Морозова – главная героиня, политзаключенная. В центре повествования этого раннего произведения писателя – рассказ конвойного-жандарма Гаврилова о девушке-“политичке” Морозовой, которую он сопровождал в ссылку. Рассказчику она показалась ребенком: “волосы русые, в одну косу собраны, на щеках румянец”. Гаврилов сразу пожалел ее, а дорогой даже думалось ему: “у начальства попросить да в жены ее взять. Ведь уж я бы из нее дурь-то эту выкурил”. Но больше всего удивляет рассказчика не гордая непокорность Морозовой, ее постоянные препирательства с конвойными, а то, что она “побрезгала” с ними чай пить. Видя, что ссыльная больна и отказывается от его тулупа, он вынужден соврать ей, что тулуп казенный и “по закону арестованным полагается”. Непреклонность Морозовой поражает даже ее товарища по ссылке Рязанцева, который называет ее “сектанткой” и “настоящей боярыней Морозовой”. Знаменательны и слова Рязанцева: сломать ее можно. “Вы и то уж сломали… Ну, а согнуть, – сам, чай, видел: не гнутся этакие”. Умершая вскоре “сердитая барышня”, которую жандармы назвали “чудной” за то, что она “как приехала, так прямо к ссыльному пошла”, не выходит из головы Гаврилова, причем именно его-то образ и не брался в расчет радикалами, распространившими рассказ в России как пропагандистское, антиправительственное произведение. Сам же автор, положив в основу рассказа реальную историю, явно хотел уйти от прямолинейности, показав сложность, а временами трагическую безысходность взаимоотношений с людьми. Гаврилов говорит: “От меня она зла не видала, а я на ней зла не помню”, выражая тем самым свою приверженность христианской этике. Сугубо человеческие, родительские мотивы движут матерью Морозовой, которая, продав унаследованный дом, отправляется к своей “голубке”, которая хоть и “побранит, рассердится”, а “все же рада будет”. Искренне плачет по безвременно погибшей жизни Чудной и “гулящая” девка со станции. Наконец, состраданием и томлением полна душа самого автора-повествователя. И только героиня – бесстрастная, хладнокровная, вот еще одно значение ее фамилии – остается охваченной идеей борьбы. Современникам Короленко характер Морозовой казался символом силы духа, готовности к революционному самопожертвованию.