Я знаю, что в первые 3-4 года после
Революции среди прочего, написанного
Мною, были вещи, которые могли дать
Повод для нападок.
Е. Замятин
Творческие личности, которым суждено было пережить переломное время начала XX века, по-разному относились к переменам в социальном и экономическом положении страны во время и после революции. Кто-то безоговорочно принял устремления большевиков к новой жизни, кто-то болезненно расставался с уже привычным традиционным укладом.
В “Автобиографии” Е. Замятин писал о своем восприятии переворота: “Веселая, жуткая зима 17-18 года, когда все сдвинулось, поплыло куда-то в неизвестность”. Для этого писателя далеко не очевидными были созидательные цели Октябрьской революции, потому что действительность, которую он наблюдал, была достаточно жуткой: разруха, голод, нищета. И это настоящее, а совсем не гипотетическое счастливое и светлое будущее, с пронзительным драматизмом отразилось во многих рассказах Замятина, в том числе и в рассказе “Пещера”.
Зимний Петербург, предстающий перед нами со страниц рассказа, вызывает щемящее ощущение ужасной тоски и безысходности. Безлюдные морозные улицы, дома, похожие на скалы, квартиры, похожие на пещеры, в которых люди живут по первобытным законам: выживает хитрейший, сильнейший, самый безжалостный. Кажется, что мы попали в ледниковый период, и по заснеженной пустыне между домов-скал бродит “серохоботый мамонт”.
Люди помещены в новую реальность – реальность выживания. Их религия вернулась к первоосновам, к верованиям первобытного человека. Огонь – это бог, дающий тепло и возможность приготовления пищи, а значит – жизнь. Но бог этот жесток, потому что его нельзя умолить продлить мгновения великого огненного чуда: печь требует внимания и жертв в виде дров. Если дрова есть, тогда “на один час – в пещере весна; на один час – скидывались звериные шкуры, когти, клыки и сквозь обледеневшую мозговую корку пробивались зеленые стебельки – мысли”.
Из холодных неосвещенных зданий, от гаснущей печки и “каменно-вековых” лепешек из картофельной кожуры на морозные улицы людей может выгнать только беспросветная нужда – необходимость охотиться: искать дрова, пищу, воду.
В таких условиях быстрая и легкая смерть кажется ослабленным людям подарком, избавлением, ведь большинство из них обречены на мучительное и медленное умирание. Поэтому так загораются глаза у смертельно больной Маши, когда ее горячо любимый муж достает заветный флакончик с ядом…
В зимнем Петербурге послереволюционной поры сложно не потерять человеческий облик, не утратить доброту, милосердие, человечность. Немногим это удается – таким, как Мартин Мартиныч, Маша. Люди же, подобные Обертышевым, давно уже стали похожи на животных – хищных, свирепых, безжалостных. Они не упустят своего шанса и рады, когда окружающие терпят бедствие, – так легче выжить.
Таким суровым было время, очевидцем которого был и Замятин. Конечно, в рассказах писателя, как в зеркале, не могли отразиться все стороны эпохи, ознаменованной переходом к новому миру, но как-то мало верится, что из петербургского ледника, встающего перед нами со страниц рассказа, может прорасти светлый, теплый и счастливый мир…