидетельствовал о “восторженном” приеме, оказанном читателями роману “Что делать?”. Он горько досадовал на то, что последователи Чернышевского, “нигилисты наши составили такую плотную и самовластную корпорацию, что действуют в литературном мире совершенно деспотически”.

    Никто еще до Чернышевского в русской да и мировой художественной литературе не сказал таких поэтически проникновенных слов о революционере, о социалисте. В заключительной главе романа высказана уверенность в близости революционного переворота. Всем существом своим опальный автор “Что делать?” ждал революцию в России, приветствовал ее, прославлял ее деятелей.

    Чутьем большого художника-реалиста и мыслителя Чернышевский понял, что только рельефный образ с наибольшей полнотой выразит сущность русского революционера – тогда еще “экземпляра… редкой породы” – и окажет сильное воспитательное воздействие на читателя. По терминологии автора, он рисовал Рахметовых “забавными”.

    “В них было много забавного, – писал Чернышевский, – все главное в них и было забавно, все то, почему они были людьми особой породы”. Находившийся под судебным следствием Чернышевский вынужден был часто прибегать к эзоповому языку, больше всего на тех страницах, где появляется Рахметов. Слово “революционер” заменяется здесь терминами – понятиями “ригорист”, “особенный человек”, “высшая натура”; революционная деятельность – “дело”, революционные убеждения и взгляды – “оригинальные принципы и в материальной, и в нравственной, и в умственной жизни”; революционная пропаганда – “огненные речи Рахметова, конечно, не о любви”; царизм, помещичий строй – “обстоятельства”, “старый порядок”, “то, что должно погибнуть”; социализм – “золотой век”, “новый порядок”, “то, что должно жить”, и т. д. Искусными намеками автор давал понять, что его герой ведет революционную работу. Сообщив о том, что у Рахметова бездна всяких “дел, не касавшихся лично до него”, Чернышевский заключает рассказ словами, из которых становится ясно, каким опасным конспиративным занятиям предается его герой: “Но часто по нескольку дней его не бывало дома. Тогда, вместо него, сидел у него и принимал посетителей один из его приятелей, преданный ему душой и телом и молчаливый, как могила”.

    В окружении этих и тому подобных намеков, раскрывающих политическое лицо Рахметова как революционера и социалиста, Чернышевский предельно заостренно, подчеркнуто выделил главные стороны его характера, необычность жизненной биофафии своего героя.

    Рахметов – потомок древнейшей аристократической фамилии, сын богатого помещика-ультраконсерватора. Протестующие мысли стали бродить в голове юноше еще в доме отца-деспота, причинившего много зла и горя матери, любимой девушке, крепостному люду. В студенческие годы Рахметов сошелся с Кирсановым, и “началось его перерождение в особенного человека”.

    Уже этой необыкновенной биографией Рахметова (здоровый колос на “крошечном клочке” гнилого дворянского болота) заявлена могучая покоряющая сила новых революционных идей. При этом писатель не фантазировал, он знал, как знали и его читатели, что революционеры – выходцы из дворянской среды – явление в русской истории не исключительное (Радищев, декабристы, многие из петрашевцев, Огарев, Герцен и другие).

    Фигура Рахметова свидетельствовала, как далеко зашел процесс разложения внутри старого общества, внутри господствующего класса, если честные, здоровые люди отрекаются от него и примыкают к народу и революции.

    Рахметов закаляет себя физической работой, ведет самый суровый образ жизни, под стать простому народу. Больше того, Рахметов не со стороны наблюдает быт и жизнь людей. Герой Чернышевского сам работает пахарем, плотником, перевозчиком, бурлаком. Рахметов гордится тем, что товарищи по лямке окрестили его Никитушкой Ломовым, славным и дорогим для простонародья именем волжского бурлака-богатыря. Так необычайно выпукло, заостренно представлен в романе демократизм революционера, принесший ему доверие, уважение и любовь простых людей.

    Чтобы подчеркнуть глубокую преданность Рахметова революционному делу; Чернышевский сознательно преувеличивает спартанские, аскетические начала в поведении своего героя. Натура кипучая, живая, страстная, Рахметов отказывается от любви, от жизненных удовольствий. “Мы требуем для людей полного наслаждения жизнью, – говорит он, – мы должны своею жизнью свидетельствовать, что мы требуем этого не для удовлетворения своим личным страстям, не для себя лично, а для человека вообще”.

    Свою готовность выдержать самые тяжелые испытания, любые страдания, даже пытки во имя революционных убеждений Рахметов проверяет тем, что однажды хладнокровно укладывается на войпок, утыканный гвоздями, и, окровавленный, проводит таким образом всю ночь. “Проба. Нужно… – говорит Рахметов, – на всякий случай нужно. Вижу, могу”.

    Рахметов суров, неразговорчив, “феноменально груб”, “страшно резок”, а в сущности он деликатный, милый, веселый, нежный и добрый человек. “Вредные обстоятельства” не позволяют ему забыть “свои тоскливые думы, свою жгучую скорбь”, и он редко шутит, чаще выглядит “мрачным чудовищем”. Честные люди не оскорбляются его резкостью. Они любят его, верят ему. Писатель восхищается своим “забавным” героем.

    В образе Рахметова запечатлены наиболее существенные стороны характера зарождавшегося в России типа профессионального революционера, с его непреклонной волей к борьбе, высоким нравственным благородством, безграничной преданностью народу и родине. Ожесточенная общественная борьба вокруг “Что делать?”, вокруг созданных Чернышевским образов “новых людей”, злобные нападки врагов на автора революционного романа и искренняя признательность сторонников и союзников отчетливо выявляют политическое существо типа Рахметова, который, как и его создатель, ищет истину в преобразовании общественного строя.

