Властители ваших дум грешат поговорками, а главную забыли, что насильно мил не будешь, и укоренились в привычке освобождать и осчастливливать особенно тех, кто об этом не просит. Наверное… я еще должен благословлять в ас и спасибо вам говорить за свою неволю, за то, что вы освободили меня от семьи, от сына, от дома, от дела, ото всего, что мне дорого и чем я жив.
Б. Пастернак
Роман Б. Пастернака открыл мне революцию с новой, очень важной стороны, с позиции прав личности, прав каждого человека. Чем отличается показ революции и Гражданской войны в этой книге от того, что я встречала раньше? Это не видение войны из стана красных, как в “Разгроме”, “Чапаеве”, “Школе” и десятках других произведений. Это не изображение из стана белых, как в “Тихом Доне” М. Шолохова, “Хождениях по мукам” А. Толстого, пьесах “Бег”, “Дни Турбиных” М. Булгакова и других. Нет, это повествование глазами человека, который не хочет вмешиваться в братоубийственную войну, которому чужда жестокость, который хочет жить с семьей, любить и быть любимым, лечить людей, писать стихи:
…Если только можно, Авва
Отче, чашу эту мимо пронеси.
Так писал он в одном из стихотворений, выражая свое отношение к революции и войне. Юрий Андреевич Живаго – сын разорившегося миллионера, покончившего с собой. Мать рано умерла. Воспитывался у дяди, который был человеком “свободным, лишенным предубеждения против чего бы то ни было непривычного… у него было дворянское чувство равенства со всем живущим”. Окончив с блеском университет, Юрий женится на любимой девушке Тоне, дочери профессора и внучке деятельного фабриканта.
Затем любимая работа. Он становится прекрасным врачом. Еще в университете проснулась у него любовь к поэзии и философии. Рождается сын. Все, кажется, прекрасно. Но неотвратимо врывается война. Юрий едет на фронт врачом.
Первая мировая война – преддверие и исток событий еще более кровавых, страшных, переломных. Героиня романа Лариса считает, что война “была виною всего, всех последовавших, доныне постигающих наше поколение несчастий”. Эту мысль автор подтверждает судьбой многих героев. Об одном, большевике Тарасюке, мастере – золотые руки, он рассказывает: “То же самое случилось с ним на войне. Изучил и ее, как всякое ремесло… Всякое дело у него становилось страстью. Полюбил и военное. Видит, оружие – это сила, вывозит его. Самому захотелось стать силою. Вооруженный человек – это уже не просто человек. В старину такие шли из стрельцов в разбойники. Отыми у него теперь винтовку, попробуй”.
Очень характерна судьба одного красного партизана Памфила Палых. Он открыто признается Юрию Андреевичу: “Много я вашего брата в расход пустил, много на мне крови господской, офицерской, и хоть бы что. Числа-имени не помню, вся водой растеклась. Оголец у меня один из головы нейдет, огольца одного стукнул, забыть не могу, за что я парнишку погубил? Рассмешил, уморил он меня. Со смеху застрелил, сдуру. Ни за что”.
Это было еще до Октябрьской революции. И ведь Памфил тоже начинает с мировой войны. Но видно, жестокость не для всех проходит даром. Страшна его судьба. Чувствуя возмездие за сделанное, он начинает сходить с ума в тревоге за жену и детей. Наконец, помешавшись, убивает всю семью, которую любил безумно.
Страшно кончается и жизнь Антипова-Стрельникова, бывшего учителя, добровольцем ушедшего на фронт в первую мировую. В Гражданскую он стал военачальником, слава его гремела по Сибири и Уралу. “Он стал лелеять мысль стать когда-нибудь судьей между жизнью и коверкающими ее темными началами, выйти на ее защиту и отомстить за нее. Разочарование ожесточило его. Революция его вооружила”. “Ему дали за жестокость и фанатизм прозвище Расстрельников”. “Он спокойно перешагнул через это, он ничего не боялся”. Но Стрельников не был партийцем, истинные лидеры революции не любили его. Поэтому, когда он выполнил свою роль, его хотят предать трибуналу. Затравленный преследованиями, он признается Живаго: “А мы жизнь приняли как военный поход, мы камни ворочали ради тех, кого любили. И хотя мы не принесли им ничего, кроме горя, мы волоском их не обидели, потому что оказались еще большими мучениками, чем они”. Так объясняется бессмысленность стольких жертв. Стрельников убивает себя. Он никому уже не нужен.
Всего несколько лет прожил после Гражданской войны и Юрий Андреевич, потому что никак не мог приспособиться к новым условиям, которые вполне устроили, например, его бывшего дворника. Он не может служить, потому что от него требуют не ума и инициативы, а лишь “словесный гарнир к возвеличиванию революции и власть предержащих”.
Но до окончания войны еще много пришлось перенести невзгод.
Я думаю, что роман Б. Пастернака – это прежде всего книга о высокой любви. Но любовная история происходит на фоне таких страшных событий, что не выдерживает жестоких испытаний. Сначала насильно разлучают Живаго с семьей. Его силой мобилизуют, а семью отправляют за границу. Угроза трибунала заставляет героя расстаться с другой любовью – Ларой. Описание любви Юрия и Ларисы – это гимн отношениям между женщиной и мужчиной. Это идеал отношений мужчины и женщины.
Но жизнь диктует свои законы. “Доктор вспомнил недавно минувшую осень, расстрел мятежников… кровавую колошматину и человекоубоину, которой не предвиделось конца. Изуверства белых и красных соперничали по жестокости, попеременно возрастая одно в ответ на другое, точно их перемножили. От крови тошнило, она подступала к горлу и бросалась в голову, ею заплывали глаза”.
Размышления о революции в романе доказывают, что это не “праздник угнетенных”, а тяжелая и кровавая полоса в истории нашей страны. Сегодня, спустя многие десятилетия, трудно уже сказать, что же дала она, во имя чего лилась кровь, разделилась страна. Вероятно, она была неизбежна, иного стране не было дано. Не потому ли в день Октябрьской революции многие интеллигенты восприняли ее восторженно, как выход из мира лжи и тунеядства, разврата и лицемерия. Тесть Живаго говорит ему: “Помнишь ночь, когда ты принес листок с первыми декретами… это было неслыханно безоговорочно. Эта прямолинейность покоряла. Но такие вещи живут в первоначальной чистоте только в головах создателей, и то только в первый день провозглашения. Иезуитство политики на другой же день выворачивает их наизнанку. Эта философия чужда мне. Эта власть против нас. У меня не спрашивали согласия на эту ломку”.
Идея романа актуальна во все времена: всякая власть должна стремиться к тому, чтобы люди были счастливы, но счастье нельзя навязать силой. Счастье каждый человек ищет сам, нет его готового. И нельзя ради даже самых высоких идей жертвовать человеческими жизнями, радостями, правами, которыми человек наделен от рождения.
Рассказывая о Стрельникове, автор пишет: “А для того, чтобы делать добро, его принципиальности недоставало беспринципности сердца, которое не знает общих случаев, а только частные и которое велико тем, что делает малое”. Я понимаю это так, что не следует думать только о всеобщем, а потому ничейном благе, но прежде всего делать добро конкретным людям, как бы мало оно ни было. Из капель собирается море. И да здравствует “беспринципность сердца!”.