Сергей Донатович Довлатов начал писать в начале 60-х г. Он превратил свою биографию в литературное произведение. Каждый этап жизни писателя нашел отражение в его книгах. Так, история семьи – цикл “Наши”; служба во внутренних войсках – книга “Зона”; первые литературные встречи и опыты -“Невидимая книга”; работа журналистом в Эстонии – цикл “Компромисс” и т. д. В 1978 г. Довлатов эмигрирует в США. Здесь он работает на радио “Свобода”, является постоянным автором журнала “Ньюйоркер”. Издает собственную газету “Новый американец”. В Америке Довлатов публикует как ранее написанное, так и произведения последних лет. С 1980 по 1990 г. вышли в свет: “Записные книжки”, повесть “Компромисс”, цикл рассказов “Зона”, семейная хроника “Наши”, повесть “Заповедник”, книга “Ремесло”, сборник рассказов “Чемодан”, “Филиал” , повесть “Иностранка”, сборник статей “Демарш энтузиастов”, “Записные книжки” и т. д.

Вся проза Довлатова написана от первого лица, хотя герои разные. В авторском “я” предстает прекрасный рассказчик, по определению А. Жолковского, сохраняющий “свободу в обращении с собственной личностью”. Рассказы в сборниках и циклах писателя не связаны между собой, объединяет их лишь личность рассказчика. Героями рассказов Довлатова бывают не только люди, но и слова. Так, слово “ниц” является основным персонажем одной из историй

“Отправились мы с Грубиным на рыбалку. Попали в грозу. Укрылись в шалаше. Грубин в носках. Я говорю:

– Ты оставил снаружи ботинки. Они помокнут

Грубин в ответ:

– Ничего. Я их перевернул НИЦ.

Бывший филолог в нем ощущался”

Ранняя книга “Зона” повествует о службе автора в лагерной охране. В книге лирический герой носит имя Бориса Алиханова. В “Зоне” 14 рассказов, около двух десятков персонажей. Все герои даны в общем, без подробной характеристики. Чувствуется, что для автора главное не действие в рассказах, а атмосфера мира заключенных и их охранников. Главный герой наблюдает все происходящее как бы со стороны. Одним из лучших в книге является рассказ “Представление”. Для постановки пьесы к шестидесятилетию советской власти в шестой лагпункт был доставлен зэк по фамилии Гурин, с пятой судимостью и сроком одиннадцать лет. Внешне похожий на Ленина, Гурин никакого отношения не имел к театру. По ошибке в анкете его записали как артиста. В постановке одноактной пьесы “Кремлевские звезды” принимали участие Гурин, Цуриков, по кличке Мотыль, срок шесть лет, “придурок из санчасти” Геша и Томка Лебедева из АХЧ. Заключительное обращение Ленина к сидящим в зале вызвало оглушительный смех. Когда Гурин в роли Ленина запел “Интернационал”, “внезапно его поддержали” в зале. “Вдруг у меня болезненно сжалось горло. Впервые я был частью моей особенной, небывалой страны. Я целиком состоял из жестокости, голода, памяти, злобы… От слез я на минуту потерял зрение. Не думаю, чтобы кто-то это заметил…”. “Песня – миг единения, приобщения к целому, которое можно назвать по-разному – народ, страна, родина, мы… Это “мы” оказывается глубже и выше линий запретки, разъединяющих охранников и зэков. Колючая проволока разделяет людей. Смех и песня – объединяют” .