  • Поэтика реализма

    Существенной чертой реалистической литературы является также то, что особое внимание она уделяет аналитическом изображению человека в социуме, раскрытию диалектической взаимосвязи характеров и социальной среды, в частности показа того, как среда “лепит” характер. Можно сказать, что историзм реалистов значительной мере приобретает смысл социального историзма. Масштабное и отчетливо это содержание оказался в произведениях таких известных писателей-реалистов, как Стендаль, О. де Бальзак, Диккенс, Толстой. Однако в большей степени это свойственно реалистической творчества 20-40-х годов XIX в., На следующем этапе социальность и историзм все ощутимее оттесняются природой, биологией, психологией, т. е. существованием человека вне социально-историческим измерением.

    В реалистической литературе есть также специфический тип автора и связанный с ним преобладающий тип повествования.

    Здесь стоит напомнить, что автор в художественном творчестве – это не только личность художника, его присутствие в произведении в прямой или “скрытой” форме. Автор – это и определенный взгляд на изображаемое, определенная его концепция, выражением которой является все произведение. При этом автор вовсе не обязательно прибегает к прямому выражения в тексте. Так, в драматических и некоторых эпических произведениях это высказывание воплощается в общей структуре художественного текста, в таких его составляющих, как описание, показ, рассказы и диалоги персонажей. Наконец, каждое произведение является продуктом духовно-творческой деятельности художника и из этого следует присутствие автора во всех без исключения его составляющих.

    Относительно типа автора в реалистической художественной системе, то это прежде всего как автор-демиург, который определяет себя как всезнающего абсолютную силу в создаваемом им художественном мире. “Автор знает все” – безапелляционно заявляет Теккерей в знаменитом романе “Ярмарка суеты”. Флобер сравнивал художественное произведение с мирозданием, а его автора с Богом: “Он должен быть в произведении, как Бог в мироздании, – везде и нигде”.

    Итак, в своих произведениях писатель-реалист XIX в. чувствовал полноправным и полномочным демиургом, следовательно созданный им художественный мир представал во всеобъемлющем освещении и толковании своего создателя. Конечно, допускались и частичные точки зрения, частичные толкования, принадлежавшие персонажам или рассказчикам, но выше, объединяющей была интерпретация автора, выражала его мировоззрения. Автор мог быть “невидимым”, как это характерно, например, для Флобера, Л. Толстого и Джордж Элиот, мог присутствовать в произведении и играть в нем активную роль, например у Гоголя или Теккерея, но “демиургическая” позиция его от этого не ослабевала.

    Эта позиция базируется на уверенности в безграничных возможностях художественного познания, тесно связанной с системой мировоззрения, которая доминировала в XIX в. в эпоху реализма. Мир, человек, бытие воспринимались как нечто сложное, но по сути своей одно и поддающееся познанию и истолкованию, в принципе – до самых глубин, до первооснов и первопричин. Собственно, этот познавательный оптимизм, эта вера в то, что разум и интуиция художника способны проникать во все сущее и адекватно его выражать, являются основой реалистической литературы XIX в. Ее художники могли быть скептиками и пессимистами в общемировоззренческом плане, особенно в отношении к обществу и его перспектив, но скепсис и пессимизм не распространялись на характер их художественного мышления и творчества. Здесь они оставались “демиургам” в рассматриваемом выше смысле.

    Еще одной принципиально важной чертой поэтики реализма является преобладание индивидуальных стилей писателей над общими стилями направления и течений. Эта особенность была новой для литературно-художественного творчества в целом. Направлениям предыдущих эпох, за исключением романтизма в известной степени, присуща подчиненность индивидуальных стилей общим, что наиболее ярко проявилось в классицизме с его кодексом законов и правил. Все они оперировали устойчивыми моделями жанра, сюжета, персонажей, словоупотребления, формами и канонам, которые опирались на традицию. Что касается писателя-реалиста, то он в принципе неподвластный готовым моделям и формам, свободен в отборе выразительных средств, соответствующих изображаемым явлениям. По словам известного немецкого писателя-реалиста Т. Фонтане, настоящим мастером стиля является автор, “способен постоянно менять стиль в зависимости от предмета, о котором идет речь”. Эта свобода индивидуальных стилей, их свободное соотношение с общими стилями были унаследованы следующим направлениям и течениями литературы, в частности модернизмом.

  • Поэзия А. Ахматовой

    Час мужества пробил на наших часах, Анна Андреевна Ахматова (Горенко) вошла в русскую поэзию в те годы, когда жесточайшая политическая реакция, наступившая после поражения первой русской революции, сменилась новым подъемом революционного рабочего движения. Среди временных попутчиков революции было широко распространено ренегатство. Все виды религиозного, философского и литературного мракобесия расцвели махровым цветом. Наиболее влиятельная школа русской буржуазной поэзии – символизм – пережила тогда жесточайший кризис и распадалась.

    Первые сборники Анны Ахматовой “Вечер” и “Четки” (1912 и 1914 гг.) принесли ей быструю и громкую всероссийскую известность. Она выступила как представительница акмеистического течения в поэзии, декларировавшего свою преемственность от символизма, но противопоставлявшего символическому стремлению к непознаваемому “мир звучащий, красочный, имеющий формы, вес и время”.

