Молодой человек двадцати шести лет – мелкий чиновник, живущий уже восемь лет в Петербурге 1840-х гг., в одном из доходных домов вдоль Екатерининского канала, в комнате с паутиной и закоптелыми стенами. После службы его любимое занятие – прогулки по городу. Он замечает прохожих и дома, некоторые из них становятся его “друзьями”. Однако среди людей у него почти нет знакомых. Он беден и одинок. С грустью он следит за тем, как жители Петербурга собираются на дачу. Ему же ехать некуда. Выйдя за город, он наслаждается северной весенней природой, которая похожа на “чахлую и хворую” девушку, на один миг делающуюся “чудно прекрасною”.
Возвращаясь домой в десять вечера, герой видит у решетки канала женскую фигурку и слышит рыдание. Сочувствие побуждает его к знакомству, но девушка пугливо убегает. К ней пытается пристать пьяный, и только “сучковая палка”, оказавшаяся в руке героя, спасает хорошенькую незнакомку. Они говорят друг с другом. Молодой человек признается, что прежде знал только “хозяек”, с “женщинами” же никогда не говорил и потому очень робок. Это успокаивает попутчицу. Она вслушивается в рассказ о “романах”, которые провожатый создавал в мечтах, о влюбленностях в идеальные выдуманные образы, о надежде когда-нибудь познакомиться наяву с достойной любви девушкой. Но вот она почти дома и хочет проститься. Мечтатель умоляет о новой встрече. Девушке “нужно быть здесь для себя”, и она не против присутствия нового знакомого завтра в этот же час на этом же месте. Ее условие -“дружба”, “а влюбиться нельзя”. Как и Мечтатель, она нуждается в том, кому можно довериться, у кого попросить совета
Во вторую встречу они решают выслушать “истории” друг друга. Начинает герой. Оказывается, он “тип”: в “странных уголках Петербурга” живут подобные ему “существа среднего рода” -“мечтатели”, – чья “жизнь есть смесь чего-то чисто фантастического, горячо-идеального и вместе с тем тускло-прозаичного и обыкновенного”. Они пугаются общества живых людей, так как долгие часы проводят среди “волшебных призраков”, в “восторженных грезах”, в воображаемых “приключениях”. “Вы говорите, точно книгу читаете”, – угадывает Настенька источник сюжетов и образов собеседника: произведения Гофмана, Мериме, В. Скотта, Пушкина. После упоительных, “сладострастных” мечтаний больно бывает очнуться в “одиночестве”, в своей “затхлой, ненужной жизни”. Девушка жалеет друга, да и сам он понимает, что “такая жизнь есть преступление и грех”. После “фантастических ночей” на него уже “находят минуты отрезвления, которые ужасны”. “Мечты выживаются”, душа хочет “настоящей жизни”. Настенька обещает Мечтателю, что теперь они будут вместе. А вот и ее исповедь. Она сирота. Живет со старой слепой бабушкой в небольшом собственном домике. До пятнадцати лет занималась с учителем, а два последних года сидит, “пришпиленная” булавкой к платью бабушки, которая иначе не может за ней уследить. Год назад был у них жилец, молодой человек “приятной наружности”. Он давал своей юной хозяйке книги В. Скотта, Пушкина и других авторов. Приглашал их с бабушкой в театр. Особенно запомнилась опера “Севильский цирюльник”. Когда он объявил, что уезжает, бедная затворница решилась на отчаянный поступок: собрала вещи в узелок, пришла в комнату к жильцу, села и “заплакала в три ручья”. К счастью, он понял все, а главное, успел до этого полюбить Настеньку. Но он был беден и без “порядочного места”, а потому не мог сразу жениться. Они условились, что ровно через год, вернувшись из Москвы, где он надеялся “устроить дела свои”, молодой человек будет ждать свою невесту на скамейке возле канала в десять часов вечера. Год прошел. Уже три дня он в Петербурге. В условленном месте его нет… Теперь герою ясна причина слез девушки в вечер знакомства. Пытаясь помочь, он вызывается передать для жениха ее письмо, что и делает на следующий день.
Из-за дождя третья встреча героев происходит только через ночь. Настенька боится, что жених снова не придет, и не может скрыть от друга своего волнения. Она лихорадочно мечтает о будущем. Герою же грустно, потому что он сам любит девушку. И все же Мечтателю достает самоотверженности утешать и обнадеживать упавшую духом Настеньку. Тронутая, девушка сравнивает жениха с новым другом: “Зачем он – не вы?.. Он хуже вас, хоть я и люблю его больше вас”. И продолжает мечтать: “зачем мы все не так, как бы братья с братьями? Зачем самый лучший человек всегда как будто что-то таит от другого и молчит от него? всякий так смотрит, как будто он суровее, чем он есть на самом деле…” Благодарно принимая жертву Мечтателя, Настенька тоже проявляет о нем заботу: “вы выздоравливаете”, “вы полюбите…” “дай вам Бог счастия с нею!” Кроме того, теперь с героем навсегда и ее дружба.
И вот наконец четвертая ночь. Девушка окончательно почувствовала себя брошенной “бесчеловечно” и “жестоко”. Мечтатель вновь предлагает помощь: пойти к обидчику и заставить его “уважать” чувства Настеньки. Однако в ней пробуждается гордость: она больше не любит обманщика и постарается его позабыть. “Варварский” поступок жильца оттеняет нравственную красоту сидящего рядом друга: “вы бы так не поступили? вы бы не бросили той, которая бы сама к вам пришла, в глаза бесстыдной насмешки над ее слабым, глупым сердцем?” Мечтатель больше не вправе скрывать уже угаданную девушкой правду: “я вас люблю, Настенька!” Он не хочет “терзать” ее своим “эгоизмом” в горькую минуту, но вдруг любовь его окажется нужной? И действительно, в ответ раздается: “я не люблю его, потому что я могу любить только то, что великодушно, что понимает меня, что благородно…” Если Мечтатель подождет, пока прежние чувства совсем улягутся, то благодарность и любовь девушки достанутся ему одному. Молодые люди радостно мечтают о совместном будущем. В минуту их прощания вдруг появляется жених. Вскрикнув, задрожав, Настенька вырывается из рук героя и бросается к нему навстречу. Уже, казалось бы, сбывающаяся надежда на счастье, на подлинную жизнь покидает Мечтателя. Он молча глядит вслед влюбленным.
Наутро герой получает от счастливой девушки письмо с просьбой о прощении за невольный обман и с благодарностью за его любовь, “вылечившую” ее “убитое сердце”. На днях она выходит замуж. Но чувства ее противоречивы: “О Боже! если б я могла любить вас обоих разом!” И все же Мечтатель должен остаться “вечно другом, братом…”. Опять он один во вдруг “постаревшей” комнате. Но и через пятнадцать лет он с нежностью вспоминает свою недолгую любовь: “да будешь ты благословенна за минуту блаженства и счастия, которое ты дала другому, одинокому, благодарному сердцу! Целая минута блаженства! Да разве этого мало хоть бы и на всю жизнь человеческую?..”