Скалозуб, как и Молчалин, стремится к чинам. На военной службе он добрался уже до звания полковника. Цель его жизни – стать генералом. По его мнению, к получению чинов ведут “многие каналы”, и он ни одним не пренебрегает. Скалозуб считает, что ему везет по службе: постоянно открываются нужные вакансии -“то старших выключат иных, / Другие, смотришь, перебиты”.
При встрече со Скалозубом Чацкому нетрудно было понять, что он попросту глуп и олицетворяет собой тупую аракчеевскую военщину. Если Фамусов в споре с Чацким способен связно высказать свое мнение о Москве, то Скалозуб даже не понимает, о чем идет речь. Когда нужно выразить мнение о Москве, он только и может сказать: “дистанции огромного размера”. Из страстной обличительной речи Чацкого об “отечества отцах”, о “судьях” Скалозуб по-своему понял только его слова о гвардии и стал хвалить Первую армию: “А в Первой армии когда отстали? в чем?..”.
Его интересуют только чины и награды, выпушки, погончики, петлички на мундирах, муштра, команда, фрунт. Он любит сплетни и охотно их пересказывает. Даже о вещах, не имеющих отношения к военной жизни, он говорит языком команды и военного рапорта. Духом казармы пропитаны и его шутки. Когда Фамусов спрашивает, кем ему доводится Настасья Николаевна, Скалозуб отвечает: “Не знаю-с, виноват; / Мы с нею вместе не служили”.
Скалозуб – ярый враг таких, как Чацкий, защитников просвещения, науки. “Ученостью меня не обморочишь”, – говорит он и с удовольствием объявляет о новом проекте, по которому в школах будут учить только шагистике, “а книги сохранят так: для больших оказий”.
Устами Чацкого Грибоедов дает острую, похожую на эпиграмму характеристику Скалозуба: “Хрипун, удавленник, фагот. / Созвездие маневров и мазурки”. Такие самовлюбленные, тупые поклонники палочной муштры, враги свободы и просвещения преуспевали во времена Аракчеева в армии.