    На этой общей платформе объединились разные по характеру и темпераменту дарования поэты. Общим для них было равнодушие к животрепещущим общественным вопросам времени, фетишизация мертвого мира вещей, ограничение лирики тесным миром интимных переживаний.

    Чертами всего этого отмечены стихи первых двух сборников Ахматовой:

    Так беспомоина грудь холодела.

    Но шаги мои были легки.

    Я на правую руку надела

    Перчатку с левой руки.

    Показалось, что много ступеней,

    А я знала – их только три!

    Между кленов шепот осенний

    Попросил: “Со мною умри!

    Я обманут моей унычой,

    Переменчивой, злой судьбой”.

    Я ответила:

    “Милый, милый! И я тоже. Умру с тобой…”

    Это песня последней встречи.

    Я взглянула на темный дом.

    Только в спальне горели свечи

    Равнодушно-желтым огнем.

    Стихи Ахматовой, представленные в этих сборниках, лишены какого бы то ни было словесного украшательства, свойственного некоторым акмеистам. Они афористически кратки, ясны, выразительны. В них Анна Ахматова предстает как поэт с большой поэтической индивидуальностью и сильным лирическим талантом.

    Одновременно читателя поражает непропорциональная по силе таланта и темперамента замкнутость духовного мира поэта – “женские” интимно-лирические переживания, отделенные от внешнего мира:

    Настоящую нежность не спутаешь

    Ни с чем, и она тиха.

    Ты напрасно бережно кутаешь

    Мне плечи и грудь в меха.

    И напрасно слова покорные

    Говоришь о первой любви.

    Как я знаю эти упорные,

    Несытые взгляды твои!

    Сильный и самобытный талант Ахматовой спасал стихи этих сборников от скуки, вызываемой бесконечным варьированием одних и тех же тем влюбленности, разочарования, разрыва и разлуки.

    Любовь – чувство, которое определяет для героини смысл жизни. Оно – естественное состояние человека, роковое слияние душ. боль и мука, для описания которых поэт прибегает к почти натуралистическим деталям:

    От любви твоей загадочной,

    Как от боли, в крик кричу.

    Стала желтой и припадочной,

    Еле ноги волочу.

    Ее произведения наполнены внутренней энергией, позволяющей только предположить подлинную силу и глубину страсти. С темой любви неразрывно связана тема женской гордости и независимости. Несмотря на всепоглощающую силу чувств, героиня отстаивает свое право на внутреннюю свободу, индивидуальность:

    Есть в близости людей заветная черта.

    Ее не перейти влюбленности и страсти…

    Герой ахматовской лирики (не героиня) сложен и многолик. Это – любовник, брат, друг, представший в бесконечном разнообразии ситуаций: коварный и великодушный, убивающий и воскрешающий, первый и последний.

    …И нужнее насущного хлеба

    Мне единое слово о нем.

    Ты, росой окропляющий травы,

    Вестью душу мою оживи,-

    Не для страсти, не для забавы.

    Для великой земной любви.

    “Великая земная любовь” – вот движущее начало всей лирики Ахматовой. Ахматова назвала любовь “пятым временем года”. Из этого-то необычного, пятого, времени увидены ею ос тальные четыре, обычные. В состоянии любви мир видится заново. Обострены и напряжены все чувства. И открывается необычность обычного. Человек начинает воспринимать мир с удесятеренной силой, действительно достигая в ощущении жизни вершин. Мир открывается в дополнительной реальности: “Ведь звезды были крупнее, ведь пахли иначе травы”. Поэтому стих Ахматовой так предметен: он возвращает вещам первозданный смысл, он останавливает внимание на том, мимо чего мы в обычном состоянии способны пройти равнодушно, не оценить, не почувствовать.

    Начиная уже с “Белой стаи”, но особенно в “Подорожнике”, “Anno Domini” и в позднейших циклах любовное чувство приобретает у Ахматовой более широкий и более духовный характер. От этого оно не сделалось менее сильным. Наоборот, стихи 20-30-х годов, посвященные любви, идут по самым вершинам человеческого духа. Они не подчиняют себе всю жизнь, все существование, как это было прежде, но зато все существование, вся жизнь вносят в любовные переживания все многообразие присущих им оттенков. Наполнившись этим огромным содержанием, любовь стала не только несравненно более богатой и многоцветной, но и по-настоящему трагедийной. Библейская торжественная приподнятость ахматовских любовных стихов этого периода объясняется подлинной высотой, торжественностью и патетичностью заключенного в них чувства.

    В лирической героине стихов Ахматовой, в душе самой поэтессы постоянно жила жгучая, требовательная мечта о любви истинно высокой, ничем не искаженной. Любовь у Ахматовой – грозное, повелительное, нравственно чистое, всепоглощающее чувство, заставляющее вспомнить библейскую строку: “Сильна, как смерть, любовь – и стрелы ее – стрелы огненные”. И этим Ахматова всегда будет близка читателю даже через многие и многие годы.

    У Ахматовой встречаются стихи, которые “сделаны” буквально из обихода, из житейского немудреного быта – вплоть до позеленевшего рукомойника, на котором играет бледный вечерний луч. Невольно вспоминаются слова, сказанные Ахматовой в старости, о том, что стихи “растут из сора”, что предметом поэтического воодушевления и изображения может стать даже пятно плесени на сырой стене, и лопухи, и крапива, и сырой забор, и одуванчик:

    Когда б вы знали, из какого сора

    Растут стили, не ведая стыда,

    Как желтый одуванчик у забора,

    Как лопухи и лебеда.

