Поэма А. Т. Твардовского “Василий Теркин”. А. Т. Твардовский был призван в армию в 1939 г. и снял военную форму только после окончания Великой Отечественной войны. Знание фронтовых будней вылилось в собирательный образ русского солдата – Василия Теркина, веселого балагура, не унывающего ни при каких обстоятельствах. Автор писал о поэме: “Каково бы ни было ее собственно литературное значение, для меня она была истинным счастьем. Она мне дала ощущение законности места художника в великой борьбе народа, ощущение очевидной полезности моего труда… “Теркин” был для меня во взаимоотношениях писателя со своим читателем моей лирикой, моей публицистикой, песней и поучением. Анекдотом и присказкой, разговором по душам и репликой к случаю”.

Жанровое своеобразие поэмы “Василий Теркин”. Сам автор обозначил жанровое своеобразие поэмы -“книга про бойца”, подчеркивая достоверность изображаемого. Произведение создавалось постепенно, на протяжении всей войны, что придало поэме характер поэтической летописи событий. Постоянные лирические отступления и обращения автора к читателю расширяют пространство “книги” и создают эффект причастности событиям. Представляя в “Василии Теркине” судьбу простого русского солдата, поэт не мог не изобразить наравне с фронтовыми картинами жизнь тыла в эти страшные годы.

Фронт в поэме. Фронт предстает в поэме без прикрас, со всеми тяготами и лишениями, которые выпадают солдатам. Здесь “На привале” особенно начинают цениться простые человеческие радости: холодная вода, когда хочется пить, простая пища, когда охватывает голод, возможность поспать солдату:

Спит – хоть голоден, хоть сыт, Хоть один, хоть в куче. Спать за прежний недосып, Спать в запас научен.

Страшные картины войны, ужасающие масштабностью, предстают в главе “Переправа”, где троекратно повторяющееся “на дно” усиливает трагичность звучания:

И увиделось впервые, Не забудется оно: Люди теплые, живые Шли на дно, на дно, на дно…

Но за этими тягостными картинами прорисовывается вера в победу, т. к. не погиб Теркин, жив простой солдатик, и чувством глубокого патриотизма завершается глава “Переправа”:

Бой идет святой и правый. Смертный бой не ради славы, Ради жизни на земле.

Свой страх и боль нужно забыть, потому что от каждого из тех, кто на фронте или в тылу, зависит будущее Родины:

На войне себя забудь, Помни честь, однако, Рвись до дела – грудь на грудь, Драка – значит, драка.

И в этом чаду, в грязи и крови рождались то единение душ, та дружба, что спасала многим жизнь. Укрывали друг друга незнакомые солдаты, согревали дыханием, не надеясь увидеться когда-нибудь потом.

Тыл в поэме. Описание тыла автор “Василия Теркина” включает в поэму, подтверждая мысль, что победа слагается из совместных усилий: те, кто спасал солдат от холода и голода, те, кто работал на заводах и выпускал оружие, “воевал” не меньше. А как нужна была воинам поддержка жен и любимых, оставшихся дома, где проблем и бед было с избытком:

Вновь достань листок письма, Перечти сначала. Пусть в землянке полутьма. Ну-ка, где она сама То письмо писала? При каком на этот раз Примостилась свете? То ли спали в этот час, То ль мешали дети. То ль болела голова Тяжко, не впервые, Оттого, брат, что дрова Не горят сырые?..

Возвращающаяся на Родину женщина в главе “По дороге на Берлин” становится собирательным образом всех матерей, потому так тепло заботятся о ней солдаты:

Мать святой извечной силы, Из безвестных матерей, Что в труде неизносимы И в любой беде своей; Что судьбою, повторенной На земле сто раз подряд, И растят в любви бессонной, И теряют нас, солдат; И живут, и рук не сложат, Не сомкнут своих очей. Коль нужны еще, быть может, Внукам вместо сыновей.

Финальная глава “От автора” раскрывает основной замысел поэмы и ту цель, которую талантливый поэт сумел достичь:

Я мечтал о сущем чуде: Чтоб от выдумки моей На войне живущим людям Было, может быть, теплей, Чтобы радостью нежданной У бойца согрелась грудь, Как от той гармошки драной, Что случится где-нибудь.

“Василий Теркин” стал “книгой”, в которой поэт сумел раскрыть все лучшие черты народа: патриотизм и самоотверженность, щедрость души и доброту, смелость и смекалку. И. А. Бунин высоко оценил произведение А. Т. Твардовского: “…это поистине редкая книга: какая свобода, какая чудесная удаль, какая меткость, точность во всем и какой необыкновенный народный, солдатский язык – ни сучка, ни задоринки, ни единого фальшивого, готового, то есть литературно-пошлого слова. Возможно, что он останется автором только одной такой книги, начнет повторяться, писать хуже. Но даже и это можно будет простить ему за “Теркина”.