Октябрьская революция породила новый тип человека, позже названного довольно страшным термином “гомо советикус”. Писатели старались понять этот феномен, и многим из них, таким, как М. Зощенко, Н. Эрдман, В. Катаев, это вполне удалось, “Новый” обыватель не просто приспособился к новой власти, он увидел в ней нечто свое, родное. Отсюда его повышенная агрессивность, уверенность в своих непогрешимых действиях, которые не подлежат осуждению.
М. А. Булгаков в начале двадцатых годов был сотрудником газеты “Гудок”. Он, конечно, сталкивался с подобными типами постоянно, и результатом его наблюдений стали сатирические повести “Дьяволиада”, “Роковые яйца, и “Собачье сердце”.
Повесть “Собачье сердце” написана в январе-марте 1925 года. Главный герой – профессор медицины Филипп Филиппович Преображенский, занимающийся модной в то время проблемой омоложения человеческого организма. М. Булгаков не случайно наделяет героя говорящей фамилией. Профессор занимается евгеникой, то есть наукой об улучшении, преображении биологической природы человека.
Это очень талантливый ученый, преданный своему делу. В области евгеники ему нет равных не только в России, но и в Европе. Он полностью отдается работе: днем принимает пациентов, вечером, а иногда и ночью изучает медицинскую литературу. Не чужд Филипп Филиппович и “земных радостей”: любит хорошо поесть, со вкусом одеться, сходить на премьеру в театр, поболтать со своим помощником Борменталем. Словом, “типичный интеллигент” старой закваски. Политикой Преображенский не занимается, новая власть его раздражает бескультурьем и хамством, но дальше ядовитого недовольства дело не идет.
Так продолжается до тех пор, пока в квартире № 5 не появляется пес Шарик, Он не подозревает, какая судьба его ждет, но ради краковской колбасы готов пойти на все. Всего лишь запах омолодил его: “райский запах рубленой кобылы с чесноком и перцем”. Шарик учуял в правом кармане шубы проходящего мимо господина колбасу. “Пес полз, как змея, на брюхе, обливаясь слезами”, взглядом моля: “Господин!.. Отдайте ее мне!”
Однако, несмотря на тяжелую судьбу, пес все-таки сумел сохранить свой вздорный и агрессивный характер, который он выказывает сразу. Проходя мимо швейцара в подъезде, Шарик думает: “Вот бы тяпнуть его за пролетарскую мозолистую ногу”. А оказавшись в приемной профессора и увидев чучело совы, приходит к выводу: “А сова эта – дрянь. Наглая. Мы ее разъясним!”
Наивный профессор и не подозревает, кого он ввел в дом и что из этого получится. Цель Преображенского грандиозна и восхитительна: облагодетельствовать человечество и дать ему вечную молодость. В порядке эксперимента он пересаживает Шарику семенные железы человека, а потом и гипофиз На глазах изумленных Преображенского и Борменталя Шарик постепенно превращается в человека.
Я думаю, что сюжет создания искусственного человека в литературе не нов. Начиная с Мэри Шелли и воплощенного ее фантазией чудовища Франкенштейна и кончая современными фантастическими “терминаторами”, эти персонажи служат для того, чтобы решать вполне земные, реальные проблемы.
Для М. Булгакова сюжет “очеловечивания” собаки – аллегорическое осмысление современности, торжества хамства, приобретшего форму государственной политики.
Полузверь-получеловек Шарик, или Шариков Полиграф Полиграфович, очень быстро находит в этом мире свою социальную нишу. Воспитателем и вдохновителем Шарикова становится председатель домоуправления Швондер, демагог и хам. Не жалеет сатирических красок М. Булгаков и для других членов домоуправления. Это безликие и “бесполые” существа, “трудовые элементы”, у которых, по словам Преображенского, “разруха в головах”. Они занимаются только тем, что поют революционные песни, проводят политбеседы и решают вопросы уплотнения. Их главная идея – разделить все поровну. Так они понимают социальную справедливость. Наличие у профессора семи комнат приводит их в тихое бешенство. Аргументы же о том, что все эти комнаты необходимы для нормальной жизни и работы, просто неподвластны их разумению. “Известно, – ответил Щвондер, – что общее собрание, рассмотрев ваш вопрос, пришло к заключению, что в общем и целом вы занимаете чрезмерную площадь. Совершенно чрезмерную. Вы один живете в семи комнатах”.
И мне кажется, если бы не высокий покровитель, профессору Преображенскому вряд ли удалось бы доказать “дубинноголовым” активистам свою правоту.
До рокового эксперимента Филипп Филиппович практически не сталкивался с представителями новой власти и нового “истеблишмента”, теперь же он имеет такого “представителя” под боком. Шариков показывает всю гнусность своего характера: пьянство, дебош, хамство на каждом шагу. Более того, он под влиянием идей Швондера начинает заявлять о своих правах и на жилплощадь, и на семью, поскольку относит себя к “трудовому элементу”. Поначалу читать это смешно, но потом становится страшно. Сколько таких шариковых и в эти годы и последующие десятилетия окажутся у кормила власти и будут не только отравлять жизнь нормальным людям, но и решать их судьбы, определять внутреннюю и внешнюю политику страны. Не случайно повесть М. Булгакова долгое время находилась в Советском Союзе под запретом.
А карьера Шарикова тем временем складывалась успешно: он уже на государственной службе – начальник подотдела в МКХ по отлову бродячих котов, на нем кожаное пальто, как у настоящего комиссара, еще немного, и он начнет учить жить самого профессора. В голосе этого “лабораторного существа” все чаще слышатся металлические нотки. Шариков напичкан социальной демагогией. Вслед за Швондером он проповедует идею уравниловки: “А то что же: один в семи комнатах расселился, а другой шляется, в сорных ящиках питание ищет”. Более того, Шариков пишет донос на своего благодетеля. Профессор понял свою ошибку, но, увы, было уже поздно: Шариков утвердился в этой жизни и вполне вписался в новое общество.
“Я заботился совсем о другом, об евгенике, об улучшении человеческой породы. И вот их омоложение, нарвался”, – сетует на свою ошибку профессор. Вместо человека получился получеловек-полуживотное, негодяй и хам. Сложилось нестерпимое положение. Именно Борменталь первым заговорил о том, что нужно избавиться от монстра-Шарикова, о чем Филипп Филиппович вначале и слышать не хотел.
“Преступление созрело и упало, как камень…” Профессор и доктор становятся соучастниками преступления, но они преступники “по необходимости”. В сущности, конфликт Преображенского и Шарикова до определенного момента носил домашний, бытовой характер. Но с изменением социального положения Шарикова совместное проживание с ним оказалось невозможным. Профессор решается еще на одну операцию – возвращает Шарикова в “первобытное состояние”. Невольно вспоминаются строчки из стихотворения, написанного после Октябрьской революции: “И скоро в старый хлев ты будешь загнан пешкой, Народ, не уважающий СВЯТЫНЬ”.
Повесть М. Булгакова как бы заканчивается благополучно. Нормальная жизнь восстановлена, Шарик в своем естественном обличье тихо дремлет в углу гостиной, но там, за ее пределами, остались Швондер, члены домкома и множество других Полиграфов Полиграфовичей, перед которыми медицина бессильна. Цена за невиданный в истории социальный эксперимент оказалась непомерной для России и русского народа.
Власть толпы – это власть разрушения, она лишена интеллектуального и духовного содержания и обречена на гибель.