    Самое важное в ее ремесле – жизненность и реалистичность, способность увидеть поэзию в обычной жизни – уже было заложено в ее таланте самой природой.

    Стихи первых трех сборников написаны в 1911-1917 годах. Но, читая их, невозможно представить себе, что именно в это время Россия переживала огненную волну нового революционного подъема, что шла трагическая эпопея первой мировой войны, закончившаяся в 1917 году гигантскими революционными взрывами, опрокинувшими все прежние устои жизни русского общества. Все эти великие события почти никак не отражены в лирике Ахматовой. Она не поняла и не приняла Октябрьскую революцию, горько и безнадежно тоскуя по разрушенному прошлому, дорогому ее сердцу. По логике этих настроений и переживаний Ахматова могла бы оказаться в первые пооктябрьские годы там, где оказались Иван Бунин, Константин Бальмонт, Владислав Ходасевич и некоторые поэты-акмеисты второго поколения. Но этого не случилось. Не мог оказаться в эмиграции автор таких строк, датированных 1917 годом (сборник “Подорожник”):

    Мне голос быч. Он звал утешно,

    Он говорил: “Иди сюда,

    Оставь свой край глухой и грешный,

    Оставь Россию навсегда.

    Я кровь от рук твоих отмою,

    Из сердца выну черный стыд,

    Я новым именем покрою

    Боль поражений и обид”.

    Но равнодушно и спокойно

    Руками я замкнула слух,

    Чтоб этой речью недостойной

    Не осквернился скорбный дух.

    Эти строки, так неожиданно для Ахматовой написанные в исповедально-некрасовской тональности, говорят очень о многом.

    Не сразу лирическая муза Анны Ахматовой освоилась с новой действительностью. Два первых послеоктябрьских сборника стихов выразительно показывают, как трудно было своеобразному и глубоко органичному поэту разорвать связи с прошлым, преодолеть инерцию привычных интонаций, вырваться из узкого мира интимных переживаний на широкий простор новой исторической действительности.

    Гражданские мотивы органично входят в творчество поэта, их наличие вытекает из представления Ахматовой о высоком предназначении поэзии. Поэзия не только сладкий дар песнопе ния, но и веление небес, тяжелый крест, который нужно нести достойно. И потому поэт всегда обречен быть в гуще жизни, в центре событий, какими бы трагическими они ни казались

    “Реквием” – одно из крупнейших произведений Ахматовой – был написан в 1935-1940 годах. Муж Ахматовой был обвинен в участии в антиправительственном заговоре и расстрелян по приговору недалеко от Петрограда в 1921 году. В “Реквиеме” отражены те чувства, которые пережила Ахматова, потеряв любимого человека. И хотя события, описанные в “Реквиеме”, относятся к 30-м годам, в них звучат боль и горе, пережитые самой поэтессой.

    По композиции “Реквием” скорее всего поэма. Отдельные стихотворения объединены одной идеей — протестом против насилия. В “Реквиеме” отразились не только чувства и переживания самой Ахматовой, не только горе тех, кто был оторван от своих близких и заключен в тюремные камеры, но и боль тех женщин, тех жен и матерей, которых видела Ахматова в страшных тюремных очередях. Именно к этим женщинам-страдалицам обращено посвящение. В нем звучит тоска от внезапной разлуки, когда сраженная горем женщина чувствует себя оторванной, отрезанной от всего мира с его радостями и заботами.

    Во вступлении поэмы дана яркая безжалостная характеристика времени. В первых главах нашла свое отражение безграничная, глубокая бездна человеческого горя. Кажется, что эти строки перекликаются с плачем Ярославны, скорбящей и по своему любимому, и по всем русским воинам.

    А. Ахматова встраивает свои переживания в контекст эпохи. Недаром поэма начинается так:

    Нет, и не под чуждым небосводом,

    И не под защитой чуждых крыч –

    Я была тогда с моим народом,

    Там, где мой народ, к несчастью, был.

    Таков был окончательный выбор поэтессы.

    Великая Отечественная война застала Ахматову в Ленинграде. Находясь среди героических граждан замыкаемого в железное кольцо блокады Ленинграда, Ахматова новыми глазами взглянула на окружающую ее жизнь.

    Как резко контрастирует с содержанием прежней лирики Ахматовой сосредоточенная сила коротенького стихотворения “Клятва”, датированного июлем 1941 года:

    И та, что сегодня прощается с милым,-

    Пусть боль свою в силу она переплавит.

    Мы детям клянемся, клянемся могилам,

    Что нас покориться никто не заставит!

    В сентябре 1941 года она была эвакуирована из блокированного Ленинграда сначала в Москву, потом в Ташкент: И вот в феврале 1942 года на страницах “Правды” рядом с военными сводками и фронтовыми корреспонденциями появилось подписанное Анной Ахматовой стихотворение “Мужество”:

    Мы знаем, что ныне лежит на весах

    И что совершается ныне.

    И мужество нас не покинет.

    Не страшно под пулями мертвыми лечь,

    Не горько остаться без крова,-

    И мы сохраним тебя, русская речь,

    Великое русское слово.

    Свободным и чистым тебя пронесем,

    И внукам дадим, и от плена спасем Навеки!

    Любовь к России спасла Ахматову от эмиграции; любовь к родной земле, попираемой пятой чужеземцев, ввела русскую поэтессу Анну Ахматову в круг советских поэтов. Замкнутый индивидуализм интимно-лирической темы стушевался в военные годы перед горячей патриотической взволнованностью, уступил место благородному гуманизму человека, охваченного тревогой за судьбу Родины, судьбу всего человечества.

    Много глубокой, горючей скорби в стихах, написанных Ахматовой в трудные дни войны. Однако нетв этих стихах ни безнадежности, ни отчаяния. В них звучат гнев и уверенность в неизбежном возмездии и вера в будущее, олицетворенное в детях, спасенных от смерти:

    Победа у наших стоит дверей…

    Как гостью желанную встретим?

    Пусть женщины выше поднимут детей.

    Спасенных от тысячи тысяч смертей, –

    Так мы долгожданной ответим.

    В послевоенные годы сердце поэтессы продолжает быть восприимчивым к большой общественной теме, волнующей миллионы людей на земле:

    Качаясь на волнах эфира,

    Минуя горы и моря,

    Лети, лети голубкой мира,

    О песня звонкая моя!

    Лети в закат багрово-алый.

    В удушливый фабричный дым,

    И в негритянские кварталы,

    И к водам Ганга голубым.

    Стихами, написанными за последние годы, Анна Ахматова заняла свое, особое, не купленное ценой каких-либо моральных или творческих компромиссов место в современной поэзии. Путь к этим стихам был труден и сложен. И решающую роль на этом пути сыграло то, о чем написала поэтесса в строках автобиографии, открывающей один из последних сборников ее стихов: “… я не переставала писать стихи. Для меня в них – связь моя со временем, с новой жизнью моего народа. Когда я писала их, я жила теми ритмами, которые звучали в героической истории моей страны. Я счастлива, что жила в эти годы и видела события, которым не было равных”.

  • “Природа не терпит пренебрежения к себе и не прощает ошибок”

    Ребенок приходит в этот мир беззащитным и доверчивым. Он делает первые шаги по траве и верит, что земля прекрасна, что люди добры, а жизнь – это счастье. Ребенок еще не знает, что трава под его ногами давно стала ядовитой, земля испускает радиоактивные лучи, а в небе – озоновые дыры. Мы видим, чувствуем, что пришла беда. Мелеют реки, истребляются леса, в городах все труднее дышать. Колокол тревоги звонит над Байкалом, Ладогой, Аралом. На пороге экологическая катастрофа. Что же с нами случилось? К чему идем? Эти вопросы волнуют и писателей. Астафьева, Распутина, Васильева, Белова и других. Гибнет природа, и нравственно дичает человек. Эта мысль выражена в повести В. Распутина “Пожар”. Иван Петрович, ее герой, жил сначала в деревне, позднее затопленной при строительстве ГЭС.

    В “селе справляли извечную крестьянскую работу”. Там закладывались нравственные основы: трудолюбие, честность, верность семье. Поселок Сосновка, куда они переехали, не был обустроен, стоял голо, вызывающе, откровенно.

    Изменилось место жизни, изменилась работа: валить лес, только валить и валить, не заботясь о том, вырастет тут что-нибудь после него или нет. Меняются нравы людей. Понаехали шабашники. Эти люди, перекати-поле, не имея ни семьи, ни друзей, ни привязанностей, работали кое-как. Оторванное от земли, народилось новое племя, живущее по законам зла: “Человек затоптал границу добра и зла”. Мучительно думает об этом главные герой, труженик, живущий по совести. Пожар, случившийся на складе, это не просто пожар, это итог общего неблагополучия. Горят старые порядки, горят человеческие души, которым дорога родная земля и люди, горит почва под ногами воров и пьяниц, бездельников и тунеядцев.

    В романе Айтматова “Плаха” показана страшная картина издевательства человека над природой. Это и охота на сайгаков, когда с вертолетов расстреливают бедных животных и гибнет все живое, и поджог камышей. Несколько кругов ада проходят волки, теряя свое потомство, человек превращается в убийцу, заклятого врага природы. Но он забыл, что земля – его дом, и, обрекая природу, он обрекает и самого себя на уничтожение. Такова идея романа. Это роман-крик, роман-предупреждение.

    Человек, каким бы он ни был, как бы ни отгораживался от природы каменными и бетонными стенами зданий, все равно остается частью природы, ее сыном, и Земля – его большой дом. Эта мысль выражена в повести Астафьева “Царь-рыба”. Жизнь доказывает, что ничто не проходит бесследно. Каждый выпад против природы оборачивается бедой. И браконьерство, и надругательства над Дашей, на первый взгляд, сходили Игнатичу с рук. Но с годами его начала мучить совесть. И то, чем в молодости он хвастал, теперь вызывает стыд и муки. Он чуть не погиб, попав на крючки. Это наказание природы за безжалостное отношение к ней. Человек – песчинка в этом мире, и истинным царем является природа, но она требует от человека особого внимания. Нельзя брать от нее больше, чем требуется, нельзя делать ее источником наживы.

    Повесть Б. Васильева “Не стреляйте в белых лебедей” рассказывает об одной из трагических страниц жизни природы. Заготконтора объявила прием липового лыка, и в погоне за наживой началось беспощадное истребление леса. Голые липы тяжело роняли на землю увядающий цвет. Белые, будто женское тело, стволы… И почва под ногами мокрая, как от слез… “Сгубили, – тихо сказал Егор и снял кепку”. Человек перестал быть человеком. Молодые туристы подожгли муравейник, труд миллионов крохотных существ. Нельзя без содрогания читать, как корчились, сгорая, муравьи, как упорно не разбегались и, презирая смерть, упрямо лезли в самое пекло в надежде спасти хоть одну личинку. И они больше были похожи на людей, чем те, кто так жестоко расправился с ними.

    Таким образом, авторы современной прозы говорят нам о надругательстве над матерью-природой, о потере человеческого в человеке, о том, к каким трагическим последствиям все это может привести. Писатели будят в нас чувство личной ответственности, зовут к утверждению нравственности и восстановлению совести, без которых нет и не может быть жизни человека в его Доме.

  • Рецензия на роман В. С. Гроссмана “Жизнь и судьба” (3)

    (III вариант)

    Роман Василия Гроссмана “Жизнь и судьба” – одно из тех произведений, путь к читателю которых складывался непросто. Роман писался почти три десятилетия назад, но не был напечатан. Как и многие, он увидел свет уже после смерти автора. Можно сказать, что это одно из самых ярких и значительных произведений послевоенной русской литературы. “Жизнь и судьба” охватывает события военных и предвоенных лет, захватывает важнейшие события нашего бытия. Через весь роман проходит мысль о том, что во всех жизненных ситуациях главное – судьба человека, что каждый человек – это целый мир, который нельзя ущемить, не ущемляя одновременно интересов всего народа. Эта мысль глубоко гуманистична.

    Утверждая высокий гуманистический идеал любви и уважение к человеку, В. Гроссман разоблачает все то, что направлено против человека, что уничтожает его неповторимую личность. В романе сопоставляются два режима – гитлеровский и сталинский. По-моему, В. Гроссман одним из первых наших писателей, критикуя то, что мы сегодня смело называем “сталинщиной”, пытается определить корни, причины этого явления. Как гитлеризм, так и сталинизм уничтожают в человеке главное – его достоинство. Вот почему роман, воюя со сталинизмом, защищает, отстаивает достоинство личности, рассматривая ее в самом центре всех поставленных вопросов. Личная судьба человека, живущего в тоталитарном государстве, может сложиться благополучно или драматически, но она всегда трагична, так как человек не может исполнить свое жизненное предназначение иначе, как став деталью машины. Если маши на совершает преступление, человек не может отказаться быть ее соучастником. Он им станет – хотя бы в качестве жертвы. Жертва может сгнить в лагере или счастливо умереть в кругу семьи.

    Трагедия народа, по В. Гроссману, заключается в том, что, ведя освободительную войну, он, по сути дела, ведет войну на два фронта. Во главе народа-освободителя стоит тиран и преступник, который усматривает в победе народа свою победу, победу своей личной власти.

    На войне человек получает право стать личностью, он получает возможность выбора. В доме “шесть дробь один” Греков совершает один выбор, а Крымов, пишущий на него донос, – другой. И в этом выборе выражается суть данного человека.

    Идея романа, мне кажется, заключается в том, что война у В. Гроссмана – огромная беда и в то же время огромное очищение. Война точно определяет, кто есть кто и кто чего стоит. Есть Новиков, и есть Гетманов. Есть майор Ершов, и есть те, кто даже на краю смерти шарахаются от его смелости и свободы.

    Новиков – умный, совестливый комкор, который не может относиться к солдатам как к живой силе и побеждает врага военным умением на поле боя. Рядом с ним бригадный комиссар Гетманов – человек номенклатуры. На первый взгляд он кажется обаятельным и простым, но на самом деле он живет по классовым законам: к себе он применяет одни мерки, а к другим – иные.

    И побеждает только совесть, правда, человечность, проходящая жестокое испытание. Ни соображения Сталина, ни его лозунги и призывы не были победоносны. Дрались за другое, что-то светлое и необходимое, даже если оно прикрывалось звонким лозунгом. Деление на категории, навешиванье ярлыков “врагов народа” – все это ушло, как навязанная фальшь. Открылось главное: во имя чего и ради чего должен жить человек, ценящий себя и свободу духа. Очень ярким в этом смысле мне кажется образ Грекова, один из самых привлекательных в романе. Греков не боится никого – ни немцев, ни начальства, ни комиссара Крымова. Это смелый, внутренне свободный, независимый человек.

    Дискуссии о свободе, о добре и доброте, о дружбе, о причинах полной покорности человека перед лицом тотального насилия развертываются у В. Гроссмана под пулями, на пороге газовой камеры, на квартирах ученых в Казани и в камерах Лубянки. В. Гроссман погружается в самые низы бесчеловечной войны и бросает взгляд на ее верхи: в штаб Еременко и в штаб Паулюса. Писатель наблюдает воронку, в которой одновременно прячутся от смерти русские и немец, видит физический страх и духовное благородство, святой порыв и предательство, грубость, нежность, слезы. Греков уже недвусмысленно поглядывает на радистку Катю, желая урвать от жизни хоть что-то, пока он жив. Но и это циничное чувство в конце концов растворяется в самоотрешении, и он отсылает Катю и ее возлюбленного Сережу прочь из дома, спасая их самих и их любовь.

    Вместе с тем В. Гроссман показывает и античеловеческую сущность войны: осажденный Сталинград воюет на последней кромке берега, героически сопротивляются защитники города. А рядом – будничные заботы, борьба зависти, тщеславия и настоящей любви.

    Впервые писатель показывает не сюжет, а философствует о войне. Широкомасштабность охвата явлений роднит роман В. Гроссмана с толстовской эпопеей “Война и мир”. У В. Гроссмана тот же размах, то же сплетение линий жизни, судеб в один узел, их схождение в одно историческое действо.

  • “Путешествие пилигрима” Баньяна в кратком содержании

    Некий благочестивый человек был ввержен нечестивцами в узилище, и было ему там видение: Посреди поля, спиною к своему жилищу в граде Гибель стоит человек, согбенный под тяжкою ношей грехов. В руках у него Книга. Из Книги этой человек. Христианин, узнал, что город будет пожжен небесным огнем и все жители его безвозвратно погибнут, если немедленно не выступят в путь, ведущий от смерти к Жизни Вечной. Но где он, этот желанный путь?

    Домашние сочли Христианина умалишенным, а соседи зло насмехались, когда он покинул дом в граде Гибель, сам не зная, куда идет. Но в чистом поле встретился ему человек по имени Евангелист, который указал Христианину на высившиеся вдали Тесные врата и велел идти прямо к ним, никуда не сворачивая.

    Из города вслед за Христианином пустились двое соседей: Упрямый и Сговорчивый, но первый вскоре повернул назад, не получив от спутников понятного ему ответа на вопрос, что за “наследство нетленное, непорочное” ожидает их за Тесными вратами. Сговорчивый тоже оставил Христианина, когда увидел, как тот вступил в непролазную топь уныния – место на пути к Тесным вратам, куда стекаются нечистоты греха сомнения и страха, овладевающего пробудившимся от затмения грешником. Ни обойти стороной эту топь, ни осушить или замостить ее невозможно.

    За топью Христианина поджидал Мирской Мудрец. Он соблазнил путника речами о том, что знает более простой и действенный способ избавиться от ноши грехов, нежели полное грозными опасностями странствие по ту сторону Тесных врат. Достаточно лишь свернуть в селение с красивым названием Благонравие и разыскать там человека по имени Законность, который помог уже очень многим.

    Христианин послушал недоброго совета, но на окольном гибельном пути его остановил Евангелист и направил на путь истинный, ступив на который он довольно скоро добрался до Тесных врат.

    “Стучите, и отворят вам”, – прочитал Христианин надпись над вратами и с замиранием сердца постучался. Привратник впустил Христианина и даже слегка подтолкнул его в спину, ибо неподалеку возвышался крепкий замок Вельзевула, из которого он и присные его пускали смертоносные стрелы в мешкающих пройти Тесными вратами.

    Привратник указал Христианину на множество путей, лежащих за вратами, но лишь один из всех – проложенный патриархами, пророками, Христом и Его апостолами – узок и прям. По нему, по пути истины, и должен идти дальше Христианин.

    Через несколько часов Христианин пришел в некий дом, где все – и комнаты, и предметы в них – символизировало наиважнейшие истины, без знания которых пилигриму не преодолеть было препятствий, уготованных на его пути. Значение символов разъяснил Христианину хозяин этого дома. Толкователь.

    Поблагодарив Толкователя и продолжив свой путь. Христианин вскоре завидел впереди холм, увенчанный Крестом. Едва он поднялся ко Кресту, как бремя грехов скатилось с его плеч и сгинуло в могиле, зиявшей у подножия холма.

    Здесь же, у Креста, три ангела Господня обступили Христианина, сняли с него дорожное рубище и обрядили в праздничные одежды. Наставив на дальнейший путь, ангелы вручили ему ключ Обетования и свиток с печатью, служащий пропуском в Небесный Град.

    По дороге Христианину попадались другие пилигримы, по большей части недостойные избранной ими стези. Так, встретились ему Формалист и Лицемер из страны Тщеславие, державшие путь на Сион за славою. Они стороною миновали Тесные врата, ибо в их стране принято ходить кратчайшим путем – будто бы не про них сказано: “Кто не дверью входит во двор овчий, но перелазит инуде, тот вор и разбойник”.

    Когда надо было перевалить через гору Затруднение, формалист с Лицемером избрали удобные на вид, ровные обходные дороги – одна звалась Опасность, а другая Погибель – и на них пропали.

    У самой вершины горы Христианину встретились Робкий и Недоверчивый; эти пилигримы убоялись опасностей, коими чревата дорога в Небесный Град, и по малодушию решили повернуть назад.

    С первой опасностью Христианин столкнулся у входа в чертог Великолепие: по сторонам тропы здесь были прикованы два грозных льва. Христианин оробел было, но тут привратник попрекнул его маловерием, и он, собравшись с духом, целым-невредимым прошел точно посредине между рыкающими тварями.

    Отвага Христианина была вознаграждена радушным приемом в чертоге и долгой, затянувшейся за полночь, проникновенной беседой с обитавшими в нем девами Мудростью, Благочестием и Милосердием о величии и благости Хозяина, созиждевшего сей чертог. Наутро хозяева проводили Христианина в путь, снарядив бронею и оружием, что не стареет и не снашивается вовек.

    Без этих оружия и брони несдобровать было бы Христианину в долине Унижения, где путь ему преградил ужасающего обличия ангел бездны Аполлион, ярый враг Царя, Которому служил Христианин. Пилигрим отважно вступил в поединок с супостатом и с именем Господним на устах одержал верх.

    Далее путь Христианина лежал долиной Смертной Тени, где в кромешной тьме ему пришлось ступать по узкой тропе между страшной трясиной и бездонной пропастью, минуя вход во ад. Благополучно он миновал и вертеп великанов Язычество и Папство, в былые времена, пока они еще были сильны, сплошь усеявших окрестности костьми путников, попавшихся в их лапы.

    За долиною Смертной Тени Христианин нагнал пилигрима по имени Верный, который, как и Христианин, прошел Тесными вратами и успел уже выдержать не одно испытание. Найдя друг в друге достойных спутников, Христианин с Верным решили продолжить путь вместе. Так они шли, пока не завидели вдали какой-то город.

    Тут им навстречу вышел знакомый обоим Евангелист и сказал, что в городе этом один из них примет мученическую кончину – примет ее на благо себе: он раньше вступит в Небесный Град, а кроме того, избегнет скорбей, уготованных оставшемуся в живых. Звался тот град Суета, и круглый год шла здесь ярмарка. Выбор товара был огромен: дома, имения, должности, титулы, царства, страсти, удовольствия, плотские утехи, богатые жены и мужья, жизнь тела и души; круглосуточно бесплатные зрелища: воровство, убийство, прелюбодеяние, клятвопреступление… Освещена же ярмарка была зловещим багровым светом.

    На зазывы продавцов пилигримы отвечали, что ничего им не нужно, кроме истины. Эти слова вызвали среди торгующих взрыв негодования. Как возмутители спокойствия Христианин с Верным были привлечены к суду, на котором против них свидетельствовали Зависть, Суеверие и Угодничество.

    По неправедному приговору Верный был жестоко казнен, Христианину же удалось бежать. Но недолго пришлось ему идти в одиночестве – его нагнал Уповающий из города Суета, которого заставило пуститься в путь зрелище кончины Верного; так всегда смерть свидетеля истины воздвигает новых последователей Христа.

    Завидя удобную тропу, идущую вроде бы точно вдоль их дороги, Христианин уговорил Уповающего перейти на нее, что чуть было не погубило обоих: идя удобной тропою, пилигримы очутились у замка Сомнение. Замок принадлежал великану Отчаяние, который пленил их и принялся мучить, подговаривая наложить на себя руки и тем прекратить страшные мучения.

    Христианин был уже готов внять Отчаянию, но Уповающий напомнил ему заповедь “Не убий”, Тут Христианин вспомнил о врученном ангелами ключе Обетование и разомкнул им запоры узилища.

    Скоро пилигримы уже были в Отрадных горах, с вершин которых смутно виднелись ворота Небесного Града. Пастухи Познание, Опытный, Бдительность и Искренний дали Христианину с Уповающим подробное описание пути к ним.

    Имея полученное из верных рук описание, путники все же последовали за чернокожим человеком в сияющей одежде, посулившим проводить их к Небесному Граду, но заведшим в хитро расставленные сети. Из сетей пилигримов высвободил Ангел Божий, который пояснил, что они попались в ловушку Соблазнителя, иначе – Лжеапостола.

    Далее Христианин и Уповающий шли чудной страной Сочетания, о которой говорил пророк Исаия и которую Господь называет Своею. Воздух здесь был напоен дивными ароматами и звенел от чарующего пения птиц. Все отчетливее и отчетливее взорам путников открывался вожделенный Небесный Град. И вот они вышли к реке, которую им непременно предстояло перейти, – лишь двое, Енох и Илия, попали в Небесный Иерусалим, миновав ее.

    Едва пилигримы вступили в воды реки, как Христианин стал тонуть и возопил словами Псалмопевца: “Я тону в водах глубоких, и волны накрывают меня с головой! Ужас смерти овладел мною!”

    Но Иисус Христос не оставил верных Своих, и они благополучно вышли на противоположный берег. У ворот Небесного Града пилигримов встретило воинство Ангелов; небесный хор грянул песнь: “Блаженны званные на брачную вечерю Агнца”.

    Пилигримы вошли в ворота и за ними вдруг преобразились и облеклись в одеяния, сверкающие словно золото. Ангелы, которых было здесь великое множество, воспели: “Свят, свят, свят Господь Саваоф!”

    И было благочестивому человеку другое видение, в котором открылась ему судьба Христианы, не пожелавшей некогда последовать за мужем.

    Лишь только муж перешел реку Смерти, женщина эта стала обдумывать свое прошлое и будущее; ее тяготило бремя вины – ведь не только себе, но и детям она помешала вступить в Жизнь Вечную.

    Как-то во сне видела она Христианина, стоящего меж бессмертными и играющего на лире пред Господом. А наутро в ее дверь постучал гость по имени Тайна и передал приглашение Хозяина Небесного Града прийти к Его трапезе.

    Соседки осмеяли Христиану, когда узнали, что она отправляется в опасный путь, и только одна, звавшаяся Любовь, вызвалась идти вместе с нею.

    За Тесными вратами Христиану с детьми и с Любовью приветствовал Сам Господь. Он указал путь, по которому прошел Он и который предстояло преодолеть им.

    На этом пути женщин с детьми ожидали такие грозные опасности, что Толкователь счел нужным дать им в проводники своего слугу по имени Дух Мужества. Он не раз выручал путниц, ограждая их от страшных великанов и чудовищ, без числа сгубивших пилигримов, ступивших на ведущую к Небесному Граду стезю не через Тесные врата,

    Повсюду, где ни проходила Христиана со спутниками, она слышала восхищенные рассказы о славных подвигах мужа и его товарища Верного. За время пути сыновья ее взяли в жены дочерей благочестивых людей и у них родились дети. Младенцев, внуков Христианы и Христианина, пилигримы вручили на воспитание Пастырю, пасшему свои стада на Отрадных горах, а сами спустились в страну Сочетания. Здесь, среди дивных садов, осенявших берега реки Смерти, они оставались до тех пор, пока к Христиане не явился ангел с вестью, что Царь ожидает ее явления к Себе через десять дней.

    В должный срок Христиана с радостью и благоговением вступила в реку; на том берегу уже ждала колесница, чтобы принять ее и отвезти в Небесный Град.